Война - Влад Тарханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
(миноносец «Ягуар»)
Настоящие неприятности возникли, когда караван стал приближаться к Ростоку и вошел в пролив Кадетринне — тут они напоролись на немецкий эсминец «Ягуар» тип 24 (тип «Ильтис»), которым командовал молодой и амбициозный обер-лейтенант Фридрих Бёме. Корабли этого типа, водоизмещением 1300 тонн чуть уступали размерами «Новикам», но при этом были неплохо вооружены, так, на «Ягуаре» стояли 3 105 мм орудия длиной в 55 калибров SK C/28. Оно ничем не уступало 102 мм орудиям Обуховского завода и несло пудовый снаряд, представлявший для «Новиков» серьезную опасность, тем более что экипаж «Ягуара» был слаженным, а артиллеристы весьма неплохи: Бёме дрессировал их на славу. Как утверждали злые языки, хотел стать самым молодым капитан-лейтенантом Рейхсмарине. Вот тут Кузнецову не хватило боевого опыта: он попер на «Ягуар» только «Беспокойным», «Дерзкий» отставал и присоединился к бою тогда, когда его товарища уже основательно потрепали, а его командир Белов был тяжело ранен. Правда, появление «Дерзкого» мало изменило ситуацию. Бёме перенёс огонь на нового противника и уже Кузнецов почувствовал тяжесть борьбы с более опытным и смелым противником. Он с Евдокимовым получили ранения от прямого попадания носового орудия «Ягуара», были выбиты два из трех 102 миллимитровок, но последнее сумело таки влепить снаряд в рубку вражеского корабля, и обер-лейтенант Бёме так и не стал капитан-лейтенантом. Тут опомнился и экипаж «Беспощадного», принявший на себя командование немецким миноносцем лейтенант Фридрих Вайсс принял решение выйти из боя — было выбита одна из пушек главного калибра. А вторая серьезно повреждена, правда, его пытались отремонтировать, но с одним стволом против трех лейтенант решил не рисковать. Напоследок выпустил торпеды (ушли в молоко) и ретировался с поля боя. В этом бою экипажи советских боевых кораблей не досчитались 32 человек убитыми и было ранено 65 моряков. — почти половина экипажей на время вышла из строя. В этом бою испанский крейсер по какой-то причине участия не принимал. Даже и не пытался.
Кузнецов уже решил вопрос с ремонтом всех поврежденных кораблей в доках Ростока, разве что «Ленину» пробоину обещали заделать прямо в порту — там работы-то было на пару часов. А вот эсминцы стали, как минимум, на месяц ремонта каждый.
На следующий день вечером Лев Владимирович получил отчёт от Кузнецова с описанием похода, состояния кораблей, случившихся в пути происшествиях и поломках, анализом состояния транспортников, потребности их в ремонте и т.д. Второй документ касался проведенных боевых операций. Причем этот отчёт Николай Герасимович составил предельно честно, указав на свои ошибки, плохую подготовленность экипажей, но при этом отметил и отвагу моряков, которые смело дали бой опасному противнику. Помимо этого, указывалось и то, каким образом необходимо исправить эти недостатки. Такой подход понравился вождю, который внимательно прочитал составленный по итогам этой экспедиции доклад.
А 24 декабря в Росток прибыл сам Эрнст Тельман. Полученное вооружение его серьезно обрадовало. Ведь кроме винтовок и патронов к ним, было доставлено 106 пулеметов «Максим», 30 трехдюймовых полевых орудий времен Великой войны с запасом снарядов к ним, 8 танков Т-18, 8 танков Т-26 и 2 самых новых танка БТ-2, там же находились и 6 самолетов Р-6 в разобранном состоянии. Важным оказалось и значительное количество продовольствия, доставленное караваном. Недостатка его пока что не ощущалось, но в условиях Гражданской войны дефицит еды, голод мог стать тем фактором, который в итоге станет решающим. И это советское руководство знало на своем примере. Поэтому и посылало всё, что только смогло найти. И если в СССР был неурожай, то в Испании такой проблемы не было. Борьба продолжалась!
Глава восьмая
Эвакуация
Глава восьмая
Эвакуация
Германия
Декабрь 1933- январь 1934 года
25 декабря я вместе с Линой прибыл в Росток. Мандат от товарища Сталина давал мне серьезные полномочия. Там встретился с Тельманом. Тот выглядел уставшим, но бодрился и старался держаться молодцом, тем не менее, ворох дел постепенно погребал его под собой. Проблема была в том, что мозаичное левое правительство раздирали противоречия между разными направлениями фракций и платформ пытающихся завладеть штурвалом и направить государство по только им ведомому курсу. Пока что эти трения удавалось как-то сгладить, но никто не понимал, когда и что может случиться, когда и кто из их сборища взбрыкнёт. И на вот это удержание единства приходилось тратить слишком много энергии. Слишком много…
Вместе с Эрнстом я застал Вилли Леова. Друг и ближайший помощник лидера коммунистов обсуждали чисто армейские проблемы, распределяя полученное оружие. Вместе с ними был молодой энергичный статный военный, в котором я узнал Рокоссовского. Оказывается, вместе с караваном в Росток приехала и группа краскомов, среди которых был и Константин Константинович, командовавший до этого кавалерийской дивизией. Именно он должен был возглавить этот передовой отряд интернационалистов, которые будут на практике руководить войсками — среди приехавших ранее военспецов через Чехословакию было больше штабистов и специалистов по логистике, боевой подготовке.
(Константин Рокоссовский — тридцатые годы)
— Полковник Макс Качински. — коротко представился будущий маршал. Ну что же псевдоним ему выбрали правильный — с польскими корнями. В Германии было немало выходцев из Польши, многие из которых онемечились и стали вполне немецкими родами. И легкий акцент, да это как раз надо постараться поправить, так вот, этот чуть неправильный говор тут пока в тему.
— Мигель Мартинес. — представился я, впрочем, все участники встречи знали, кто я на самом деле, но конспирация диктует свои правила игры. А мы в
