Стон земли - Сергей Самаров

– Как фамилия твоего друга? – сразу начал Супротивников.

– У вас же его паспорт. Рахматуллин. Абельзада Рахматуллин.

– Я про другого друга спрашиваю. Про того, который вас познакомил с Волохой и с Гортаном. Джогирг…

– Музарбеков. А он здесь при чем?

Старший лейтенант вскочил со стула и подбежал к компьютеру. Компьютерную мышь он просто вырвал из рук майора Лохматого, который одновременно с допросом играл в простейшую компьютерную игру «Линии», гоняя шарики по квадратам. Супротивников быстро открыл отчет о своем разговоре с владельцем и генеральным менеджером ограбленного прииска и нашел нужную строчку. Убитого вместе с другими охранниками племянника владельца звали Джогирг Музарбеков. Осталось малое. В отдельную компьютерную папку были сохранены фотографии убитых. Старший лейтенант отыскал нужную, вывел лицо во весь монитор и развернул его к задержанному.

– Он?

– Нет, категорично – не он. У Джогирга лицо вытянутое, а у этого, как луна. Вообще не похож… Нисколько.

– Ты сам давно его знаешь?

– Да нет. Пару месяцев назад в самолете рядом летели. Да, точно. Сегодня ровно два месяца. Сидели рядом. Разговорились. Потом в баре встретились. Я ему свой номер телефона дал. Он позвонил, в гости напросился. Выпили бутылку спирта, и он остался у меня ночевать. Потом на улице встретились. Четыре дня назад. Он с этими шел… которых с нами повязали. Познакомил.

– А зачем он в Магадан прилетел?

– У него здесь дядя прииском владеет. Он к дяде намеревался под крылышко пристроиться.

Дело начинало приобретать интересный оборот…

Глава девятая

Даккашев набрал по памяти номер и поднял трубку к уху.

Он уже говорил как-то подполковнику Камачо, что никогда не заносит важные номера в память трубки на тот случай, если она вдруг попадет в руки федералов, подразумевая, естественно, что это может произойти только в случае его смерти. А если звонит, то номер, набранный последним, как, впрочем, и все предыдущие, удаляет. Предосторожность не лишняя, если учесть сферу деятельности Абали Гирмасолатовича. Эктор Камачо такую предусмотрительность мог только одобрить. Почему же не одобрить, если память помощника позволяет ему держать в голове множество телефонных номеров. Хотя, возможно, не такое и множество. Даккашев пользовался своей трубкой спутниковой связи крайне редко. Сам жаловался, что разговоры по ней слишком дороги для простого смертного бандита. Бандитом он сам себя называет, не слишком вникая в смысл этого слова. Бандит – это член банды. А банда в английском языке – не обязательно преступное сообщество. Это просто группа, может быть, даже музыкальная, но, как правило, группа единомышленников. Это у русских, как слышал Эктор Камачо, банда означает сборище преступников. Так трансформируются слова, заимствованные из чужого языка. Будто бы у русских своих синонимов нет. Подполковник Камачо беседовал недавно с одной грузинкой, специалистом по русской филологии, и именно на эту тему. Она сказала, что такие слова есть. Раньше, несколько веков назад, все люди, которых сейчас называют бандитами, назывались разбойниками, а их банда называлась просто ватажкой. Хотя ватажкой называли и группу людей, отправляющихся, например, на заработки. Ватажка плотников, ватажка лесорубов и еще кого-то. То есть ватажка являлась полным синонимом слова «банда». Так и пользовались бы русские своим словом, зачем же чужие понятия коверкать…

Абали Гирмасолатович долго держал трубку около уха, потом развел руками, показывая свое бессилие.

– Не отвечает. Гудки проходят, а он не отвечает. Может, обстоятельства не позволяют. Может, трубку в кармане куртки оставил, куртку снял, а сам в сторону отошел. Не отвечает. Что будем делать?

– А что нам остается делать? Есть какие-то конкретные предложения? – поморщившись, спросил подполковник.

– Ждать.

– Будем ждать, – согласился Камачо. – Пусть хотя бы носильщики отдохнут как следует.

Носильщики слышали этот разговор и без команды стали располагаться, кому где удобнее, но все рядом со своими ящиками. Вообще-то долгий отдых в маршруте так же вреден, как и чрезмерная усталость. По утрам всегда бывает труднее в маршрут включиться, чем после короткого дневного привала. И не только носильщикам, но всем, кто преодолевает маршрут. И после долгого отдыха происходит то же самое, что после долгого сна. Но здесь уже следует исходить из обстоятельств. Группа встречающих могла по каким-то причинам задержаться, и тем, кто прибыл к границе раньше, остается только отсыпаться. Тем более носильщикам предстоит еще дальше идти, и идти далеко. Сначала в Чечню, совершив полновесный дневной переход в очень сложных условиях, а потом уже по горным тропам перейти в Ингушетию, куда груз и предназначен и где их будет ждать машина. Разгрузятся, и сразу в обратный путь, но уже налегке.

Подполковник Камачо вытащил свой смартфон, посмотрел раздел «заметки», потому что забыл, как зовут человека, которого они ждут, и только после этого спросил Даккашева:

– Я так и не понял, по какой причине Лорса Мажитович решил в этот раз самостоятельно возглавить группу? Ему что, не на кого положиться?

– Он хотел побеседовать с вами, господин подполковник, лично. Что-то важное у него в голове сидит, но без вашего согласия он решиться, как я понял, не может.

– А о чем разговор?

– Это вы лучше у него спросите. Я только краем уха слышал, и потому говорить не могу.

– Хотя бы тему назови, чтобы я мог продумать.

– Насколько я понял, это касается кредита.

– Какого кредита? Лорсе Мажитовичу деньги нужны?

– Нет. Денег у него своих девать некуда. Он, кажется, хотел договориться о поставках в кредит. Что-то там у него с графиком нарушается, я точно не знаю. Он сам, как встретитесь, расскажет.

– Ладно, я подожду, – согласился подполковник Камачо и откинулся спиной на землю, забросив руки за голову. Впрочем, даже откинувшись, он все равно мог наблюдать за всем окружающим.

Подполковник видел, как Даккашев, коротко глянув на наручные часы, послал человека сменить часового. Он предпочитал менять их часто, чтобы они не успели устать и не потеряли бдительности. Может быть, какой-то резон в этом и был, тем не менее, график дежурств из-за этого получался очень напряженным, и отдых свободной смены слишком коротким, чтобы полноценно отдохнуть. Принятая в мире система смены часовых через два часа казалась подполковнику более приемлемой. Но у Даккашева не было людей, постоянно несущих дежурства, и потому он мог позволить кому-то отдыхать дольше. Впрочем, все это мало касалось Эктора Камачо, поскольку для него главное было в том, чтобы кто-то обеспечивал безопасность его группы. Пока Даккашев с этим делом, как, впрочем, и со всеми другими, справлялся хорошо.

Абали Гирмасолатовича порекомендовали в помощники Камачо в грузинской службе безопасности. Они давно сотрудничали с Даккашевым и знали его деловые качества и аккуратность. Подполковник согласился испытать такого помощника и убедился, что на Абали Гирмасолатовича действительно можно положиться даже в большей степени, чем на тех же грузинских офицеров службы безопасности, у которых основным стремлением было заработать и, желательно, побольше. А Даккашев был почти равнодушен к деньгам. По крайней мере, не торгуясь, согласился на сумму, которую ему еженедельно выплачивал Камачо. Сумма не маленькая, но и ответственность тоже не маленькая. Тем более что действия, которые Даккашеву пришлось выполнять, были опасными для него лично. Но Абали Гирмасолатович работал не ради денег, а ради идеи, так решил Эктор Камачо после более близкого знакомства с помощником. И работал хорошо, даже собственную инициативу порой проявлял. Именно Даккашев нашел нужного человека в Магасе, которого служба безопасности Грузии долго искала, но так и не смогла предложить Камачо. Грузины предлагали три кандидатуры, но после встречи с каждым из трех и продолжительной беседы, Камачо предпочитал отказаться от сотрудничества, показавшегося ему ненадежным. Он интуитивно чувствовал, что не сможет довериться этим людям. Они искали заработка. Легкого и крупного. Он же искал партнеров, умеющих мыслить и действовать глобально, с долговременной перспективой. И главной проверкой, как это ни кажется парадоксальным, была кредитоспособность этих партнеров. Подполковник Камачо не поставлял, а продавал оружие, хотя раньше все поставки шли бесплатно, вдобавок еще и деньги выделялись. Просто брать могут многие. Говорят, на Северном Кавказе в каждом доме имеется оружейный арсенал. Но тот, кто готов только получать, обычно мало чего стоит. Однако тот, кто в состоянии платить за поставки, для чего-то конкретного расстается со своими деньгами. Значит, ему оружие очень нужно. И дело здесь вовсе не в нищете Центрального разведывательного управления США, поставлять оружие вполне можно было бесплатно, как и раньше, а в стратегии, которую подполковник Камачо сам и выработал – сотрудничать только с людьми, которые не собираются на этом зарабатывать себе на шикарную жизнь. Именно с этой проблемой столкнулись все предшественники Камачо. Заработав, они бросали все и подавались куда-то в арабские страны. Кто-то оседал в Кувейте, кто-то – в Саудовской Аравии. Некоторые и в Европу отправлялись. Многие в Англии и в Норвегии осели вместе с семьями. Там и пособия как политические эмигранты получают, и своих средств имеют достаточно, чтобы жить на широкую ногу. Но после таких, следовало новых искать, и, чаще всего, попадались люди с теми же планами, что и у предшественников. Но Эктор Камачо пошел по другому пути, продолжая сложные поиски того, кто сам готов платить, кто не за хорошей жизнью гонится, потому что безбедную жизнь себе уже обеспечил. Таким людям есть что терять, и потому они будут предельно осторожны в своих действиях. А осторожность той стороны обеспечивает отсутствие международного скандала. Слишком много в России желающих обвинить Соединенные Штаты в поддержке террористического движения на Северном Кавказе. И допускать новые обвинения – значит провалить миссию Камачо. Вот подполковник и не спешил в поисках нужного человека.