Не первый раз замужем - Ирина Хрусталева

Писатель присел на одну из нижних полок, которые превратились на ночь в постель, и обратился к тетушке Софико:

– А про какую соседку вы сейчас говорили? Нина, кажется? Она что же, в самом деле утонула?

– Ой, и не спрашивайте, – махнула женщина рукой. – Я до сих пор не могу в себя прийти. Так жалко ее, так жалко, словами и не передать! Не девушка была, а золото. Надо же, беда какая! Десять лет назад Гургена посадили, там и умер, бедолага. А какой был мужчина, ох, какой был мужчина! – закачала тетушка Софико головой. – С ним никто равняться не мог. Косая сажень в плечах, рост под два метра – красавец, одним словом.

– А кто такой Гурген? – спросил Николай, изображая большую заинтересованность.

– Гурген – это сам хозяин, отец Юрия, Ниночкин дед, значит, – начала объяснять женщина. – Говорю же, десять лет назад его посадили в тюрьму, он там и умер. Говорили, вроде от сердечного приступа, только не верится мне, он всегда отличался завидным здоровьем. Царство ему небесное и земля пухом, хороший был человек. С моим мужем они дружили, хоть и старше его Гурген был. Через четыре года после этого Юрий, сын Гургена, семью свою собрал и уехал в Москву. А пять лет назад вместе с женой своей погиб в машине. Молния, говорят, ударила, и обоих убило. А вот неделю назад и Ниночка в море утонула. Я ведь ее с детства помню. Не могу поверить, что нет ее. Представляете, вся семья вот так и погибла, – развела женщина руками. – И врагу такой судьбы не пожелаю! У нас с Марией уже билеты были в Москву, к сестре своей еду. Болеет она, не могу не поехать. Никита, муж Нины, сказал, что панихиду будет в Москве заказывать, как раз на девятый день. Тело-то не нашли, и похороны, естественно, не устроишь. Кого хоронить-то? А вот панихиду отслужить – это дело святое. Вроде бы Никита завтра на самолете в Москву улетает. Решил до последнего здесь быть, вдруг, говорит, тело найдут. Только вряд ли, – горько вздохнула тетушка Софико. – В тот день, когда Ниночка утонула, шторм был. Тело ее наверняка в море унесло. А на панихиду мы с Марией обязательно пойдем, там, в Москве. Тем более дочке моей такой страшный сон приснился, свят, свят, – размашисто перекрестилась женщина. – Поминанья просит Ниночка, – снова вздохнула она и утерла слезы, вновь полившиеся по ее щекам.

Проводница принесла стакан крепкого чая и три бутерброда, за что получила от Николая еще парочку сногсшибательных улыбок. Он подал все Нине на верхнюю полку, и через минуту оттуда послышался «треск из-за ушей» – с таким аппетитом уплетались эти бутерброды.

Глава 9

Виктор Петрович Зотов сидел в своем кабинете и занимался просмотром больничных карточек. Раздался стук в дверь, и в проем робко просунулась женская голова.

– Виктор Петрович, можно к вам? – задала голова вопрос и, не дожидаясь ответа, вплыла в кабинет вместе с телом. Это была дородная дама неопределенного возраста, обвешанная золотом с головы до пяток, вернее, до щиколоток, потому что на ноге у нее болтался браслетик, так же как на остальных частях тела. Где только было возможно, висели побрякушки.

– Виктор Петрович, миленький, я снова к вам, – заламывая руки, проговорила дама. – Вы не представляете, как я вам благодарна за прошлую операцию. Я хочу повторить процедуру.

Зотов посмотрел на даму недоуменным взглядом и строго проговорил:

– Калерия Николаевна, голубушка, этого вы от меня не дождетесь никогда в жизни. После предыдущей процедуры прошло всего два месяца, повторить ее можно будет не раньше чем через год. У вас еще даже не закончился реабилитационный период, а он длится не менее трех-четырех месяцев. Подумайте о своем сердце, оно у вас не совсем здорово.

– Я как раз о нем и думаю. Виктор Петрович, миленький, умоляю, повторите процедуру. – И дама, присев на стул, вдруг горько разрыдалась. Сквозь всхлипы она бормотала: – Он меня бросит, он непременно меня бросит, если я не скину еще хотя бы десять килограммов, а лучше – пятнадцать!

– Вы их непременно сбросите, если будете выполнять мои предписания, – попытался успокоить истерику женщины доктор.

– Но это так долго, а мне нужно немедленно, – глядя на него умоляющим взглядом и прижимая пухлые ручки к груди, говорила женщина. – Иначе он меня бросит и уйдет… к молодой. Повторите процедуру, очень вас прошу!

– Может быть, будет лучше, если вы сами его бросите? – дал совет мужчина, о чем тут же пожалел.

– Как это – бросить? Я не могу его бросить, я его люблю! Что вы такое говорите, Виктор Петрович? Вы лучше помогите мне, как врач, как специалист. Вы ведь мужчина и наверняка знаете, что полные женщины всем не нравятся, – без остановки говорила молодящаяся из последних сил дама.

– Ну, почему же всем? – возразил врач. – Я знаю очень многих мужчин, которым, наоборот, нравятся только пышные формы.

– А моему не нравятся, – заскулила дама и уткнулась в свои пухлые ручки, унизанные кольцами. – Он мне сам сказал, что поверит, что я его люблю, только тогда, когда я буду соответствовать принятым стандартам.

Хирург с жалостью посмотрел на женщину и откровенно сказал:

– Уважаемая Калерия Николаевна, послушайте меня, как врача. Вы не должны рисковать своим здоровьем ради мужчины. Ведь если вы останетесь больной, он тем более сбежит от вас. В своем возрасте вы великолепно выглядите, уверяю вас, как мужчина. Поймите, наконец, я не хочу вредить вам и поэтому не буду делать повторную операцию так рано. Приходите через шесть месяцев, а еще лучше – через год.

– Но я не могу ждать так долго, – снова всхлипнула дама. – Мне нужно поскорее!

Зотов снял голубой медицинский чепчик и запустил руки в волосы. Ему очень хотелось рявкнуть на даму, что скоро только блохи родятся, но он сдержался. Клиника, в которой он трудился главным врачом, одновременно занимая пост директора, была элитной, дорогой, и клиенты этой клиники были богатыми, капризными и в большинстве случаев – бестолковыми людьми. Весь персонал носится с ними как с писаными торбами, ублажая, предупреждая их желания и бесконечно улыбаясь. Глубоко вздохнув, он начал объяснять даме.

– Липосакция – это очень серьезная нагрузка на организм. Ее нельзя делать часто, – нарочито спокойно говорил он. В это время зазвонил телефон. – Извините, – бросил доктор даме и взял трубку. – Слушаю.

– Виктор Петрович? – спросил мужской голос.

– Он самый.

– Добрый день.

– Добрый. Чему обязан? И кто со мной говорит?

– Меня зовут Николай, я писатель, мы с вами незнакомы, но мне срочно нужно встретиться с вами.

– По какому поводу?

– Я не могу вам сейчас объяснить по телефону, но, поверьте, это очень важно.

– Важно для кого?

– Для Нины Юрьевны.

– Ваши шутки абсолютно неуместны, – возмущенно проговорил доктор и хотел уже положить трубку.

Но тут он услышал:

– Виктор Петрович, меня просили вам передать эти слова: «Все пройдет, если не сегодня, то уж завтра – обязательно».

Врач замер с трубкой в руках. Эти слова впервые ему сказала Нина после похорон своих родителей, а потом часто повторяла их. Она просила его остаться в клинике и не бросать ее в трудную минуту. Он тогда хотел уйти, думал, что она закроет клинику, потому что управлять тем, что осталось ей после смерти отца, было бы не под силу молодой девушке. Но Нина оказалась очень упорной девицей и взяла правление в свои руки. Как это ни странно, но дела пошли даже лучше, чем при Юрии Гургеновиче. Были, конечно, и трудности, но Нина всегда любила говорить Виктору: «Ничего, Вить, все пройдет, если не сегодня, то уж завтра – обязательно».

– Что вы хотите? – после минутного замешательства произнес Виктор.

– Я уже вам сказал, нам нужно срочно встретиться. Я буду ждать вас через час по адресу. – И Николай, продиктовав доктору свой домашний адрес, поспешно положил трубку.

Врач хмуро посмотрел на пикающий предмет у себя в руках и осторожно опустил его на базу. Он растерянно взглянул на даму, которая продолжала всхлипывать, и, вдруг сорвавшись со стула, начал поспешно сдергивать с плеч халат.

– Вы куда, Виктор Петрович? А как же я? Как же с моей проблемой? – запричитала дама, прикладывая к своим поросячьим глазкам батистовый платочек и поминутно всхлипывая.

– Калерия Николаевна, голубушка, мне сейчас совершенно некогда, приходите завтра, мы обсудим вашу проблему – и, может быть, я что-то смогу сделать для вас.

– Правда? – прижав пухлые ручки к груди, спросила дама. В ее глазах читалась такая тоска, такая надежда на него, на Виктора Петровича, «светило косметической хирургии».

– Честное благородное слово, – искренне поклялся мужчина и распахнул перед дамой дверь.

Виктору Петровичу Зотову было тридцать пять лет от роду, женат он пока не был, да и не очень стремился к этому. Все свое время он посвящал работе и был искренне влюблен в нее. Она заменяла ему все – и семью, и развлечения, и отдых одновременно. Когда погибли родители Нины, он отработал в этой клинике уже год и показал себя отличным специалистом. С девушкой они по-настоящему подружились, она никогда не вела себя с ним как хозяйка, а сумела стать другом. Он очень ценил эти качества и отвечал ей тем же. С той поры прошло еще пять лет, и вот – снова трагедия. Три дня назад ему позвонили и сообщили о том, что Нина утонула в море во время ночного купания. Для него это было как гром среди ясного неба, и Виктор целый день пробыл в полной прострации. Он очень переживал, потому что искренне любил и уважал Нину как друга. И вдруг – сегодняшний звонок!