Журнал «Вокруг Света» №07 за 1979 год - Вокруг Света

Легенда старой крепости

...Набережная Мапуту тянется на несколько километров. Начинаясь у песчаного пляжа, она доходит до самого порта. Там, где сейчас у причалов стоят громадные океанские суда, два века назад и были заложены первые камни нынешней мозамбикской столицы.

Чуть в стороне от гаражей и главного въезда на территорию порта расположилось уникальное историческое сооружение Мапуту — старая крепость, форт Носса Сеньора де Консейсао, первый в этих местах. Сейчас крепость кажется игрушечной. Диаметр немногим больше цирковой арены, невысокие стены, всего несколько бойниц. Но в древние времена это было грозное оборонительное сооружение.

В течение десятилетий африканцы предпринимали набеги на крепость. В португальцев летели тысячи отравленных стрел и копий, но против пушек и ружей они, увы, были бессильны. В борьбе с племенами португальцы прибегали к известным, хорошо опробованным средствам — силе и подкупу. Некоторых вождей ублажали подарками, против прочих снаряжали карательные экспедиции...

У стен старой крепости — несколько лавочек. В одной из них я познакомился с Антониу — старожилом Мапуту, всю жизнь проработавшим сторожем в городских учреждениях.

— Сеньор знает легенду, которую рассказывают в народе ронга об этой крепости? — спросил Антониу.

— Нет, не знаю.

— Ну, тогда пусть сеньор слушает. Давным-давно, когда дикий лес еще подходил к самому морю, жил в одном селении юноша по прозванию Нкана. С малых лет он охотился и ловил рыбу, чтобы прокормить себя, мать, братьев и сестер. Однажды, когда после охоты он прилег отдохнуть под деревом, на ветку прямо над ним уселся гриф. «Нкана, Нкана», — человеческим голосом позвала птица задремавшего юношу. «Кто-то зовет меня!» — воскликнул проснувшийся Нкана. «Это я, гриф». «— «А почему ты говоришь человеческим голосом?» — «Мне дал его на время добрый дух, который живет на высокой горе. Он послал меня сказать тебе кое-что». — «Ну, говори же», — нетерпеливо потребовал Нкана. «Сначала я хочу спросить тебя, юноша, — молвил гриф, — знаешь ли ты круглый дом с высокими стенами, что стоит на берегу залива и где живут белокожие люди?» — «Да, знаю», — ответил Нкана. «Так вот, добрый дух послал сказать тебе, Нкана, что в этом доме — огромное зло. Сегодня белые мирно покупают у твоего народа слоновую кость, золото, продовольствие, завтра они будут отбирать это силой. Сегодня ты сеешь просо на своем поле, завтра они заберут у тебя поле, а твою семью прогонят далеко в лес. Они не захотят жить в мире, Нкана. Они пожелают владеть здесь всем и в том числе вами. За вами выбор». Сказав эти слова, гриф взмахнул крыльями и улетел, а Нкана долго еще сидел под деревом и размышлял над вещими словами.

Однажды в деревню пришли белые воины. Они потребовали у жителей продать им зерна. Однако в хижинах его оставалось так мало, что люди не смогли бы прокормиться до будущего урожая. Посоветовавшись, старейшины отказали солдатам. Тогда те, угрожая африканцам ружьями, ворвались в хижины, забрали все запасы зерна и унесли в свой дом с высокими стенами. И тут на площадку перед хижинами выступил Нкана. «Посланец доброго духа, живущего на высокой горе, — сказал он, — поведал мне, что белокожие хотят подчинить нас. Мы должны собраться с силами, разрушить дом с высокими стенами и прогнать белокожих из наших мест». — «Прогнать!» — возмущенно закричали ровесники Нкана, молодые воины. «Прогнать!» — подхватили мужчины, женщины и подростки. Негодовали все, только несколько старейшин и колдун настороженно слушали в стороне. Вечером, когда воины готовились к бою, колдун куда-то исчез, а старейшины начали уговаривать мужчин не ссориться с белыми. Некоторые согласились, но остальные во главе с Нкана выступили в поход. Когда они подкрадывались, к дому белокожих, из бойниц полыхнул огонь, потом еще и еще... Ядра рвались совсем рядом с воинами. Многие были убиты, а самого Нкана белые захватили в плен. Ему связали руки и ноги и бросили в море на съедение акулам. Оказалось, колдун, которому белокожие не раз делали дорогие подношения, пробрался к ним и рассказал о готовящемся походе. Кстати, подарки получали и те старейшины, которые уговаривали людей остаться в селении...

— Не все тогда осознавали опасность, — добавил Антониу. — И тем более не все понимали, что сила африканцев в единстве.

...Солнце клонилось к закату. Антониу встал, поплотнее запахнул старый пиджак и медленно побрел домой. В лучах заходящего солнца старая крепость окрасилась в темно-вишневый цвет. В бухте Делагоа полный штиль. Стало прохладно. Я поднимаюсь с лавочки и иду по направлению к центру города. Передо мной Байта — нижняя часть Мапуту. Кругом светятся рекламы магазинов, ресторанов, контор, представительств различных фирм. Правда, половины из них уже давно нет в Мапуту: хозяева бежали после перехода власти в руки ФРЕЛИМО. Но вот вывески остались. В былые времена сюда приезжали на уик-энд десятки тысяч туристов из ЮАР и Родезии. Развлечения: пляж, «винью верде» — зеленое вино, «феста брава» (так называется португальская коррида), женщины...

Душа дерева

...На одной из площадей Мапуту несколько молодых африканцев предложили мне купить маску или статуэтку из дерева. Поначалу я отказался.

— Приходите сюда в субботу с утра, будет что выбрать, — предложил один из них. — Каждую субботу здесь большой базар.

— Вы из Мапуту? — спросил я юношу.

— Нет, из провинции Газа. А вон Жоаким — здешний. — И он указал на парня, который держал в руке статуэтку старика с котомкой за плечами и посохом в руке. Работа носила название «Странник».

Выяснилось, что резьбой по дереву Жоаким занимается с шестнадцати лет. И отец и дед его вырезали маски для различных народных обрядов и церемоний. Когда Жоаким был еще совсем мальчишкой, дед рассказывал ему, как стал профессиональным резчиком. Для обряда инициации требовалось вырезать несколько масок. Старейшина созвал молодых людей, которых считал способными выполнить эту работу, и заявил: «Маски поручу делать тому, кто лучше всех вырежет портрет моей младшей дочери». Задача эта была нелегкой: младшая дочь старейшины слыла первой красавицей в селении.

Когда молодые люди вошли в хижину, девушка сидела молча. Точеное лицо ее не выражало ни малейшего чувства. Резчики быстро заработали ножами. И лишь у деда Жоакима дело не двигалось. Не мог он начать портрет человека, который сидел неподвижно, словно неживой. Выручил случай. На улице послышались детские крики, и в дверь шмыгнула запыхавшаяся девочка лет пяти. Увидев в хижине взрослых людей, она испугалась, схватила прижавшуюся к стене кошку и убежала. За эти несколько секунд лицо позировавшей девушки просияло, в глазах засветилась доброта. Но через мгновенье оно вновь стало холодным и опустошенным. К счастью, молодой резчик успел запомнить нечаянную улыбку. И он начал работать, даже не глядя больше на девушку. Портрет, вырезанный им, был точнее и выразительнее других.

— Так дед стал главным резчиком в селении. Может, он и прихвастнул чуть, рассказывая эту историю, — улыбнулся Жоаким. — Сочинитель он был известный, но резал по дереву, нужно сказать, мастерски. У него и отец научился делать маски, но еще он работал на мебельной фабрике. И я работаю на той же фабрике, а режу по дереву для души. Мне отец говорил: «Жоаким, дерево любит, когда в него вкладывают душу. Ведь в каждой маске — портрет живого человека!»

— А как это сочетается с работой по мебели?

— Что мебель?! Она тоже души требует. Вы были в наших магазинах? Разве она похожа на полированные серванты, которые люди обычно ставят в гостиных?

То, что делаем мы на фабрике, вы не выкинете никогда. У нас все — ручная работа. Резные дверцы шкафов, на них барельефы, резные ножки столов и стульев. Красивые формы, редкие породы дерева, кресла обтянуты шкурами. Такая мебель вам не надоест, потому что она — произведение искусства. Мне с детства внушали, что дерево свято. Это касается и масок и статуэток... Если мастер работал с душой, вы увидите в них портреты людей, может быть, знакомых вам...

«Решаем мы сами»

Старая пословица гласит: «У Мозамбика есть три сокровища — море, солнце и плодородная земля». Море в ней упоминается первым не случайно.

...В тот день мой путь лежал сначала в поселок рыбаков, что расположен в нескольких километрах к северу от Мапуту, а затем я должен был вернуться в центр города — в порт. Не зря же мне постоянно напоминал Мануэль: «Обязательно сходи в порт. Не увидишь его — не поймешь самого главного».

К поселку ведет широкое асфальтированное шоссе, которое сменяет ухабистая грунтовая дорога. Около десятка хижин, маленький базар, на котором торгуют свежей и вяленой рыбой, раковинами, морскими звездами, акульими челюстями и прочими дарами океана, — вот и все селение. На воткнутых в землю шестах сушатся сети, а рядом на песке — рыбацкие лодчонки-дхоу.