Тайны пропавших экспедиций - Сергей Ковалев

Екатерина II не только «устранила всякую мысль о секрете», но и приказала в кратчайшее время перевести Робертсону журнал Креницына (т. е. отчет Левашева) и скопировать подлинную карту плавания. «Благодаря этим материалам, — записал Робертсон в предисловии к первому изданию своей «Истории Америки», вышедшему в свет в Лондоне в 1777 году, — у меня сложилось высокое мнение о прогрессе в этом направлении и о размахе русских открытий». Однако Робертсон умолчал о том, что он не стал лично пользоваться переданными русской стороной материалами, а через «специалиста» по информации о русских секретных экспедициях XVIII века священника Вильяма Кокса передал их английскому мореплавателю Джемсу Куку, собиравшемуся в очередное кругосветное плавание к берегам Северной Америки. Более того, в период 1780—1790–х годов эти же материалы были переведены на немецкий и французский языки, что говорит о действительно серьезном внимании к итогам секретной экспедиции Креницына во многих странах мира. И здесь неожиданная гибель несговорчивого капитана 1–го ранга Креницына уже не кажется весьма странной.

Лейтенант Кротов и разбитое судно в губе Митюшиха

Есть в проливе Маточкин Шар небольшая губа Серебрянка. Почему она так названа? Сегодня уже не скажет никто. Но, возможно, это связано со вторым ее названием — губа Митюшиха. Быть может, некий Митрий или Митюха некогда здесь нашел серебряную жилу? Кто знает? Зато известно, что на ее берегу в 1832 году здесь погибла шхуна «Енисей» под командой лейтенанта Василия Кротова. О судьбе этих бесстрашных русских моряков долго никто не знал, лишь через 3 года подпоручик корпуса флотских штурманов Петр Пахтусов «усмотрел на здешнем берегу разбросанные во множестве в разных местах судовые члены, которые как по величине, так и по цвету красок на оных признал за принадлежащие пропавшей без вести шхуне «Енисей»».

Известный русский адмирал, основатель Русского географического общества и журнала «Морской Сборник» Федор Литке совершил 4 плавания к Новой Земле. Ему удалось точно определить географическое положение собственно архипелага, его западных берегов от Карских Ворот до мыса Нассау, окончательно вычислить местоположение пролива Маточкин Шар, полуострова Канин Нос, восточной части Белого моря, исправить карту мурманского побережья. После его экспедиций Новая Земля стала более понятной для исследователей. Но работы Литке сосредоточились преимущественно на западных берегах архипелага. Русские же географы мало что могли сказать о крайних пределах ее северного острова, и в особенности о его северо–восточном побережье.

На смену Федору Литке к Новой Земле пришли новые военные моряки: подпоручик корпуса флотских штурманов Петр Пахтусов и лейтенант Василий Кротов. И они сделали все, чтобы закрыть последние белые пятна на географической карте самого ближнего к России арктического архипелага. А лейтенант Кротов — еще и положил на это свою жизнь.

Проживавший в Архангельске советник Северного округа корабельных лесов, ученый и лесничий Клоков, выработал проект о возобновлении старинного морского пути из Архангельска через Карское море к устью реки Енисей и описи восточного берега Новой Земли. Невероятно активную роль в снаряжении экспедиционных судов сыграли архангельский первой гильдии купец, коммерции советник Вильгельм Брандт и лесничий П. Клоков, которые рассчитывали, что новые плавания ускорят строительство на реке Енисей морского торгового порта.

В начале 1832 года Клоков договорился с Брантом о снаряжении экспедиции к Новой Земле. Были приобретены 2 небольших поморских судна — карбас «Новая земля» и шхуна «Енисей». Команде «Новой земли» под командой Пахтусова предстояло описать восточные берега архипелага. А шхуне «Енисей» под командованием лейтенанта Кротова — по проливу Маточкин Шар выйти в Карское море, подняться до мыса Желания, а затем — пройти к енисейским берегам, описать их и найти удобное место для устройства фактории.

Лейтенант Василий Кротов был опытным моряком В 1827 году на судах Балтийского флота он ходил к Британским островам. В 1828—1830 годах участвовал в описи берегов Белого моря и подготовил о том подробный отчет. Экипаж шхуны «Енисей» состоял из 7 промышленников и отставного боцмана Федотова. В помощь лейтенанту Кротову был назначен подпоручик корпуса флотских островов Иван Казаков, который после окончания штурманского училища в 1821 году почти 10 лет участвовал в гидрографических работах в устье реки Печоры, Белом море и у мурманского побережья.

Плавание началось в августе 1832 года. Экспедиция Кротова вышла из Архангельска в море 2–го числа. Задержанный в пути противными ветрами, он сошелся с экспедицией Пахтусова на параллели мыса Городецкого через пять суток. Вновь разделились уже у Канина Носа: каждый далее пошел своей морской дорогой. Попутный ветер и практически свободное ото льда море поднимали настроение русских моряков, как оказалось, расставшихся навсегда.

Пахтусов верил в успех предприятия и считал, что неплохо подготовился к трудному походу. Однако действительность оказалась сложнее: Арктика есть Арктика! «Новая земля» не сумела дойти даже до восточного побережья архипелага. Командиру пришлось принять решение о первой зимовке на юго–восточном берегу Карских Ворот, в губе Каменка.

До того как наступила настоящая арктическая зима, девять человек команды «Новой земли» отремонтировали найденную промысловую избу. В сентябре губа замерзла, начались сильные морозы. Изба, построенная из сырого плавника, оказалась малоприспособленной для зимовки. Сырой и спертый воздух отрицательно сказался на самочувствии и здоровье зимовщиков. Однако метеорологические наблюдения поблизости от зимовки не прекращались ни на день. Сам Петр Пахтусов ежедневно измерял толщину льда.

Весной, когда начались описные работы побережья, в команде Пахтусова разразилась цинга, от которой, несмотря на строгий гигиенический режим, 3 зимовщика (в том числе боцман Федотов и матрос Подгорский) умерли. Однако летом Пахтусов на небольшой лодке, производя промеры и опись, прошел вдоль восточного берега и открыл несколько бухт и речек. Все они получили имена его современников. На Савиной реке они нашли поморское зимовье из двух промысловых изб. Рядом стоял крест, на котором было вырезано: «Поставлен сей животворящий крест на поклонение православным христианам, зимовщики 12 человек, кормщик Савва Ф…анов на Новой Земле по правую сторону Кусова Носа». На большой поперечине креста была вырезана дата: «ЗСН году июля 9 дня». Последующее изучение надписи показало, что, скорее всего, ее вырезали приверженцы старой православной веры Савва Лошкин в 1742 году.

Вернувшись в зимовье, после недолгих раздумий Пахтусов решил продолжить плавание. Уже 13 августа 1833 года «Новая земля» пришла к Маточкину Шару. К концу лета русские моряки произвели морскую опись юго–восточного побережья Новой Земли и нанесли на карты самые точные на то время очертания здешних берегов.

С наступлением осени маленькая географическая экспедиция вернулась на материк Здесь ее командир составил «Общие замечания о Новой Земле», где дал географическую характеристику побережья, описал их флору и фауну. Одновременно он узнал, что отряд лейтенанта Василия Кротова так и не появился у берегов Енисея. Он просто исчез.

Лишь через год в губе Серебрянка, по другим данным, Митюшиха (западный вход в пролив Маточкин Шар), были найдены остатки разбитого судна бесследно исчезнувшего отряда лейтенанта Василия Кротова. Они были опознаны по окраске каютных переборок, бимсов и скреплению форштевня. Вместо руля была найдена потесь, которая прямо указала, что прежде, до гибели, шхуна потеряла руль, взамен которого команда сделала кормовое весло. К тому же, возможно, Кротов спутал вход в бухту со входом в пролив Маточкин Шар, которые весьма схожи. Но когда ошибка была установлена, то было поздно: «Енисей» был брошен сильным волнением на прибрежные рифы. Но о главной же причине гибели команды «Енисея» и сегодня удалось узнать совсем немного. Разве, что шхуна «Енисей» погибла именно в губе Серебрянка. Но куда делся ее экипаж? Никто того не ведает!

Август Циволька и братская могила в губе Мелкой

«16 июня воскресенье. В продолжении предшествующих десяти дней рыли мы в земле могилу, для умерших наших товарищей, лежавших по сию пору в забое снега. Работа эта была очень медленна и трудна. При всем старании не могли мы вырыть ямы глубже 3 фут.; так тверда была мерзлая глина. Раскладываемый на ней огонь пособлял мало. Кончив эту работу, переложили мы тела усопших в землю, помолились о них и зарыли. Крест укажет место их покоя и имена». Так в своем дневнике записал прапорщик Моисеев. Этот деревянный крест над братской могилой русских зимовщиков был установлен в губе Мелкой, возле дома экспедиции Августа Цивольки, сохранившегося до 1950–х годов. На кресте была хорошо видна надпись: «Здесь покоится прах н.э.к.ф.ш. Прапорщик Циволька окончил свою жизнь марта 16 дня 1839 года и еще 8 человек умерло во время зимовки от цынготной болезни из служителей. Крест поставил к.ф.ш. прапорщиком Моисеевым».