Слабое сердце - Натали Иствуд

А ведь, решив остаться, она рискует. Захочет ли Энтони, чтобы она осталась, если узнает про ее болезнь? Как поведет себя, если откроет ее тайну? Господи, ну почему ей так не хочется, чтобы он узнал об этом?!

5

Дебра поселилась в западном крыле на втором этаже. Эта часть дома выходила на сушу, но из-за причудливости береговой линии из окон было видно, как набегают на берег океанские волны и, набрав силу, разбиваются о скалы, одевая их кружевной пеной. Пейзаж не отличался разнообразием, но с появлением солнца поросшая утесником заболоченная равнина обретала своеобразную суровую красоту.

Комната Дебре сразу понравилась: здесь во всем чувствовалась женская рука. Обои с цветочным орнаментом, шелковые занавески пастельных тонов и такое же покрывало на кровати, на туалетном столике кружевная салфетка ручной работы и набор щеток, ящики с бельем пахнут цветочными духами…

Интересно, чья это комната? — думала Дебра. Только не Линды. Та ни за что бы не стала пользоваться духами с таким незамысловатым ароматом.

Энтони принес в комнату ее вещи и, не церемонясь, свалил на кровать. Дебра молча стояла у окна, кожей ощущая его присутствие, и судорожно соображала, что бы такое сказать, но Энтони вышел, не удостоив ее взглядом. Через пару минут хлопнула входная дверь и послышался рев мотора.

Дебра принялась разбирать вещи, а в голове неотступно сверлила мысль: правильно ли она поступила? Конечно же она не на шутку обиделась на Линду, поэтому и раздумала возвращаться в Лондон. Но с другой стороны, не безрассудство ли это? А вдруг то, что произошло между ней и Энтони минувшей ночью, повторится? И что тогда?! Ведь если Энтони переспит с ней, не позаботясь о последствиях, она может забеременеть!

От одной этой мысли у Дебры затрепыхалось сердце, ноги стали как ватные и она в изнеможении присела на край кровати. Что скажет на это ее врач? Доктор Пайлз постоянно твердит одно и то же — избегайте стрессов. А что такое беременность, если не стресс? А роды?!

Хотя Дебра и не обсуждала с ним эту тему, она ничуть не сомневалась: если бы доктор Пайлз заподозрил ее в том, что у нее возникли интимные отношения с мужчиной, он наверняка бы предостерег ее от опасностей, связанных с деторождением. Как и ее мать, доктор Пайлз считал, что ей не следует выходить замуж, и, судя по всему, они совершенно правы.

Дебра вспомнила Тимоти, вздохнула и, подойдя к трельяжу, оглядела себя критическим глазом. Как это говорят медики? Объективно: кожа бледная, скулы высокие, рот яркий… Нижняя губа чуть полнее верхней — если верить физиономистам, верный признак чувственной натуры. Сегодня ночью Дебра впервые в жизни смогла в этом убедиться.

Глаза большие, карие — как говорила мама, шоколадного цвета… Длинные, абсолютно прямые белокурые волосы… Дебра невесело улыбнулась. Мужчины любят блондинок — это точно. Она не могла пожаловаться на недостаток внимания со стороны сильной половины рода человеческого, но мать постоянно ограждала ее от общения с ними.

Может, боялась, что дочь повторит ее собственный, не слишком удачный опыт семейной жизни. Родители разошлись давно, и Дебра почти не помнила своего отца. Может, ею руководил материнский эгоизм — ведь у нее по сути не было личной жизни и Дебра стала для нее светом в окошке… А может, мать считала, что ее ненаглядная дочь достойна лишь принца. Принца, который придет, поцелует Спящую Красавицу и разрушит колдовские чары…

А принц все не приходил… Потом мама умерла, вместо принца явился Тимоти, но, узнав про болезнь Дебры, как и следовало ожидать, сбежал. Так что не родись блондинкой, а родись здоровой…

Дебра приподняла волосы над головой, расправила плечи и выпрямилась. От этого движения тонкая ткань блузки натянулась, обрисовав грудь — небольшую, но высокую и упругую… Дебра вспомнила, как минувшей ночью ее ласкал Энтони, и зарделась.

Припомнила, как он говорил, что она чертовски соблазнительная… Кто знает, так ли это на самом деле, или он говорил это в угаре плотского вожделения? Дебра снова покосилась в зеркало. Нет, все-таки хороша! — решила она. Конечно, не такая ослепительная сексапильная красотка, как Линда, но тоже ничего…

Тяжко вздохнув, Дебра опустила руки и отошла от зеркала. Что толку притворяться? — с досадой корила она себя. Все равно ей не сравниться с Линдой. С ее-то слабым здоровьем даже пытаться не стоит! Чем скорее перестанет витать в облаках, тем лучше.

Надо как можно скорее сказать Энтони правду. Ведь не прогонит же он ее на самом деле, а через пару недель она уедет и больше не увидится с ним никогда. Дебра снова вздохнула. Ну почему, почему ей так не хочется, чтобы он узнал о ее болезни? Нет, она не Спящая Красавица, а Золушка. Живет словно взаймы, трясется от страха, что часы пробьют полночь…

В дверь постучали, Дебра вздрогнула, а сердце затрепыхалось как заячий хвост.

— Кто там? — отозвалась она, и от волнения у нее перехватило в горле. — Войдите!

— Это всего лишь я, мисс. — Дверь отворилась, и в комнату с подносом в руках вошла миссис Уинсли. — Я подумала, может, вы захотите кофе? Ведь вы толком не позавтракали. А еще я хочу уточнить, во сколько подавать обед.

Дебру растрогала забота экономки.

— Большое вам спасибо, миссис Уинсли! Кофе это как раз то, что мне нужно. А обедать я буду, когда… когда освободится мистер Браун.

— Хорошо, мисс. — Миссис Уинсли поставила поднос на откидной столик в оконном проеме. — Только мистер Браун может и не поспеть к обеду. Ведь он уехал в Девонпорт, к адвокату мистера Генри.

— Да? — Дебра надеялась, что в ее голосе прозвучал лишь праздный интерес. — Ну конечно, припоминаю, он… он что-то говорил об этом. — Взглянув на поднос, как бы между прочим спросила: — А он не говорил вам, что я приехала сюда поработать? Кстати, где в доме, кроме библиотеки, есть письменный стол?

Миссис Уинсли задумалась.

— Разве что в кабинете мистера Генри, мисс. Только сейчас кабинет заперт. Думаю, вам там будет удобно, только сперва спросите разрешения у мистера Брауна.

— Я так и сделаю. — Дебра кивнула, разглядывая изящную серебряную ложечку с вензелем.

Интересно, почему миссис Уинсли, говоря о покойном муже Линды, называет его по имени, а Энтони — мистером Брауном? Да и так ли его зовут на самом деле? Если, по его словам, он родился вне брака, то у него должна быть другая фамилия…

Миссис Уинсли все не уходила.

— Вот вы сказали, мисс, что приехали поработать, — выдержав паузу, заметила она, — а чем же вы будете заниматься?

— Рисовать, — ответила Дебра, подняв голову и глядя миссис Уинсли в глаза. — Я — художник.