Если можешь – прости - Анна Данилова

– То, что он мой сосед – даже хорошо… – проговорила Тая, понимая, что, возможно, только так можно будет отвести подозрение, связанное с убийством Иванова, от Миши, Виолетты и себя самой. – Думаю, вы не будете против, если я все-таки посоветуюсь с Лазаревым?

– Нет, – одновременно произнесли Миша и Виолетта.

– Лазарев – хороший мужик, я его знаю. Ему можно верить, я уже говорил, – сказал Миша.

Виолетта ушла в свою комнату, Миша с Таисией остались одни.

– Ну что, Миша, уже не хочешь жениться на мне? – спросила Тая, испытывая страшную душевную усталость.

– Ты не понимаешь, не понимаешь… – он подсел к ней поближе, взял ее руку в свою и поднес к губам. – Ведь это же я во всем виноват, я… Мне надо было отреагировать еще раньше на его угрозы, они же предупреждали меня… Но я не думал, не думал, что все может быть так серьезно… И разве я мог предположить, что он убьет моих родителей?! И на что ему сдался мой ресторан?!

– Я не знаю… Думаю, что у тебя была возможность у него это спросить…

– Я трус, Тая. Я не смог вообще с ним разговаривать. Я слишком быстро сдался. Мне нужно было раньше позаботиться о своей охране, обратиться в полицию, наконец! Поднять все свои связи, тем более что почти каждый вечер в моем ресторане отдыхали такие люди, которые могли бы запросто «пробить» этого Иванова, узнать, чем он дышит, откуда он и что ему нужно… Генералы, полковники, словом, такие, мягко говоря, непростые и серьезные люди кушали в моем ресторане кулебяку и слушали твои романсы, а я ничего не предпринял… Если бы я…

– Миша, прекрати! – не выдержала уже Таисия. – Сослагательным наклонением ничего не решить и, тем более, не исправить.

– Ты… ты очень страдала? – он нежно поцеловал ее за ухом. – Ты можешь мне все рассказать…

Ей почему-то хотелось ударить его. Может, она и ударила бы его, беспричинно, инстинктивно, как человека, случайно дотронувшегося до ее оголенного нерва, если бы не вернулся Петр с Леной Борисовой.

Виолетта встретила их в дверях. Она рассматривала Лену так, что Тае стало даже как-то неудобно. Хотя, быть может, она просто хотела оценить побои, которые той нанес муж.

Лена на самом деле выглядела не лучшим образом. Распущенными русыми волосами, доходящими до плеч, она явно хотела скрыть разбитое лицо, половина которого была синей, с желтоватыми пятнами, а белок левого глаза налился кровью. Плюс ссадины, припухлости на скулах. Глядя на нее, Таисия потрогала и свою припухшую, разбитую губу.

Миша, посвященный в историю Лены, оценив ситуацию в общем и, как поняла Тая, среди окружающих его лиц, остановившись на единственном, более-менее счастливом и жизнерадостном, предложил всем выпить чаю, а заодно послушать игру Петра.

Предложение могло бы показаться абсурдным, если бы все (за исключением, конечно, баяниста), находящиеся в тот момент в квартире, не испытывали одно, словно общее, чувство уныния и безысходности.

– Вы уверены? – Петя посмотрел на Виолетту, на Таисию, как бы спрашивая их: действительно ли подходящий момент для музыки, тем более что просьба-то исходила от Миши, которому он как бы не подчинялся.

– Да, Петя, неси свой баян. Глядишь, и солнышко проглянет, – сказала Виолетта, и Таисия по выражению ее лица и какому-то отчаянию в голосе поняла, что и она сейчас испытывает не самые радостные чувства, взвалив на свои хрупкие плечи груз ответственности практически за всех присутствующих.

– Я мигом!

Он вернулся так быстро, словно баян стоял за входной дверью на коврике. Черный глянцевый инструмент, могучий и загадочный, который Петя устроил на своих худых, обтянутых джинсами коленях, никак не вязался с его веселым и каким-то легкомысленным образом.

– Прокофьев «Шествие кузнечиков»! – было объявлено им торжественно и как-то так смешно, по-детски, что даже Миша улыбнулся.

Через несколько минут все сидели за столом, пили чай, лакомились яблочной, приготовленной Мишей, шарлоткой и слушали игру Пети на баяне.

Таисия не сразу заметила появившуюся в дверях кухни темную фигуру. Невысокий худой мужчина в черной куртке и черной вязаной шапочке стоял за спиной увлеченно играющего Петра и смотрел немигающим взглядом на задумчиво рисующую чайной ложкой на столе невидимые узоры Виолетту. Миша, увидев незнакомца, напрягся, брови его нахмурились, он уставился на свою пустую чашку и был похож в эту минуту на человека, приготовившегося к смерти. Лена же вообще зажмурилась, испугавшись, предполагая, что это пришли по ее душу.

К счастью, Виолетта внезапно, словно почувствовав нервное электричество в воздухе, подняла глаза и, встретившись взглядом с гостем, мгновенно подскочила и, пробормотав, обращаясь к Таисии, что-то вроде «все нормально», выбежала из кухни. Все услышали, как хлопнула входная дверь.

– «Юмореска» Дворжак! – весело и даже игриво объявил свой следующий музыкальный номер Петр.

11. Ольга Михайловна Берглунд

– Вы перепугали всех моих друзей! – недовольно проворчала Виолетта, выйдя вместе с человеком на лестничную площадку. – Что вам нужно?

Человек, словно ему отрезали язык, молча повернул голову и качнул ею в сторону противоположной стены, где Виолетта увидела приоткрытую дверь, ведущую в соседнюю квартиру.

– Не пойду я туда! – стала пятиться Виолетта.

– Вета! – услышала она за спиной знакомый голос, повернулась и, увидев высокую фигуру, знакомую до боли, до спазмов, бросилась к ней.

– Ба!!! Ты как здесь?

Ольга Михайловна Берглунд обняла ее и мягко подтолкнула к двери.

– Зайди, детка. – И, обращаясь к своему человеку, одними бровями двинула так, что он сразу исчез, растворился в воздухе.

– Ба, как же хорошо, что ты приехала! Я так по тебе соскучилась.

Квартира, в которую ее привела бабушка, была точным отражением той, в которой поселилась вся Виолеттина компания. Такая же огромная, богатая, словно сдвинутая во времени примерно на полвека назад.

– Ба, ты чего это селишь меня в какие-то музейные квартиры? – Виолетта зарылась головой в мягкие руки бабушки. – Здесь словно время остановилось.

– К сожалению, – сказала Ольга Михайловна, – время не стоит. Квартиры стоят, обманывая взгляд, как замороженные, это ты верно заметила, а мы стареем.

Бабушка привела ее на кухню, у Виолетты даже немного закружилась голова, когда она оказалась практически в такой же кухне, откуда ее только что изъяли, да только на столе вместо шарлотки она увидела блюдо с маленькими пирожками.

– А я все думаю, откуда вдруг этот запах… Твои пирожки с яблоками… Знаю же, что шарлотка по-другому пахнет… Ты что, здесь их пекла?

– Тесто привезла из дома, яблоки Митя мне купил… Плита здесь хорошая.

– Митя, это…

– Да, Митя – мой человек, ты можешь ему доверять, как мне…

– Он разговаривать умеет? Или немой?

– Умеет. Ты не слышала еще, как он стихи читает. Вета, расскажи мне, что с тобой произошло. Мы встревожены…

– Кто это «мы»?

– Ну, хорошо, я оговорилась. Я встревожена.

Виолетта надкусила пирожок, Ольга Михайловна налила ей чаю.

– Ба, я столько бабла украла… Сама не знаю, как это получилось. Меня словно кто толкнул в спину!

И она, нервно поедая теплые пирожки, начала рассказывать все с того момента, как увидела Луку Заречного в своем окне, и до настоящего чаепития.

Ольга Михайловна слушала ее, не перебивая.

Ольга Михайловна Берглунд здесь, в московской квартире, выглядела не так, как в Клюшниково. Там эта высокая и статная женщина носила длинные теплые юбки, душегрейки, платки да косынки, сейчас же ее голова с красиво уложенными густыми темными волосами была не покрыта, а вместо удобной сельской одежды на ней были черные брюки, ярко-красный свитер, а в ушах покачивались тяжелые серьги со сверкающими камнями. Точно такой же, сияющий радугой, камень украшал и массивный перстень на ее пальце.

– Скажи мне только одно, Веточка, – спросила она, тяжело вздохнув после выслушанного рассказа внучки, – и зачем тебе все это нужно?

– Что, ба?

– Ну, поимела ты эти деньги, большие деньги, почему не приехала ко мне, не рассказала обо всем, не уехала, наконец, за границу, как сделал бы любой, окажись на твоем месте?

– Во-первых, я боялась, что за мной хвост… – недоумевала от непонятливости бабки Виолетта. – Еще боялась, что я приведу людей Луки к тебе в Клюшниково!

– Так, ну, это, положим, еще можно понять. Дальше? Почему не дождалась Мити в Крапивенском переулке? Ты не могла не понимать, что я слежу за тобой, что я поселила тебя туда не просто же так, а чтобы встретиться с тобой… Понятно же было из твоего звонка, что ты влипла в какую-то историю…

– Но там такая квартира… жуткая… К тому же я не знала, что ты приедешь. Там не было ни записки, ничего… Ба, я же тебе все рассказала, как вышла в магазин за продуктами, встретила Таю… Ну и закружилась!

– Хорошо, поставлю вопрос по-другому. Почему бы тебе сейчас не сесть со мной в машину и не уехать отсюда? Уж я-то помогу тебе и пристроить деньги, и потеряться…