Сироты Цаво - Дафни Шелдрик

Проехав двадцать миль, мы свернули на боковую дорогу. Начался подъем на плато Ятта. Местность здесь вся покрыта скалами. Чтобы проложить дорогу вверх по склону, мы с большим трудом подыскивали достаточно ровные участки, поднимали и удаляли громадные обломки скал. Как рассказывал Дэвид, иногда целый день уходил на то, чтобы справиться с одним валуном.

Осилив почти половину подъема, мы спугнули большое стадо буйволов и с удивлением наблюдали, с какой легкостью преодолевали они почти вертикальные склоны. Чудом не повредив себе ноги, животные перепрыгивали через громадные камни и поваленные деревья.

Когда мы выбрались наверх, Дэвид свернул с дороги и, подъехав к краю плато, остановился. Перед нами открылась одна из лучших панорам Африки. Равнина простиралась на сотни миль вокруг, а над горизонтом возвышалась снежная шапка горы Килиманджаро. Внизу, как бледно-голубая змея, извивалась лента реки, прокладывающая свой долгий путь к морю. Заросли переливались нежнейшими оттенками дымчатого, бледно-синего, розовато-лилового и фиолетового цветов. Там же, где была вода, эти краски приобретали легкий зеленый блеск. Я стояла очарованная и чувствовала себя потерявшейся среди этих просторов.

Ширина плато Ятта — всего одна миля, а далее снова начиналась очень трудная дорога, так что, пожалуй, здесь нельзя было найти даже квадратного фута земли, не покрытого валунами. Буш тут был очень густым и его во всех направлениях пересекали звериные тропы. Несколько раз мы слышали хорошо знакомое фырканье носорога, прокладывающего себе путь совсем недалеко от дороги. Вблизи водоема на открытой поляне мы заметили стадо красавиц канн, самых больших из африканских антилоп, и среди них одинокую антилопу-орикс, но это продолжалось лишь мгновение, в следующую секунду они исчезли за стеной буша.

Скоро мы снова начали петлять, но это уже была другая сторона плато, и перед нами вдруг возникли холм Итамбо и русло Тивы, окаймленное зелеными деревьями. Двигаясь вверх по реке, мы достигли, наконец, расположения нашего лагеря, известного под названием Гименен. Здесь нас ждал Питер. Палатки уже стояли в прохладной тени громадного тамаринда. Мы уселись под ним, чтобы выпить по чашке чая. Очевидно желая развлечь нас, Питер показал наверх и невозмутимо сообщил:

— А над нами висит питон, причем уже не один день.

Я запрокинула голову; действительно, высоко над нами, окрутив как канат ветви дерева, висела громадная змея. Присутствие этой рептилии, вообще говоря, обеспокоило меня, по мужчины хором заверили, что для страха нет никаких оснований. Змея, если ее оставить в покое, не потревожит нас. Несмотря на все их попытки успокоить меня, я время от времени ловила себя на том, что посматриваю наверх.

Вскоре прибыл окружной начальник. Пока мужчины вели деловые разговоры, я занялась ужином. Дэвид сделал мне очень удобную походную плиту: квадратный железный ящик с дверцей и полкой внутри. Работала она великолепно. Насыпав сверху горячих углей, я могла печь хлеб и даже вполне успешно справлялась с кексами.

На следующий день мужчины уехали на встречу со старейшинами племени, а я, с опаской поглядывая на змею, осталась хлопотать в лагере.

После ленча палатки были сняты, погружены на грузовик, и мы отправились в Катамулу. По дороге нам встретилось множество слонов, видели мы и небольшую группу антилоп геренуков, которые, стоя на задних ногах, щипали листья деревьев, поваленных слонами. Три громадных слона долбили клыками ствол гигантского баобаба. Это дерево очень богато кальцием, и потому слоны его особенно любят. Почти каждый баобаб, встречавшийся нам, был поврежден ими, а некоторые дупла оказались так велики, что в них можно было свободно стоять. От многих деревьев остался только обгрызанный комель, вокруг которого была разбросана пережеванная древесина. Дэвид рассказывал мне, что наши патрули иногда находили трупы слонов, убитых упавшим на них баобабом.

Мы подъехали к Катамуле, когда вечернее небо стало алым. Лагерь был разбит на берегу реки под громадными деревьями, примерно в миле от укрытия. Несмотря на это, все старались говорить шепотом и производить как можно меньше шума, так как временами уже были слышны трубные звуки, доносившиеся со стороны укрытия.

Наскоро закусив, мы подъехали к укрытию и быстро забрались внутрь. В русле реки не было видно и признаков жизни, и это понятно: шум нашей машины распугал всех обитателей здешних мест. Мы остались в укрытии, а водитель отвел «лендровер» обратно в лагерь.

Укрытие Питер соорудил великолепное. Цепочка аккуратных ступеней вела вниз к землянке, выкопанной на высоком берегу реки и обшитой пальмовыми стволами. Внутри землянки оставалось достаточно места для шести походных кроватей, а пол немного приподняли, так, чтобы, лежа в постели, можно было наблюдать за рекой. Другой ряд пологих ступеней вел к площадке, где расставили стулья. Головы сидящих только чуть-чуть возвышались над уровнем земли. Крыши здесь не было, и звезды над нами сверкали как бриллианты на фоне темно-синего неба. Берег реки обрывался почти вертикально, но кроме того, для обеспечения безопасности, по бокам и сзади укрытия выкопали еще дополнительные траншеи. Тем не менее Дэвид на всякий случай взял с собой и ружье, так как траншеи могли служить препятствием для слона или носорога, но не для льва.

Мы сели и, словно в театре, начали ждать представления. Луна, похожая на громадный оранжевый шар, припорошенный серой пылью, только начала подниматься, песок в ее бледном свете стал совсем белым, и помет, оставленный на песке тысячами животных, был теперь отлично виден. Поднялся легкий ветерок, зашевелились листья пальм. Этот ровный шум прерывался только криком сов и стрекотанием цикад. Зубчатые тени листьев пальм сплетались на песке в причудливый рисунок. В природе воцарились мир и спокойствие.

Я напряженно всматривалась, стараясь понять, что представляет собой темная масса на противоположном берегу реки — слонов или кусты? Будучи уверена, что тень движется, я сказала об этом Дэвиду, но он, подняв свой ночной бинокль, отрицательно покачал головой. По его мнению, надо мной подшутил свет луны.

Неожиданно появилась еще одна черная тень, которая медленно и бесшумно поплыла по песку. На этот раз я не ошиблась, так как за ней последовали еще две другие, и, когда все они приблизились, то блики луны отразились на неправдоподобно белых в темноте бивнях. Затаив дыхание от восхищения, смотрели мы, как слоны проплывали мимо нас медленным величественным шагом, беззвучно, словно духи, парящие в воздухе.

Скоро они уже были прямо против нас, и мы могли хорошо видеть их. Вожак подошел к яме с водой и, прежде чем начать пить, расчистил песок хоботом. Шум тяжелого дыхания и плеск воды слились с другими шумами ночи. Когда ближайший к нам слон поднял голову, чтобы сунуть себе в пасть наполненный водой хобот, создалась полная иллюзия того, что он смотрит прямо на меня. Я сразу же почувствовала себя по сравнению с ним совсем ничтожной, хорошо понимая, что одним ударом своего громадного хобота слон может переломать мне все кости. Я невольно прикинула длину хобота и успокоилась только тогда, когда убедилась, что нахожусь вне пределов его досягаемости.