Частная клиника - Елена Ронина

– Чего ж они так, в лоб? – Катя в себя не могла прийти от такого рассказа. – Мы всегда сначала с девушкой беседуем – много чего в жизни было, – а потом уж подстраиваемся.

– Нет-нет, что вы! Здесь все не так! И то, что девушка беременеет от донора, – это почти норма. Единственно важное – тут такие вещи заранее оговаривают, никто ничего не скрывает. Ребенок – он всегда общий, и родители оба имеют право знать правду. Я, в принципе, с этим согласен.

За столом под немецкую водочку еще долго обсуждалась эта ситуация. Катя думала о том, что в любом случае надо начинать с девушки. Ее поражали уж слишком прямолинейные немцы: так нельзя, жизнь состоит из полутонов. Леша Зайцев размышлял о том, что хорошо все-таки жить в России: в Германии так не побегаешь ни от жен, ни от законов. Геннадий Иванович просто удивлялся: наверное, россияне просто не доросли до отношений такого уровня. В любом случае, точно – это вам не Ваня с Маней!

19

– Лех, смотри, Катерина наша Женькин коньяк допивает! Обалдеть! Нам нальешь? – в ординаторскую ввалились Леша и Влад.

– А заслужили? – женщина поднялась им навстречу.

– Считай, парня с того света вытащили. Нет, ну скажи, что за люди?! Чего ждут, почему терпят до последнего? – Влад подошел к шкафчику, достал еще две рюмочки. Заяц безучастно сидел на диване.

– Леш, ты чего? – Катя наклонилась к нему.

– Устал, ребята, устал я чего-то.

– Так не чего-то, а понятно, чего. Вон, ты еще Катерину под крыло возьми, может, у тебя второе дыхание откроется. Или третье? – Влад аккуратно разлил по рюмкам коньяк.

– Вот ведь Ирод, припомню я тебе!

– Не припомнишь: тебе нравится, как я ассистирую.

– Это точно, – Заяц, не поднимаясь с дивана, протянул Владу руку для пожатия. – Катерин, сработали сегодня и впрямь хорошо. Мы с Владом как сиамские близнецы: я подумаю, он уже зажимом захватывает. Эх, чего-то серьезно все сегодня было. А ведь шли на банальный аппендицит. Ну что, выпили? Катерин, ты как?

– Пас, я вообще сегодня пораньше убежать хотела. Ой, телефон, – Катя достала из кармана халата мобильник. Ага, Лизавета. – Давайте, ребята, не забывайте, что вы за рулем, – и быстро вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

– Ты уже дома? – сразу поинтересовалась подруга.

– Какое там, сплошные проблемы. А ты?

– Да ты что! Мне еще отчет писать, так что иду в ночь. Поэтому-то решила сейчас тебе все рассказать про этого твоего Влада.

– Ну, во-первых, какой же он мой, а во-вторых, Лизка, я же тебя предупреждала: он своеобразный.

– Долбанутый он, а не своеобразный. Нет, ну скажи, я что, урод какой? – с тоской протянула девушка. – Вообще, что ему от этой жизни нужно?!

– Ты бы его спросила.

– Так я слова вставить не могла! Ах, как я ездил в Японию, ах, Гонконг, ах, Сингапур! Тетки такие самовлюбленные мне еще встречались, но чтобы мужики! Ему – прости за выражение, но иначе не скажешь, – вообще насрать было, что я там приготовила, во что была одета. Он про меня ничего и не спросил ни разу. Только ел и про себя рассказывал. Подливает, подкладывает в тарелочку и говорит, и говорит.

– А что там за история с альбомами? – Катерина мерила большими шагами коридор.

– Ох, гад, и про альбомы рассказал!

– Он мне все так преподнес, будто ты все время свои фотографии показывала, как и где развлекалась.

– Нет, ну мужики пошли! Да это я решила ему навстречу пойти. В конце концов, все равно вечер коту под хвост, вот и пригласила его на диванчик присесть рядышком, вроде как фотографии посмотреть. И что мне было ему показывать? Как мы с тобой в купальниках, в Турции, распластавшись лежим? Я ему – из жизни офиса. А он, паскуда, как начал зевать, чуть челюсть не сломал. Тут я и не выдержала. Говорю: а может, вам уже домой пора? А он заявляет: «Так у тебя же две комнаты. Я вот на диванчике и лягу, убирать со стола не надо, мне не мешает». А, каково?

– Я же предупреждала тебя: эгоист. Да еще и немножко жмот. Просто все в одном флаконе. А вообще… Вот если, предположим, он бы к тебе с любовью – ты бы в ответ на это что?

– Не знаю, Катюх, что-то устала я одна. Даже не то чтобы одна устала – устала от взглядов снисходительных, от того, что все про совместные выходные рассказывают. Даже то, что просто на мужиков жалуются на своих, – и то меня бесить начало. Им-то есть на кого пожаловаться.

– Вот видишь, и ты сегодня пожаловалась.

– Кать, я серьезно.

– Да и я серьезно. Я-то тебя понимаю, как никто – тоже иногда так тоскливо бывает. Совет тут только один: ты не просто тихо зверей, когда про чужую семью слышишь, ты вслушивайся, что говорят-то! И думай: а вот нужно мне все это, заботы такие?

– Ох, Катюха, нужно. Вот поняла, нужно, – Лизавета вздохнула.

– Значит, все сложится, вот увидишь. И что тогда на работе сидишь? Пошли свои проекты сама знаешь, к какой матери, и вперед!

– Вперед – это куда?

– Ну не знаю: в клуб, в кино, на выставку, на экскурсию по Золотому кольцу.

– Точно! По кольцу! Со мной поедешь?

– Я-то тебе зачем? Со мной поедешь, со мной и вернешься. А так – глядишь, кто и прицепится.

– Ой, Катька, дожила, уже готова, чтобы ко мне абы кто прицепился.

– Это у тебя после вчерашнего.

– Ага. Ладно, спасибо, что хоть на кладбище меня не послала.

– А это еще зачем? – искренне удивилась Катя.

– Говорят, там лучше всего знакомиться. С вдовцами-то.

Подруги рассмеялись, и Катя отключилась. Ну и ладно, хоть и проблемы, но как-то настроение у всех вверх пошло.

20

Дома встречала верная Эсмеральда. Катя прошлепала на кухню, нажала на кнопку чайника и, вернувшись обратно в комнату, залезла с ногами в кресло. Эсмеральда тут же прыгнула хозяйке на колени.

– Ну что, цыганская ты морда, пыталась меня с утра предупредить, что не очень сладко мне сегодня будет, а? Как всегда, не ошиблась. Только все, да не все! И операция прошла без сучка без задоринки, и свидание мне назначили. Не веришь? Вот так-то. И я на него обязательно пойду. И этот бедлам, который я в квартире устроила из платьев и дубленок, зря не пройдет. Вот так на свидание и отправлюсь.

Из кухни послышался щелчок чайника, но сил на то, чтобы встать, не осталось. Легче было дотянуться до телевизионного пульта и по инерции попереключать с программы на программу. Ба, «Тупые»! И где же тут Евсеева, где же наша звезда? Неужели вот эта официантка?! Ой, ну что на свете делается? Женщина отчего-то сразу развеселилась. Чем ее, Катина, жизнь плоха? Чего она раскисла, Эсмеральде нажаловалась, кошке настроение испортила?

Катя Мельникова занимается любимым делом. И какое счастье, что ей не надо вот так, раскорячившись, ползать с подносом под столом, чтобы рассмешить недалекую молодежь, а после – жить придуманной жизнью. Да, может, жизнь ее простая и бесхитростная, но она настоящая, и Катя не исполняет ничью роль, она не играет, она живет.

Катерина поднялась с кресла, аккуратно подвинув Эсмеральду, потянулась и бодро зашагала в сторону кухни. Как хорошо, что нет у нее в желудке никаких баллонов. Она раскалила масло на сковородке, вывалила туда две большие купатины. Эх, красота!

А про Смолякова стоит подумать. Хм, интересно, позвонит или так просто сказал?

Служебный (медицинский) роман

1

Катерина сидела на постели и растирала шею. Она даже не слышала, как Андрей ушел на работу. Сколько времени, уже утро? и что это было? нет-нет, конечно, ей все показалось, или просто дурной сон! Привидится же такое… Свят, свят!

Женщина еще раз обвела глазами комнату, остановилась взглядом на измятой кровати. Да нет, какой уж сон – не с ума же она сошла, в конце концов. Уж чем-чем, а твердым холодным рассудком она отличалась всегда. Катерина, пошатываясь, поднялась с кровати. Кровь тут же ударила в виски, она слегка покачнулась, осела и схватилась за край тяжелого шелкового одеяла. Одеяло поползло на нее, и женщина все же потеряла равновесие. Этот шелк ни на что не годится: спать под ним холодно, одеяло вечно съезжает, простыня мнется. Катерина с трудом поднялась и поплелась к окну – отдернуть тяжелые занавески.

У себя в квартире она никогда не пользовалась теневыми шторами. Если и покупала их, то только для уюта, никогда не задергивала. У Андрея не так. Тяжелые шторы темно-фиолетового цвета на черной подкладке задергивались на ночь наглухо.

– Андрюш, мне спать темно, оставь хоть щелочку.

– Ну ты даешь, спать ей темно! Ты ж не с открытыми глазами спишь? В первый раз такое слышу. Взгляни, соседняя многоэтажка окна в окна смотрит. Мне лично совсем не хочется, чтобы за мной кто-нибудь в бинокль наблюдал.

– Нужен ты кому-то, – фыркала Катя.

– А может, ты нужна?

– Я уж точно не нужна, меня тут никто не знает. Просто лежу на кровати, как в гробу. Ночью просыпаюсь, и непонятно, где я – то ли еще здесь, то ли уже на том свете.

Тогда при этих словах Кате даже почудился какой-то странный блеск в глазах Андрея. Вечно ей ерунда мерещится!