Древние скандинавы. Сыны северных богов - Хильда Дэвидсон

Рис. 16. Танцующий человек с золотого ожерелья из Аллеборга, Швеция

В Браке (Шлезвиг-Гольштиния) в 1947 году были найдены две деревянные статуэтки, благодаря которым ученым удалось доказать, что культ плодородия отправлялся в этом регионе примерно таким же образом. Это изображения обнаженных мужчины и женщины (около метра в высоту). На них нет никаких украшений, и они вырезаны довольно грубо, но четко. Статуэтка мужчины, судя по всему, была фаллической, но кто-то изуродовал ее ударом топора. В Дании также было найдено множество бронзовых фигурок обнаженных мужчин, по крайней мере четыре из которых обнаружены в Фюне.

Их тела изготовлены довольно грубо, конечности иногда только намечены, но их лица, по большей части снабженные бородой, сделаны аккуратно. В целом они напоминают статуэтки из Руде Эскильдструпа. На теле одной из фигурок, найденной в Кёнге (Фюн), были выцарапаны руны, составлявшие некогда слово, заканчивающееся на – nga. Ее можно сравнить с маленькой металлической фигуркой из Фрёйхова (Норвегия), вероятно относящейся к эпохе Великого переселения народов. На ней также сохранились следы рунической надписи – две руны и загадочный знак, похожий на руну. Однако этот человечек одет в тунику или кольчугу, а на его голове – шляпа или шлем. Эта фигурка была найдена в бронзовой чаше с останками сожженного человека. Шетелиг датировал ее III веком н. э., хотя другие исследователи относят статуэтку к более позднему времени. Остальные руны, видимо, стер тот, кто нашел фигурку, так как сначала ему показалось, будто она сделана из золота, и он решил это проверить.

Маленький обнаженный человечек мог быть вотивным подношением, связанным с каким-то святилищем или культом, распространенным в центральной части графства Фюн. Возможно, там поклонялись мужскому божеству плодородия. В отличие от металлических статуэток бронзового века эти фигурки значительно хуже по качеству работы и не должны были стоять на подставке. К сожалению, у них нет атрибутов, благодаря которым их можно было бы как-то идентифицировать или связать с изображениями римских божеств.

Рог из Галлехуса

Среди всех этих спрятанных сокровищ выделяются золотые рога из Галлехуса, которые можно сравнить с котлом из Гундеструпа, ибо они тоже покрыты различными сценами и каким-то образом связаны с культами богов. По стилю изображений и рунам, сохранившимся на одном роге, они были датированы началом V века. Руническую надпись на западногерманском диалекте можно перевести так: «Я, Хлевагаст из Хольта, [или – сын Хольта] рог сделал». Следовательно, они были изготовлены на Севере, а не привезены из Юго-Восточной Европы. Рога были найдены в 1679 и 1734 годах местными жителями недалеко от деревни Галлехус (Северный Шлезвиг). Хотя между двумя находками прошел довольно большой промежуток времени, можно предположить, что они лежали недалеко друг от друга. Претерпев множество испытаний, они, в конце концов, попали в коллекцию древностей, принадлежавшую королю и находившуюся в Копенгагене. Там с ними обращались как с настоящими сокровищами, а в ученом сообществе они вызвали настоящий фурор. При этом наиболее почетным посетителям в сохранившемся роге подавали рейнское вино. К несчастью, в 1802 году они были украдены из комнаты, расположенной над королевской библиотекой. Нильс Хейденрейх оказался не только талантливым вором, но и предприимчивым дельцом, совершенно не разбирающимся в предметах старины, – он расплавил рога и сделал из них украшения. Таким образом, мы вынуждены опираться на зарисовки и описания, сделанные еще в XVIII веке.

Внутренняя поверхность каждого рога состояла из листа чистого золота, прикрепленного к широким кольцам, сделанным, по словам вора, из сплава золота и серебра. Эта поверхность была покрыта изображениями различных фигур и сцен, включая разнообразных животных, птиц, рыб, звезды, розетки и другие орнаменты, которые, вероятно, не имели смысловой нагрузки и были простыми украшениями. Там также встречаются рельефные изображения, которые, как считается, и несли основную символическую нагрузку. Таким образом, как и на котле из Гундеструпа, мы сталкиваемся с двумя способами украшения поверхности.

Некоторые амбициозные исследователи пытались расшифровать символический язык изображений, помещенных на роге. Ворсаэ предположил, что перед нами персонажи, связанные с мифологией Старшей и Младшей Эдды. Олрик думал, будто они как-то связаны с кельтскими традициями. Рингбом верил, что это изображения акробатов и танцоров, появившиеся здесь под влиянием представлений, проходивших на византийском ипподроме. Недавно Эрик Оксенстиерна тщательно изучил рога, приведя многочисленные параллели из классического и раннехристианского искусства, а также данные об обрядах и обычаях средневековой Скандинавии и Германии. Я не согласна с некоторыми его выводами, но должна отметить, что он уважительно относился к своим источникам. Можно сказать, что благодаря его работе мы в состоянии делать какие-то общие выводы о значении последовательности изображенных фигур.

Рис. 17. Изображения на утерянном роге из Галлехуса без рун (по Оксенстиерне)

По содержанию и манере исполнения рога тесно связаны друг с другом. К тому же такие изображения, как человек, держащий другого так, что они образуют крест, оказались на обоих рогах. Оксенстиерна предположил, что на них помещены изображения богов и сезонных церемоний, связанных с поклонением им. Таким образом, можно провести параллели между этими рогами и котлом из Гундеструпа. Вполне возможно, что и в котел, и в рога сливали жертвенную кровь. В письменных источниках содержатся свидетельства о том, что в рога могли дуть, но нам также известно, что тот из них, который сохранился целиком, использовался в качестве сосуда для питья при датском дворе. Оксенстиерна, вероятно, был прав, обратив особое внимание читателей на маленькую фигурку длинноволосого человека во втором регистре сверху. В руках он держит рог для питья. Это женщина или жрец. Рядом с ним изображено животное с четырьмя лапами, очевидно лошадь, которое, видимо, лежит на земле (оно расположено под прямым углом к остальным фигурам). На некотором расстоянии от него стоит лучник, целящийся в животное. За ним изображен человек с оружием в обеих руках, направленным вниз. Другой мужчина едет верхом на лошади. Если рассматривать изображения начиная со всадника и заканчивая человеком, держащим рог, то можно сделать вывод, что перед нами сцена жертвоприношения, заканчивающаяся подношением крови жертвы.

Оксенстиерна считает, что этот рог связан с обрядами, проводившимися осенью и зимой, а другой – с весенними и летними. Эта попытка классифицировать ритуалы кажется мне самым слабым местом в его концепции, так как на рогах изображены многие фигуры, не поддающиеся интерпретации. При этом нельзя отрицать, что некоторые сцены так или иначе связаны с сезонными церемониями. На роге без рун изображено сражение двух человек, лица которых закрыты масками животных. Рядом с ними стоит кентавр. Оксенстиерна предположил, что это костюм лошади на половину туловища, используемый в театре. Человек, держащий другого, может быть символом жертвоприношения или призывом к умершему вернуться к жизни. Безглазая маска, на которую нападают чудовища, может олицетворять солнце, атакованное монстрами. Маленькие фигурки, помещенные в верхнем регистре и отделенные друг от друга змеями, танцуют, играют в мяч и выполняют акробатические трюки. Вероятно, таким образом они призывают солнце вернуться и прогнать зимнюю тьму. Средневековые и более поздние источники свидетельствуют, что в древности проводились такие обряды. Иногда церковь их принимала, а в остальных случаях они становились частью народных верований.

На роге с рунами помещены похожие сцены. На одном из регистров изображены олень-самец и змей, которых лижут их детеныши, а в них целится лучник. Это можно трактовать как сцену борьбы между силами плодородия и враждебными им. Трехглавый великан с козлом, возможно, связан с гротескным спутником этого животного, который появляется на свадьбах и святочных церемониях по всей Европе. Всадники, вероятно, олицетворяют обряд, согласно которому необходимо было объехать межи. Впоследствии эта традиция стала частью церемоний молебственных дней. Оксенстиерна считает, что лучник в верхнем регистре, якобы стреляющий в звериную кожу с человеческой головой, как-то связан с традицией стрелять в повешенную на шест шкуру, распространенной у саамов, лангобардов и других народов.

Попытки отождествить персонажей, изображенных на рогах, с богами эпохи Великого переселения народов основываются на том, что мы знаем о поздненорвежских божествах, но более правильным было бы учитывать и то, что нам известно о более ранних периодах. В верхнем регистре рога с рунами изображены два человека, обнаженные или одетые в набедренные повязки. У них на головах – шлемы с изогнутыми рогами, похожие на те, что были распространены в эпоху бронзового века. Один из них держит серп и жезл, а второй – короткое копье, кольцо и жезл. Они стоят согнув ноги, будто в танце. Напротив них изображен обнаженный до талии воин в гривне. Вероятно, на них надеты набедренные повязки, но с полной уверенностью об этом говорить нельзя, потому что их тела располагались как раз на том месте, где к рогу была прикреплена цепь. Эти воины держат мечи и щиты и, возможно, тоже танцуют. Между двумя парами людей изображена лошадь или олень с лунообразными рогами.