Отказ от нас - Ann Li
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пытался я подкатить к этой цыпочке Лии, да она нос воротит. А оказалось, все просто: она шашни мутит со своим начальником. Ну, не дура ли? Не понимает, что денег у меня минимум в десять раз больше! Да и все остальное точно лучше работает этого старикана! — сказал один, кажется, что его зовут Женя.
— Может у них там любовь, — сделал большие глаза второй. Оба заржали.
— Ага, старикашка и мелкая пигалица, конечно, это любовь. Она же уже главный специалист, явно не за свой ум должность получила, — причитал все-тот же Женя, делая грязные намёки. Я непроизвольно поморщился.
— А вот и наши голубки, — хмыкнул второй, чьё имя я не запомнил.
Поднимаю глаза и вижу ее, улыбающуюся какому-то старперу! Ээээ… *Тут вырезаны все нецензурные слова в их адрес*. Вот же стерва! Как же я в тебе ошибся, Лия. Третий мужик и опять твой! Я закипаю. Мои глаза наливаются кровью, а руки сжимаются в кулаки, желая кого-нибудь ударить. Что за неконтролируемое желание насилия, которого у меня никогда не было?
Глава 11
Лия
Мой начальник Иван Константинович — один из самых горячо любимых и уважаемых мною людей. Когда я уехала из родного города учиться в столицу, у меня не было родных рядом, да и подруг много не появилось. Но когда я стала работать в администрации города, Иван Константинович практически заменил мне отца. Это человек с большой буквы для меня: у него большое сердце, он всегда понимающе относился ко всем личным проблемам, а значит, внеочередным отпрашиваниям в рабочее время, всегда понимал, поддерживал, умел вселить надежду в любого человека. Он — пример для подражания, эталон того, каким должен быть руководитель. Когда-нибудь, когда я стану начальником, я буду стараться быть похожей на него! Мне кажется, его любил весь наш отдел. Не помню даже, чтобы он на кого-то кричал, несмотря на крупные косяки в работе. Но для всех остальных — он был большой и серый волк.
Мог ругаться до хрипоты с другими начальниками отделов, доказывать с пеной у рта свою точку зрения главе администрации, даже иногда позволял себе нецензурно выражаться. Если кто-то хотел из других отделов погнать бучу на нас — он не заставлял себя ждать, защищал так, как будто косяков у нас никаких не было (но все не идеальны, мы тоже ошибались). Все разборы полетов со своим отделом он оставлял себе. Никогда и никто не мог на нас кричать, ругать, кроме него. Нам сочувствовали. Но на самом деле с нами он был вежлив, спокойно указывал на недочеты и ошибки, и просил исправить. Именно просил, не приказывал. За это его любили все мы, в том числе и я.
А еще Ивана Константиновича было отличное чувство юмора: он часто нам рассказывал смешные и веселые истории из жизни, травил анекдоты, порой так, что мы хватались за животы. Причем иногда он это делал не в самое подходящее время. Например, как сегодня.
Несмотря на утреннюю тошноту сегодня, на работу я явилась, к полудню мне даже стало лучше. А вода с лимоном стала моим спасением — пару глотков и тошнота отступает.
Мы шли по родным коридорам нашей администрации, как Иван Константинович поворачивается и резко говорит:
— Лия Вячеславовна! А Вы почему сегодня такая не веселая? — делает при этом серьезное лицо.
— Да все в порядке, Иван Константинович, просто неважно себя вчера чувствовала, — и даже не соврала.
— Тогда я тебе анекдот расскажу, чтобы повеселела!
— А давайте! — улыбаюсь в ответ я.
— Бабка говорит врачу: — Доктор, у меня проблема, я везде и постоянно пукаю. Можно сказать, что это вовсе не проблема, потому что беззвучно и без запаха, вот и сейчас я пукаю, и ничего!
Я аж поперхнулась собственной слюной от неожиданности, серьезный такой мой начальник говорит про пуканье. А он как ни в чем не бывало, продолжает:
— Попринимайте вот эти таблетки и через недельку приходите снова, — говорит доктор. А через неделю пациентка вновь приходит: — Доктор, какие таблетки вы мне дали, стало ужасно пахнуть? — Прекрасно, обоняние восстанавливается, теперь займёмся вашим слухом!
В этот момент мы заходит в конференц-зал, а меня заливает краска от смеха. Не настолько анекдот и смешной, насколько с серьезным видом рассказывал его Иван Константинович! А он идет рядом вновь с серьезным лицом! Что за удивительный он человек! Я понимаю, что буду сейчас выглядеть глупо на фоне своего хмурого начальства, но ничего не могу с собой поделать, улыбка сама собой растягивается.
Я поднимаю глаза, в зале собралось уже не меньше пятнадцати человек и встречаю взгляд Марата — стальной и все такой же злой. Улыбка слетает с моего лица мгновенно, и я сглатываю, как будто меня застукали за чем-то не хорошим. Мое сердцебиение учащается, а пальцы начинают подрагивать. Прекращаю наш зрительный контакт, уводя взгляд вниз.
Сажусь за свой стол, беру в руки бумаги и просматриваю участников. Алимов Марат Аланович. Ну что ж, будем знакомы, Марат Аланович. Это татарская фамилия? Совсем не похож на татарина. О чем я думаю? Закрываю глаза, считаю до трех, успокаиваюсь и настраиваюсь на работу.
— Начинаем аукцион! Дамы и господа, прошу внимание. Первый лот, — говори громко мой начальник.
Дальше всё идет как в тумане. Я стараюсь не смотреть на Марата, но не получается, я то и дело ловлю его взгляд на себе: сейчас он стал равнодушный и не проницаемый. Когда аукцион закончен (спустя три часа), Иван Константинович берет меня за руку, чуть сжимает, наклоняется, и говорит: «Молодец, Лиюша!». Так он делает всегда со всеми сотрудниками, подбадривает. Его похвала разливается теплом на сердце. Хоть моя роль в этом мероприятии была совсем незначительной, но как же приятно, когда тебя ценят. Потом пожимает руку еще одному сотруднику, приговаривая свое «молодец!». Обращаю внимание на выход, потому что Марат выбегает пулей, сбивая с ног нашего секретаря. А Иван Константинович идет дальше хвалить своих сотрудников. Остальным же просто кивает.
Первая реакция, увидев Марат, была подойти и обнять, просто прижаться к нему, почувствовать теплоту его рук. Но я тут же стряхнула головой. Нет, нельзя. Тошнота опять подкатывала, но я взяла воду с лимоном, которая удивительным способом мне помогала.
— Лия Вячеславовна! Возьмите документы и проверьте, чтобы перед подписанием договоров все было в порядке, — говорит секретарь.
— Да, да, — я поспешно беру кипу бумаг и бегу в свой кабинет.
В
