ДРАКОНиЯ тайна - Светлана Нарватова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А предыдущие заслуги учитываются? – спросил Эстебан.
Мне как лучшему студенту спрашивать о таком было неприлично. А он был вторым. Мог себе позволить.
– Предыдущие заслуги уже оценили и внесли в ведомость. Привыкайте к тому, что никого не будут интересовать ваши былые подвиги. Важно, что вы делаете здесь и сейчас. Можете быть свободны!
Неделя – это немного. Но и немало. Критерии отбора декан не назвал. Это не означало, что их нет. Нам предстояло выяснить их самостоятельно. Кто-то воспользуется связями и узнает у выпускников прошлых лет, на что Кристобаль обращал внимание раньше. Кто-то попытается выспросить у него самого. Кто-то пойдёт к другим преподавателям. Для меня существовал только один способ, при котором не пострадала бы моя репутация: архив студенческих работ. Нужно отобрать выпускные работы, выполненные под руководством Кристобаля за последние лет пять, к примеру. Полистать. Попытаться найти что-то общее в темах, вчитаться в формулировки. Посмотреть, как они были оценены в итоге. Не так это и сложно. Можно попросить несколько интересных работ навынос. На пару дней. Репутация – это не только тяжкая ноша, но и некоторые привилегии.
Я пошёл в библиотеку сразу, не заходя в общежитие. «Кто рано встаёт, на того и Тень падёт», утверждает народная мудрость. Другими словами: «Кто раньше сел, того и золото». В залах пока было тихо. От сессии до сессии живут студенты весело, а до сессии оставался целый семестр. Я поздоровался с библиотекаршами и прошёл в каталог архива студенческих работ.
И чуть не споткнулся о собственные ноги. У потолка посреди зала алела надпись – наш «подарок» Выскочке. Сама она сидела, уткнув нос в ящик каталога.
– Кого я вижу! – начал я вместо приветствия.
– Падшая Тень, только не здесь! – взмолилась Бьянка.
– Ладно, живи, – щедро разрешил я. Тем более только целиком отмороженный на голову рискнул бы бедокурить под носом доньи Розы, которая дежурила по каталогам. – Что ты тут делаешь?
Краем глаза я заметил на листах, лежащих перед нею, списки. Но не разглядел какие.
– Меня больше волнует, что здесь делаешь ты? – тут же перевела стрелки Выскочка. – Думала, тебе оценки за красивые глазки ставят.
– На боевом факультете оценки зарабатываются только способностями и тяжёлым трудом, чтоб ты знала, соплячка. – Я чуть коснулся щелбаном её хорошенького носа. – Но я рад, что ты оценила мою неотразимую внешность. Что это у тебя? – Я полез в бумаги, но девчонка их тут же перевернула.
– Готовлю презентацию по выдающимся выпускникам нашего факультета. Всё, узнал, что хотел? Можешь бежать рассказывать своим первокурсникам.
– Теперь ты в Академии, малявка! – Я склонился к девчонке, чтобы не привлекать лишнего внимания библиотекарей. А от них любое внимание – лишнее. – Запомни: каждый студент рядом – твой потенциальный конкурент. Зачем мне помогать какому-то первогодке? Пусть сами пробиваются. Ты, кстати, этого пока не оценила, но мы помогли тебе получить фору перед другими.
– Большое человеческое…
Тут дверь в каталог открылась, и внутрь впорхнула сияющая Каталина де ла Форго. Я выпрямился, но она всё равно успела подумать не то, судя по тому, как вытянулось её лицо. Вот живое подтверждение моих слов о конкуренции.
– Извините… – выдавила она и вышла.
Будто застала нас в постели. Я, конечно, не против. Чисто гипотетически. Но тут всё было невинно, как первый подснежник по весне. Я сплюнул от досады.
– Сьерр де ла Ньетто! – возмутилась всевидящая донья Роза.
– Извините, – повторил я за Каталиной и пошёл шелестеть карточками.
Вечером мы собрались нашей компанией, я рассказал о нечаянной встрече, мы посмеялись…
А на следующий день это случилось в первый раз.
Глава 8. Скучен день до вечера, коль спалить нам нечего
Что ж мне так не везёт? Что потребовалось в архиве надутому индюку Диего де ла Ньетто? Я только погрузилась в работу…
Мне без труда удалось раздобыть списки выпускников факультета за последние двадцать пять лет. Почему четверть века? Потому что цифра красивая. И совершенно точно включает годы маминой учёбы в Академии. А в первую очередь мне нужно было узнать настоящее имя мамы.
Одних списков выпускников для этого было недостаточно, но списки поступивших мне бы никто не дал. Кому интересны жалкие неудачники, которые не осилили программу обучения? Никому. А ведь я даже толком не знала, с какого курса маму выгнали. Только год. Отгадка хранилась в архивах. В конце каждого учебного года студенты защищают курсовую работу. Исключение – выпускной курс, после которого защищался диплом. Но дипломы меня не интересовали. Нужно было сравнить студентов, которые сдавали курсовые, с выпускниками. Мне предстояло проверить четыре набора, составить список отчисленных девушек и дальше отбирать из них.
И тут нарисовался он.
Меньше всего мне бы хотелось, чтобы кто-то узнал о том, чем я занимаюсь. Отдать идею презентации другим факультетам было обидно. Зато мои изыскания получали официальную легенду, что тоже немаловажно. Нет худа без добра.
А ещё докучливое внимание ко мне со стороны Диего наконец было вознаграждено по заслугам. Ухоженная блондинка из благородных, та самая, что визжала в столовой из-за таракана, рассчитывала застать его в одиночестве. И вряд ли для того, чтобы вместе поработать с каталогом. Судя по реакции де ла Ньетто, он на блондинку тоже имел планы. Вот и имел бы свои планы дальше. Что ко мне привязался?
Вроде всё складывалось, как надо. Но чувства радости я больше не испытывала.
Я думала, что если посмеюсь над этой сценкой в своей компании, мне станет легче. Но Марта неожиданно насупилась:
– Чем ты зацепила Диего, что он так за тобой бегает?
– Ой, кто, де ла Ньетто? Он не бегает, он докапывается.
– Раньше он так ни до кого не «докапывался». Из девушек. Лишь снисходительно допускал жаждущих до собственной персоны.
– Марта, может, и докапывался. – Я возилась вилкой в тарелке. – Просто ты не обращала внимания.
– На Диего невозможно не обращать внимания, – ответила она, глядя мне в глаза.
– Не знаю. По-моему, он – безответственный хам, который считает
