Можете на меня положиться - Сергей Устинов

- Пропал, не звонит...

- Почему не звонит? - сказал блондин. - Мне звонит.

- Давно? - спросил я, закуривая.

- Да только сегодня.

- Есть у него чего-нибудь новенькое?

- "Соньку" свою сдать хочет. Я ее видел, нормальный аппарат, - ответил блондин и обратился к брюнету: - Ты видел, Толик?

Толик кивнул головой.

- Небось заломит...

- Ребята, если не возьмете, я на очереди, - сказал я. - Она у него где, дома?

- Не, - ответил блондин. - Он сейчас дома не живет, с предками полаялся. У нас с ним завтра стрелка на Маяке.

- Увидите его, скажите, чтоб Игорьку звякнул, он знает, - сказал я, поднимаясь, и повернулся к Воропаевой: - Ну что, прошла твоя нога?

- Прошла.

- Тогда двинули потихоньку. Да, кстати, во сколько стрелка-то? Может, я тоже подскочу.

- В двенадцать.

- Ясно, - сказал я. - У метро?

- Возле памятника.

- Пошли, хромоножка. - Протянул я руку Светлане. А брюнету на прощание сказал: - Так в случае чего не забудь про рубашечку. Лады?

- Зверь, - сказала мне Воропаева, когда мы вернулись за свой стол. Талейран!

- Повезло! - отмахнулся я. На самом деле все у меня внутри дрожало от возбуждения. Неужели действительно так повезло? А я, дурак, еще не возлагал на дискотеку надежд!

- Кстати, - спросила Света, - что такое "сонька"?

- Черт его знает, - ответил я.

Было ясно, что больше нам здесь делать нечего. Но почему-то уходить не хотелось. И неожиданно для себя предложил:

- Может, еще потанцуем?

Уже стемнело, когда мы вышли из кафе на улицу.

- Ты где живешь? - спросил я.

- Рядом, - ответила она грустно. - Какие они все молодые!

- Сколько ж тебе лет? - поинтересовался я, открывая ей дверцу.

- Не спрашивай! Тридцать один.

- Во как! Ты почти моя ровесница.

Мы медленно покатили по темным переулкам.

- Слушай, - сказал я. - Прости за бестактный вопрос, но я вижу, у тебя нет кольца. Ты не замужем?

- Была, - ответила она. И добавила просто: - Но муж меня бросил.

Я стал хохотать.

- Что тут смешного? - спросила она подозрительно.

- Ничего, - ответил я. - Просто вспомнил старый анекдот. Идет человек по улице и видит, как из роскошной машины вылезает женщина в норковом манто. Красивая, холеная, с умным лицом. Смотрит он на нее и думает: "А ведь кому-то она вот где сидит!"

Светлана тихонько засмеялась:

- Не знаю, мне обижаться надо или это комплимент?

- Как хочешь!

- Вот и мой дом, - сказала она. Я остановился.

- К себе не приглашаю, - тон у нее действительно был извиняющийся. - У меня бабушка гостит из Семипалатинска.

Пока она легкой походкой бежала к подъезду, я думал о том, что мне уже осталось совсем немного, чтобы по уши влюбиться в директора своей школы.

18

Феликс был дома. Подъезжая, я увидел в его окнах свет. Интересно, есть ли у них с Ликой результаты? Неужели сегодня будут еще сюрпризы? Но я даже представить себе не мог, какие это будут сюрпризы.

Меня ударили дверью. Вас никогда не били дверью? Удивительное ощущение! Я вошел в темный подъезд, где после относительно светлого двора нельзя было различить даже, в каком направлении лестница. Пришлось на секунду остановиться, чтобы дать глазам привыкнуть к мраку. И в этот момент мне показалось, что на меня рухнула стена.

Это не был удар по затылку, по спине или по ногам. Это был апперкот справа огромным кулаком по всему телу сразу, и я полетел в темноту. В буквальном и переносном смысле.

Видимо, я пробыл без сознания всего несколько мгновений. Потому что, очнувшись, увидел над собой на фоне светлого дверного проема фигуру человека, который шарил по моим карманам. В первую секунду я больше всего испугался того, что не чувствую своего тела: подобно тому как иногда не можешь найти спросонья в темноте выключатель лампы, я никак не мог разобраться, где у меня руки и ноги. Потом я ощутил, что в спину мне давит что-то твердое, и наконец сориентировался в пространстве: мое тело лежит на ступеньках головой вверх, а дух, вышибленный чудовищным ударом, витает где-то рядом.

Человек откинулся назад. То ли его силуэт расплывался у меня перед глазами, то ли он был отменно могучего телосложения. Я поразился тому, как спокойно все это отмечаю и фиксирую. Во всех членах была какая-то ватная воздушность, и никакого желания закричать, позвать на помощь, хотя бы попытаться встать.

- Тут нет, - сказал задушенный голос.

- Переверни его, - ответил тихо другой.

И тут я понял, что это обо мне. Это меня надо зачем-то перевернуть! В одну долю секунды ко мне вернулись все ощущения разом. И первым был страх.

Я медленно подтянул ноги к животу, а руками схватился за край нижней ступеньки. Когда он снова стал склоняться надо мной, я еще больше уперся спиной и изо всей силы ударил его обеими ногами куда-то в грудь или живот.

Шум был страшный. Он, кажется, пролетел через весь подъезд и врезался в стену.

- Ах, сволочь! - крикнул кто-то из них.

Я вскочил на йоги. Голова у меня кружилась и гудела, но я готов был защищаться. Для начала я нашарил в темноте перила и поднялся на несколько ступенек вверх, заняв, так сказать, господствующее над местностью положение. Теперь мы с ними поменялись местами: я был в темноте, а они мелькали на фоне выхода.

На меня бросился второй, и я ударил его носком ботинка, целясь в голову. Но то ли он был готов к этому, то ли я промахнулся, однако удар пришелся по воздуху, а он поймал мою ногу и стал выкручивать, стаскивая меня вниз. Я вцепился в перила и, повиснув в воздухе, извернулся и лягнул его другой ногой. Он ослабил хватку, я вырвался, но оказался в неудобной позиции - спиной к противнику. Он тут же воспользовался этим и со всего маху пнул меня в зад. Я снова пролетел вперед, ударился головой об лестницу и взвыл от боли. Перекатившись на бок, я попытался встать и тут увидел, что надо мной нависает тот, первый, огромный, с какой-то короткой палкой в руках.

Инстинктивно я поднял руку, чтобы прикрыть голову. Удар пришелся по предплечью, боль рванула до самого позвоночника электрическим током, и рука упала как чужая.

- Полегче! - крикнул второй.

Но первый зарычал что-то по-звериному и снова взмахнул палкой.

Я понял, что сейчас он меня убьет. И в последней отчаянной попытке спасти свою жизнь кинулся ему под ноги головой вперед. Он успел отскочить, а я по инерции проделал его недавний путь и врезался в угол. Оба повернулись, разглядывая, куда я улетел.

Меня спасло, в сущности, чудо. Вдруг декорации переменились: на площадке второго этажа открылась дверь, послышался разноголосый веселый шум, зашаркало множество ног. Подъезд осветился каким-то отраженным блеклым светом, но и в этом свете я успел разглядеть громилу с палкой, задравшего кверху голову, а рядом с ним своего сегодняшнего знакомца в кожаной куртке.

- Шухер, - негромко сказал кожаный, а его приятель матерно выругался.

Не обращая больше на меня внимания, они бросились вон.

Я кое-как поднялся и, шатаясь, побрел наверх. Феликс жил на четвертом, но мне не меньше двух раз пришлось остановиться, чтобы передохнуть: так кружилась голова.

Я позвонил. Дверь открыла Лика.

- Ну слава Богу... - начала она и осеклась. По ее лицу я мог судить о том, что произошло с моим.

Феликс буквально на руках дотащил меня до дивана, и вокруг захлопотала Лика. У меня была окарябана вся физиономия - вероятно, я проехался ею по ступенькам после первого удара дверью. Потом огромная шишка на голове, дикая боль в копчике и онемевшая рука. Если окажется, что нет переломов и сотрясения мозга, можно считать, я дешево отделался. Осмотр карманов куртки показал, что пропало мое редакционное удостоверение, несколько не слишком важных бумажек, но среди них сакраментальный гореловский счет. По-настоящему жалко было только удостоверение.

Через полчаса я уже был в состоянии подняться. Голова больше не кружилась, на руке начали понемногу шевелиться пальцы. Вот только сидеть больно да нельзя дотронуться до шишки на лбу. И, несмотря на все их фальшивые возражения, я потребовал, чтобы они немедленно стали рассказывать.

Говоря, Лика и Феликс все время перебивали друг друга, уличали во взаимных мелких неточностях, ссорились, обижались и упоминали совершенно лишние подробности. Поэтому их рассказ я даю в своем кратком изложении.

Кожаный шел за парнем с пакетом. А Феликс с Ликой шли за ним. При такой толкучке в метро это одновременно легко и очень трудно. Короче, парень доехал до "Беляева", пересел там на автобус и вылез из него на улице Волгина. Дальше он прошел пешком два квартала, повернул к дому и направился в один из подъездов. Тут возникло замешательство в рядах преследователей. Кожаный затыркался, видимо, в раздумье, как поступить, а потом решительно бросился следом. Феликс с Ликой решили, что им тоже больше ничего другого не остается. Так что в лифте ехала вся компания разом.

- Мне седьмой, - сказал парень с пакетом.

- Восьмой, - сказал кожаный.