Поздний ужин - Леонид Млечин

— Надя, мы вас ждем уже который день. Почему вы не приходите? Надо работать.

Она бросила трубку и сказала сама себе:

— Не можете порядочного человека подобрать… О чем с вами можно разговаривать?

Директор сервисного бюро подошел к ней на улице, когда она вечером возвращалась из тренажерного зала.

— Напрасно вы нас избегаете, — дружески улыбнулся он. — Если вам не понравился первый вариант, мы подберем вам другой.

— Такой же? — иронически переспросила она.

Он взял ее под руку и отвел в сторону.

— У Олега в квартире установлена видеокамера. Он был человек богатый, имел основания опасаться… Но я изъял эту видеопленку, так что ваших следов там не осталось.

Надя пыталась защищаться:

— Что вы имеете в виду?

— Деточка, я же вас предупредил, что мы тщательно изучаем клиента. Всего, конечно, я о вас не знаю, но вы любопытный экземпляр. Таких людей, как Олег, вы ненавидите. Я и не сомневался в том, что вы его убьете.

Она вырвала руку и пошла вперед. Он догнал ее и протянул конверт:

— Этого человека нам заказали. В конверте ваша доля.

Она удивленно повернулась к нему:

— А если бы я этого не сделала?

Он пожал плечами.

Надя взяла конверт и ушла. Она всегда верила в себя, знала, что сумеет устроиться в жизни, и не ошиблась. Она гордилась собой.

Он посмотрел ей вслед и сел в свою машину.

Рядом сидела его секретарша.

— Странная девушка, — заметила она.

— Врачи написали в заключении, что в результате травмы головы у нее могут развиться серьезные нарушения мозговой деятельности, — произнес директор. — По мнению психиатра, который ее осматривал, она представляет опасность для окружающих. Ей нужно лечиться.

— Вы ей это сказали? — спросила секретарша.

— Нет. У нас масса срочных заказов, а Надя идеальный исполнитель. Пусть хотя бы два-три месяца поработает.

На следующий день Надежда сама позвонила в бюро:

— Это Надежда Агафонова. Я согласна с вами сотрудничать. Мне все-таки нужна работа…

С бумажкой в руках она подошла к подъезду. Села в лифт. Поднялась на четвертый этаж. Позвонила в стальную дверь. Когда дверь приоткрылась, Надежда сказала:

— Я из бюро. Вам ведь нужна приходящая няня?

Через три месяца секретарша без стука вошла в комнату директора. Он удивленно поднял брови.

— Погибла Надежда Агафонова, — сообщила секретарша. — Мне только что позвонили из милиции.

— Как именно? — без особого интереса спросил директор.

— Перезаряжала пистолет в тире и выстрелила себе в голову.

Это сообщение нисколько не удивило директора. Он продолжал смотреть на секретаршу так, словно самое главное она забыла сказать.

— Милиция считает это несчастным случаем, — добавила секретарша.

— Сколько в общей сложности она обслужила клиентов? — спросил директор. — Я что-то запамятовал.

— Пятерых, — ответила секретарша. — Мы посылали ее по шести адресам, но шестой заказ она не выполнила. Однако ее винить не в чем. Это мы промахнулись. Клиент, оказывается, продал «мерседес», кошка у него убежала, и сам он совершенно не походил на Надиного отчима. Словом, Надежде он даже понравился, так что к шестому пришлось посылать другого специалиста, новенькую… Кстати, эта девушка здесь. Условия ей подходят. Вы ее примете?

Он положил телефонную трубку, совершенно потрясенный. Его приятель-счастливчик, который приезжал к нему в гости в воскресенье и хвастался, что в понедельник ему предстоит подписать выгоднейший контракт на телевидении, умер. По-видимому, от сердечного приступа. Но на сердце его приятель, здоровый как бык, никогда не жаловался! Что же с ним могло приключиться?

А вслед за этим известием совершенно неожиданно позвонили с телевидения и предложили замечательный контракт, который предназначался для его приятеля.

Он бросился на кухню и все выпалил жене. Она слушала его, не перебивая, а потом спросила:

— А не ты ли, часом, приятеля угробил? По-моему, в одном из твоих романов именно так расправляются с конкурентом, а? Признайся!

— Ты что говоришь? — в ужасе пролепетал он.

— Да уж кто на тебя подумает, — рассмеялась она, — живи спокойно. — И пошла спать.

Он долго не мог прийти в себя: неужели его могут заподозрить в убийстве?

Наверное, он и в самом деле был рохля, мямлик, как любила говорить жена. Впав в дурное настроение, она часто укоряла мужа за то, что в нем так мало подлинно мужских черт, что он, собственно, женился на ней в надежде укрыться в ее объятиях от жизненных бурь и катастроф.

Он покорно сносил ее упреки. И очень редко, разобиженный, представлял себе, как бы он мог ответить ей — резко, убедительно и с достоинством.

Иногда, когда она безжалостно унижала его перед другими людьми, он ночью представлял себе, каким способом мог бы от нее отделаться.

Подсыпать ей яда в утренний кофе, который ему приходилось варить, потому что она не любила возиться по хозяйству…

Отвинтить гайку в колесе машины, чтобы она на большой скорости врезалась в грузовик…

Подпилить дерево на даче, где она любила отдыхать, так, чтобы дерево упало ей на голову…

Он был очень изобретателен — в мыслях, конечно. До дела никогда не доходило.

Во всяком случае он ни разу в жизни не решился сказать ей то, что произносил про себя гневно и с пафосом. Он по-прежнему, как дрессированная собачка, по первому ее зову бросался исполнять ее просьбы. Покорно делал все домашние дела, мыл посуду, стирал белье, ходил по магазинам. Потому что он любил ее.

И при этом еще успевал работать.

Он писал детективные романы. Она никогда их не читала, вообще пренебрежительно относилась к мужниному творчеству. Когда они только познакомились, он преподнес ей несколько своих книжек с нежными автографами. После свадьбы он обнаружил их где-то в чулане под мешком для грязного белья.

Только иногда, в хорошую минуту она соглашалась выслушать его, и он излагал ей замысел очередной детективной истории с загадками и убийствами.

Читая уголовную хронику в газетах, он часто размышлял о том, как на самом деле следовало бы совершить то или иное преступление и не попасться.

В книгах он был необыкновенно кровожаден. Его герои крушили всякую нечисть направо и налево и убивали своих врагов на каждом шагу. Особенно доставалось женщинам. В его романах женщин душили, травили и выбрасывали с балкона.

Воображение делало его всемогущим и безжалостным. Он железной рукой управлял своим маленьким мирком, который творил, просиживая целые дни перед мерцающим экраном старого компьютера.

Писал он много. Его издавали, хотя без удовольствия, как бы нехотя. Много денег он заработать не мог и потому чувствовал себя виноватым, что не в состоянии обеспечить жене достойную жизнь.

А она жила в свое удовольствие: забирала машину и уезжала на ней на весь день по магазинам, забывала приготовить обед, оставляла мойку, полную грязной посуды.

Она рано вставала, ходила по квартире, и муж просыпался от ужасного грохота, подскакивал на кровати и бежал на кухню помогать ей убрать разбитую тарелку или рассыпавшийся пакет с мусором.

Она была занята своими делами, домом, своими подругами. Она тщательно охраняла свой мир и знала, что никому не позволит его разрушить.

Она любила перебирать старые фотографии или подолгу рассматривать себя в зеркало. Иногда казалось, что она живет в выдуманном мире. Иногда она грезила. Она видела себя женой процветающего человека. У нее загородный дом с бассейном, иностранная машина. Но муж все тот же. Она просто верила, что когда-нибудь настанет момент, когда ее муж разбогатеет. С каждым годом вера слабела…

У нее было много знакомых. Вдруг на нее что-то нападало, и она зазывала гостей. К ней приходили шумные подруги, которые рассказывали о своих мужьях, хвастались успехами детей и делились новой диетой. Она выслушивала своих подруг, но смотрела на них снисходительно. На ее вкус они чересчур зависели от своих мужчин.

Когда к мужу приходили коллеги-писатели, она угощала их чаем и кофе, пекла пироги с корицей, изюмом и яблоками, улыбалась им, но никому из них не верила, ни единому их словечку. Иногда ей надоедало их слушать. Она замолкала на полуслове, вставала и выходила из комнаты. Она полагала, что эти люди — плохая компания для ее мужа.

Когда она встретила своего будущего мужа, она очень серьезно относилась к любви. Теперь она смотрела на его друзей и видела, что они ведут жизнь без любви. Она месила тесто, закатывала в него начинку, ставила противень в духовку и думала о том, как же, должно быть, несчастны жены этих людей. Она считала, что его приятели помешаны на деньгах, что они так заняты зарабатыванием денег, что у них даже не остается сил, чтобы изменять своим женам.