Девочка по вызову - Энджелл Джаннетт

Я подозвала одну из псевдо-индианок. Она, как оказалось, обучалась не по той программе, которую прошли Мушкетеры. Или, может быть, просто ненавидела меня в принципе за то, что я была лучше ее одета.

- Да? Что такое?

- Пожалуйста, «Чивас» со льдом. - По дороге сюда Джерри дал мне длинный список того, что ему нравится, в сексе и остальном. - А я буду джин с тоником.

«Почему бы мне тоже не получить удовольствие?» - подумала я. По опыту я знала, что легкий хмель помогает пережить неприятные ситуации.

Джерри начинал дергаться. Я подождала, пока официантка принесет напитки, и взяла со стола пару фишек из стопки, которую Джерри приготовил для меня. Это тоже обсуждалось но дороге из Бостона.

- Эти цыпочки из кожи вон лезут, чтобы заработать. Я всегда даю им на чай. - Он говорил об этом как об акте невиданного великодушия. Кто знает, может, для Джерри это так и было.

Я дала чаевые официантке, что ничуть ее не смягчило. «Ну что ж, - подумала я, - хорошо. Я попыталась быть милой с тобой. Не нравится - свободна!» Аккуратно поставив бокал Джерри на деревянный бортик, окружающий карточный стол, я стала потягивать джин и наблюдать за игрой.

Оказалось, что Джерри начал дергаться потому, что проигрывал. Чтобы понять это, мне не пришлось вникать в правила игры: стопка фишек, лежавших перед ним, основательно уменьшилась. Хуже было другое: все остальные за столом были в явном выигрыше.

Теперь-то я знаю, что игроки в «блэк джек» играют не друг против друга. Они просто сидят за одним столом, но игра идет против казино, против крупье, который по очереди играет с каждым. Маленькие драмы разыгрывались одна за другой почти в полном молчании. Все ждут своей очереди, и совершенно не важно, кто и как играет за столом.

Однако Джерри придерживался иного мнения. Он то и дело поглядывал на фишки других игроков и с каждой проигранной партией нервничал все больше.

Допив свой «Чивас», он стал нетерпеливо оглядываться и разозлился на меня, когда я не смогла достаточно быстро привлечь внимание лже-Покахонтас. Он стал демонстративно тяжело вздыхать, дожидаясь, пока наступит его очередь играть. Он совершенно не умел проигрывать и жутко раздражал окружающих.

- Мои дела шли бы гораздо лучше, если бы некоторые тут умели играть, - сказал он, обращаясь будто бы ко мне, но достаточно громко, чтобы за столом его было хорошо слышно. Я стала массировать его спину и шею, мурлыча ему на ухо успокаивающие слова: «Все в порядке, милый. Ты просто супер. Следующая партия будет твоей». Но он стряхнул мои руки и злобно огрызнулся:

- Какого черта? Что ты в этом понимаешь? Какая-то сучка гребаная вздумала меня учить играть!

Я замерла, все остальные игроки за столом тоже. Только крупье, который, наверное, уже привык к подобным сценам, продолжал сдавать карты. В тот момент меня больше всего занимала мысль, что я ни разу не слышала, чтобы Джеймс Бонд говорил что-то подобное своим элегантным спутницам.

Джерри перевел гневный взгляд на игроков:

- Было бы лучше, если бы здесь было больше американцев, черт бы их побрал, - прорычал он, будто в продолжение своей прерванной мысли.

В воздухе повисла долгая пауза. Я посмотрела на игроков: трое были явными азиатами. Дело принимало некрасивый оборот.

Получилось так, что я единственная поняла иронию этого выпада в сторону «американцев» в контексте казино, брошенного индейцам, как кость псу. Причем даже эта компенсация попала не по адресу.

Пришло время брать инициативу в свои руки.

- Пойдем, милый, - позвала я Джерри, вложив в голос всю соблазнительность, на которую была способна, легко касаясь его кончиками пальцев. - Давай сделаем перерыв. Я соскучилась по тебе… Пойдем, всего на несколько минут!

Мне все равно, была ли Мария Магдалина проституткой, - я в любом случае зажгу ей свечку! Джерри встал из-за стола и пошел со мной!

Мы нашли полутемный бар, что оказалось не трудно, поскольку их было вокруг великое множество. Я играла с его членом под столом, занимая Джерри разговорами, пока он проглотил еще два «Чиваса». Это показалось мне нехорошим признаком. Джерри был убежден, что в его проигрыше виноваты другие игроки. Конечно, как же иначе? «Чего еще можно ожидать от этих придурочных китаез? Это место просто кишит ими».

Я больше не могла это слушать, даже за тысячу долларов. Я прильнула к Джерри и провела языком по его шее, продолжая поигрывать с его членом, который под штанами становился тверже. Дело было не в том, что я хотела заняться с ним сексом: я просто не могла сказать расисту, женоненавистнику и самовлюбленному уроду, что я о нем думаю.

- Пришло мое время, - мурлыкала я где-то возле его уха. - Ты мне нужен… Пожалуйста…

Он поверил. Слава богу, у меня сохранилось мое обаяние. Джерри ворчал, что мы всегда делаем то, что я хочу, и что я настоящая нимфоманка и никак не могу насытиться. Мне еще повезло, что он настоящий жеребец, не похожий на большинство слабаков, с которыми я встречалась. Я согласилась с ним и потащила за собой в лифт. Я была готова на любые жертвы.

Таким был наш первый вечер.

К тому времени, как мы собрались домой, я с трудом разговаривала с ним литературным языком. Он опозорил меня перед барменами, официантами, крупье, горничными и охранниками. Он позволял себе громкие грубые комментарии в залах для больших ставок, лапал официанток, разносящих напитки. Он трижды отсылал еду на кухню, потребовал от пары афро-американцев, сидевших с нами за одним столиком на шоу «Земля, Ветер и Огонь», чтобы они перестали танцевать, и громко возмущался тем, как недалеко «некоторые люди» ушли от обезьяны.

Хорошо, что, занимаясь сексом с партнером, не обязательно разговаривать. Иначе я бы не сдержалась и сказала Джерри кое-что, о чем позже могла пожалеть.

Я позволила себе отлучиться на обещанные ароматные ванны, расплатившись потом с Джерри длительными играми в постели.

- Скажи, что у меня самый большой член из тех, что ты видела! Давай, сука, скажи это еще раз! Громче!

Он заставлял меня доводить его до пика и останавливаться, не допуская оргазма, и повторять это снова и снова до тех пор, пока у меня не начинала кружиться голова. Как только я останавливалась, он спрашивал:

- В чем дело? Давай, поцелуй меня здесь, только в этот раз поработай языком.

- Мне надо передохнуть! - запротестовала я.

Он схватил меня за волосы и так резко дернул к своей промежности, что от боли у меня навернулись слезы.

- Ты приехала сюда не отдыхать, сучка! Ты должна делать, что я тебе скажу. Так что давай, соси!

Дело кончилось долгими сессиями жесткого, порой жестокого секса, молчаливыми, натянутыми завтраками и обедами и долгими часами за игровым столом в казино, где мне постоянно было стыдно за его поведение.

В субботу вечером я ретировалась на полчаса, сославшись на классическую головную боль, и оказалась единственным посетителем в одном из темных маленьких баров.

- Что будем пить? - спросил бармен, который, слава богу, не был одет индейцем.

- «Грэнд Марнье», - сказала я, предвкушая удовольствие целых десяти минут с роскошью элегантного, шарообразного бокала с теплым ликером и с мыслями о том, что жизнь не заканчивается в «Фоксвудз».

- Легко, - ответил мне бармен и протянул мне заказанный напиток. Это был «Грэнд Марнье», только в пластиковом стаканчике. Я потеряла дар речи.

- Что такое? Ты хотела его со льдом? - спросил он.

К обеду воскресенья Джерри был безутешен. Короткая полоса везения закончилась, и теперь он постоянно проигрывал. Проигрыш добавил множество льгот на его карту.

Мы планировали уехать в три, но часы уже показывали начало пятого. Вещи были упакованы, а Джерри все не мог оторваться от карточного стола.

- Все нормально, Тиа, - сказал он мне раздраженно. - Сейчас, сыграю еще одну партию, и поедем.

Я понизила голос и сказала: