«Я сам свою жизнь сотворю…» «Мои университеты». В обсерватории. На аэродроме - Геннадий Вениаминович Кумохин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Стой, — закричал мой сосед и заколотил по крышке кабины, — айда воду пить!
Он спрыгнул вниз и полез через глубокий пушистый сугроб. Скорее из любопытства я отправился за ним и застыл от удивления. Передо мной был глубокий и узкий овраг, поперек которого лежала металлическая труба. Одним концом она уходила в землю на той стороне оврага, а на этой стороне была заткнута деревянной пробкой. По всей длине трубы были просверлены тонкие отверстия, через которые на дно оврага тонкими струйками стекала вода. А там, на дне оврага, навстречу им взметнулась на пятиметровую высоту огромная остроконечная глыба льда ярко голубого, почти синего цвета.
— Отчего она такая? — спросил я парня.
Он заткнул пробкой трубу, откуда рвалась наружу хрустальная струя, посмотрел на меня:
— Это от неба. Видишь, какое оно синее. Да ты пей. Внизу такой воды нет.
Я сделал, для порядка, несколько глотков, и у меня заломило зубы.
— Поехали, что ли?
В очередной раз свернув, мы выехали на плотину, которая подпирала большое, стиснутое между двумя крутыми горами озеро удивительного бутылочно-зеленого цвета.
— Озеро видишь? — спросил мой спутник, — Большое Алма-Атинское. Глубина в нем знаешь какая? Приезжали тут, мерили, так дна достать не могли.
— А рыба в нем есть? — загорелся я.
— Не. Вода больно холодная и зеленая в любую погоду.
Я так и не понял, почему это здесь льдина голубая, а озеро зеленое, но спрашивать больше не стал.
Справа показалось несколько домишек с высокими крышами, выложенными малиновой черепицей. Снова начался серпантин и дома с малиновой черепицей, и зеленое озеро уходили все дальше и дальше вниз. Я как будто захмелел от света, горного воздуха и бесконечного кружения. Перед глазами у меня мелькнул черный, совсем оттаявший склон, неправдоподобно густо усеянный звездочками подснежников.
— Ну, вот и приехали. Вон она база.
Свернув в последний раз, машина выехала на большую плоскую, даже как будто немного вогнутую площадку, огороженную со стороны склона проволочным забором, а с противоположной стороны невысокой каменной грядой с редкими елями. На площадке было разбросано с десяток невысоких домишек, и маленькая, похожая на консервную банку, металлическая башня телескопа.
Подъезд был совершенно не расчищен, и машина медленно ехала по засыпанной свежевыпавшим снегом колее.
— Во, снегу навалило. Видишь там, выше — дорога идет?
— Ну, вижу.
— Это на «Космос». А обвал там видишь? Там вчера два бульдозера завалило. Они дорогу расчищали, а тут лавина сошла. Один бульдозерист вовремя заметил и выскочил. Так его машину перевернуло и вниз стащило. А другой испугался. Хорошо еще на край лавины попал. Его только засыпало с головой. Через крышу вытаскивали.
— И что теперь?
— Да ничего. Другие приедут и бульдозеры откопают.
Последние слова он произнес, уже соскакивая с остановившейся между домами машины.
Двери одного домика, стоящего ближе к камням и поднятого на деревянных столбах метра на два над землей, отворились. На пороге появилось несколько подозрительных личностей в огромных брезентовых куртках с меховыми воротниками, и с багровыми, будто ошпаренными кипятком физиономиями.
— Ну, что, как доехали? — осклабившись, спросила одна из них, в защитных очках, прицепленных за дужки к бумажному, свернутому из газеты, колпаку на голове.
— Милости прошу к нашему шалашу — пропищала другая, замотанная в цветистый платок и с облупленным носом.
— Ну, заяц, погоди! — неистовствовала третья, махая знакомой четырехпалой рукой.
Это были мои товарищи по работе, приехавшие сюда двумя днями раньше. Я спрыгнул из кузова, в котором проехал весь подъем в горы, угодив прямо в лужу от таявшего в обилии снега.
— Ты не обедал? — заботливо спросил газетный колпак, оказавшийся моим начальником Виктором Петровичем, — на тебя обед заказан. А потом спать. Здесь, знаешь ли, высота, нужно привыкнуть.
Так началась моя первая командировка…
В горах Заилийского Алатау
Я прилетел в Алма-Ату и добрался до обсерватории, расположенной в горах Заилийского Алатау на два дня позже остальных сотрудников.
Почему так получилось?
Да просто я только накануне защитил диплом, и получил корочку, свидетельствующую о высшем образовании и синий ромбик.
А уже на следующий день мне позвонил мой руководитель группы Виктор Петрович и как бы невзначай поинтересовался, как у меня со здоровьем и готов ли я к командировке.
Я ответил, что со здоровьем у меня все в порядке и к командировке я готов, в глубине души надеясь, что это произойдет еще не скоро.
— Хорошо, — сказал мой начальник, — тогда выходи завтра на работу оформлять командировочные, билет для тебя на самолет мы уже забронировали.
Итак, я нахожусь в небольшой обсерватории в горах Заилийского Алатау, расположенной на высоте 2750 метров над уровнем моря. Давление 500 мм ртутного столба и 300 ясных ночей в году — таковы основные характеристики этой местности, в которой мне пришлось прожить практически круглый год.
Именно ясных ночей, а не дней, потому что погожих дней здесь было вполовину меньше. Бывало, день такой дрянной, что дальше некуда: и дождь, и туман, и чем ближе к вечеру, тем крепче у тебя надежда, что и ночь будет такой же. Но едва начинало темнеть, как скатываются вниз последние клочки тумана, и на бархатном черном небе вспыхивает огромное количество звезд, выпуклых, почти не мигающих. А потом всходит луна, большая, круглая.
В следующие за моим прибытием два дня почти без остановки шел снег. Мы погрузились в густое, вяжущее звуки как ватное одеяло, облако. Снег валил буквально со всех сторон, кажется, даже снизу. Он нападал почти до крыш. Но стоило снегу немного поутихнуть, как тот же туман набрасывался на него — и как будто языком его слизывал — яростно и помногу.
Эти дни мы поневоле провели в вынужденном безделье. Играли в карты с местным астрономом, а я сидел рядом со своей книжкой по философии.
Как только погода наладилась, Виктор Петрович устроил нам разнос, в котором, как, мне кажется, больше всех, нуждался он сам.
Тем не менее, об отдыхе пришлось забыть на долгие месяцы. Работы, действительно, было много. Нам в считанные дни предстояло подготовить обсерваторию к прибытию многочисленных смежников, которые вот-вот должны были появиться со своей аппаратурой.
Первым делом запустили дизель — генератор на пятьдесят киловатт, который притащили рабочие на тракторе и установили в отдалении.
Виктор Петрович оказался на все руки мастер. Он и с генератором был «на ты», и во всем остальном хозяйстве разбирался. Сначала нам предстояла работа в основном физическая.
Нужно было разгружать и устанавливать прибывающую аппаратуру, протаскивать кабели
