Кружева и ленты - Коллин Квинн

– А рассказывала ли я вам о том, как Джонатан подарил мне цветы? Это было чудесно. Я хорошо это помню.

– Эстер, – перебила Эмма. – Меньше всего Виктория хочет слышать о твоих романах. Ты понимаешь?

Эстер выглядела уязвленной, и Виктории пришлось улыбнуться ей.

– Я так не думаю. Сегодня самый подходящий день для воспоминаний. Расскажите, тетя Эстер.

Старая женщина просияла и, бросив Эмме: “Я же говорила”, – начала рассказывать о человеке, образ которого она пронесла через всю свою жизнь.

Вдруг в дверь постучали, и Эстер поднялась, чтобы открыть. Виктория была так погружена в работу, что не сразу заметила, как в помещение вошел мужчина и, сняв пальто, отдал его Эстер. Но когда она подняла глаза, то остолбенела: в комнату входил Клейтон Джирард.

– Виктория, – произнес он.

Она в изумлении уставилась на него, отказываясь верить своим глазам. Обе тетушки переглянулись и, как сговорившись, направились в кухню.

– Это так любезно с вашей стороны, мистер Джирард. Мы принесем чай и пирожные, если вы не возражаете.

Клейтон улыбнулся, заметив, что обе женщины спешат удалиться из комнаты, оставляя их наедине. Виктория поднялась, у нее бешено колотилось сердце, руки не находили себе места:

– Клейтон? Ты уже помолвлен? Понравилась ли поздравительная открытка Элизабет? – спросила она.

Он так радостно улыбнулся, что улыбка появилась и на лице Виктории, хотя она еще не пришла в себя полностью.

Клейтон взял ее за руку и повел к кушетке. Всего лишь несколько дней назад они были так счастливы вместе, занимаясь любовью. Еще больше она изумилась, когда он достал хорошо знакомый конверт и протянул ей.

– Открой.

Она так удивленно смотрела на него, что ему самому пришлось распечатать его. Наконец что-то начало проясняться, и безумная радость стала охватывать Викторию, слезы потекли по ее щекам. Этого не могло быть, такое случается не с ней, в это нельзя поверить!

– Прочитай, – сказал он нежно, наблюдая, как она открыла поздравление, обращаясь с ним так, будто это была величайшая драгоценность.

Это были стихи, любовное письмо, написанное им самим. Она читала и уже не пыталась сдержать слез. Чувства переполняли ее, она повернулась к Клейтону и прижалась к его груди, а он бережно обнимал ее, шепча ласковые слова.

– Я знаю, что мое письмо не так искусно, как твои, но я попытался написать его сам. Я люблю тебя, Виктория, и я хочу, чтобы ты всегда была в моей жизни. Выходи за меня замуж.

– Клейтон.

Теперь она, даже если бы захотела, не смогла бы остановить слезы радости. Виктория плакала и смеялась, обнимала его, пытаясь спрятать мокрое лицо. Он протянул ей платок.

– Это означает, что ты согласна? – с надеждой спросил он, вытирая слезы счастья на ее щеках.

– Да, Клейтон. Ты же знаешь это. О Господи, я думала, что потеряла тебя навсегда!

– Что ты. Я был так слеп и так глуп. Пожалуйста, прости меня, если сможешь. Я люблю тебя, Виктория, и всегда любил только тебя. Ты мне нужна. Ты такая замечательная.

Клейтон потянулся к ней и поцеловал. Их губы слились в страстном, долгом поцелуе. Некоторое время спустя появились Эстер и Эмма, несущие поднос с чаем и пирожными. Они улыбнулись друг другу.

– Я думаю, дорогая сестра, что нам стоит отнести поднос обратно, – сказала Эстер.

– Я думаю, дорогая Эстер, ты совершенно права, – ответила Эмма.