Гамлет, принц датский (пер. М. Лозинского) - William Shakespear

В мрак безнадежный ввержена сестра,

Чьи совершенства – если может вспять

Идти хвала – бросали вызов веку

С высот своих. Но месть моя придет.

Король

Спи без тревог; мы не настолько тупы,

Чтобы, когда опасность нас хватает

За бороду, считать, что это вздор.

Ждать новостей недолго; твой отец

Был дорог мне; себе же всякий дорог;

И, я надеюсь, ты рассудишь сам…

Входит гонец с письмами.

В чем дело?

Гонец

Письма, государь, от принца:

Одно для вас, другое – королеве.

Король

От принца? Кто принес их?

Гонец

Моряки

Как будто, государь; я сам не видел,

Мне дал их Клавдио; он получил их

От тех, кто их принес.

Король

Лаэрт, ты слушай. –

(Гонцу.)

Оставь нас.

Гонец уходит.

(Читает.) «Высокодержавный! Да будет вам известно, что я высажен нагим в вашем королевстве. Завтра я буду ходатайствовать о дозволении увидеть ваши королевские очи; и тогда, предварительно испросив на то ваше согласие, я изложу обстоятельства моего внезапного и еще более странного возвращения. Гамлет».

Что это значит? Или все вернулись?

Иль здесь обман, и это все не так?

Лаэрт

Вы узнаете руку?

Король

То почерк принца Гамлета. «Нагим»!

А здесь, в приписке, сказано: «один»!

Ты можешь объяснить?

Лаэрт

Я сам теряюсь. Но пускай придет;

Мне согревает горестную душу,

Что я могу сказать ему в лицо;

«То сделал ты».

Король

Раз это так, Лаэрт

(Хоть как же так? А впрочем, что ж другого?),

Дай мне вести тебя.

Лаэрт

Да, государь;

Но только если ваша цель – не мир.

Король

Мир для тебя. Раз он теперь вернулся,

Прервав свой путь, и продолжать его

Не хочет больше, я его толкну

На подвиг, в мыслях у меня созревший,

В котором он наверное падет;

И смерть его не шелохнет упрека;

Здесь даже мать не умысел увидит,

А просто случай.

Лаэрт

Государь, я с вами:

Особенно когда бы вы избрали

Меня своим орудьем.

Король

Так и будет.

Тебя заочно здесь превозносили

При Гамлете за качество, которым

Ты будто блещешь; все твои дары

В нем зависти такой не пробудили,

Как этот дар, по-моему, не первый

По важности.

Лаэрт

Какой же это дар?

Король

На шляпе юности он только лента,

Хоть нужная; ведь юности к лицу

Беспечная и легкая одежда,

Как зрелым летам – сукна и меха,

С их строгой величавостью. Здесь был,

Тому два месяца, один нормандец;

Я видел сам и воевал французов;

Им конь – ничто; но этот молодец

Был прямо чародей; к седлу припаян,

Он чудеса с конем творил такие,

Как будто сам наполовину сросся

С прекрасным зверем. Все, что мог я в мыслях

Вообразить по части ловкой прыти,

Он превзошел.

Лаэрт

И это был нормандец?

Король

Нормандец.

Лаэрт

Ручаюсь головой, Ламонд.

Король

Он самый.

Лаэрт

Я с ним знаком; то в самом деле перл.

И украшение всего народа.

Король

Он о тебе признался [*]

И дал такой блистательный отчет

В твоем искусстве мастерской защиты,

Особенно рапирой, что воскликнул:

То было бы невиданное дело –

С тобой сравняться в силе; их бойцы

Теряют, мол, глаз, и отпор, и натиск,

Когда ты бьешься с ними. Этот отзыв

Такую зависть в Гамлете разлил,

Что он лишь одного просил и жаждал:

Чтоб ты вернулся и сразился с ним.

Отсюда…

Лаэрт

Что отсюда, государь?

Король

Лаэрт, тебе был дорог твой отец?

Иль, может, ты, как живопись печали,

Лик без души?

Лаэрт

К чему такой вопрос?

Король

Не стану спорить: ты любил отца;

Но, знаю сам, любовью правит время,

И вижу на свидетельстве примеров,

Как временем огонь ее притушен.

Таится в самом пламени любви

Как бы нагар, которым он глушится;

Равно благим ничто не пребывает,

И благость, дорастя до полноты,

От изобилья гибнет; делать надо,

Пока есть воля; потому что воля

Изменчива, и ей помех не меньше,

Чем случаев, и языков, и рук,

И «надо» может стать как трудный вздох

Целящий с болью. Но коснемся язвы:

Принц возвратился; чем же ты докажешь,

Что ты и впрямь сын твоего отца?

Лаэрт

Ему я в церкви перережу горло.

Король

Да, для убийства нет святой защиты, [*]

И месть преград не знает. Но, Лаэрт,

Чтобы так случилось, оставайся дома.

Принц, возвратись, узнает, что ты здесь;

Мы примемся хвалить твое искусство

И славу, данную тебе французом,

Покроем новым лоском; мы сведем вас

И выставим заклады; он, беспечный,

Великодушный, чуждый всяким козням,

Смотреть не станет шпаг, и ты легко

Иль с небольшой уловкой можешь выбрать

Наточенный клинок и, метко выпав,

Ему отплатишь за отца.

Лаэрт

Согласен;

И я при этом смажу мой клинок.

У знахаря купил я как-то мазь,

Столь смертную, что если нож смочить в ней

И кровь пустить, то нет такой припарки

Из самых редких трав во всей подлунной,

Чтобы спасти того, кто оцарапан.

Я этим ядом трону лезвее,

И если я хоть чуть задену принца,

То это смерть.

Король

Все это надо взвесить;

Когда и как мы действовать должны.

Коль так не выйдет и затея наша

Проглянет сквозь неловкую игру,

Нельзя и начинать; наш замысел надо

Скрепить другим, который устоял бы, –

Коли взорвется этот. – Дай подумать!..

За вас мы будем биться об заклад…

Нашел:

Когда в движенье вы разгорячитесь –

Для этого ты выпадай смелей –

И он попросит пить, то будет кубок

Готов заранее; чуть он пригубит,

Хотя б он избежал отравной раны, –

Все будет кончено. Стой, что за шум?

Входит королева.

А, королева!

Королева

Идет за горем горе по пятам,

Спеша на смену. – Утонула ваша

Сестра, Лаэрт.

Лаэрт

Как! Утонула? Где?

Королева

Есть ива над потоком, что склоняет

Седые листья к зеркалу волны;

Туда она пришла, сплетя в гирлянды

Крапиву, лютик, ирис, орхидеи, –

У вольных пастухов грубей их кличка, [*]

Для скромных дев они – персты умерших:

Она старалась по ветвям развесить

Свои венки; коварный сук сломался,

И травы и она сама упали

В рыдающий поток. Ее одежды,

Раскинувшись, несли ее, как нимфу;

Она меж тем обрывки песен пела,

Как если бы не чуяла беды

Или была созданием, рожденным

В стихии вод; так длиться не могло,

И одеянья, тяжело упившись,

Несчастную от звуков увлекли

В трясину смерти.

Лаэрт

Значит, утонула!

Королева

Да, утонула, утонула.

Лаэрт

Офелия, тебе довольно влаги,

И слезы я сдержу; однако все же

Мы таковы: природа чтит обычай

Назло стыду; излив печаль, я стану

Опять мужчиной. – Государь, прощайте.

Я полон жгучих слов, но плач мой глупый

Их погасил.

(Уходит.)

Король

Идем за ним, Гертруда.

С каким трудом я укротил в нем ярость!

Теперь, боюсь, она возникнет вновь.

Идем за ним.

Уходят.

Акт V

Сцена 1

Кладбище

Входят два могильщика с заступами и прочим.

Первый могильщик

Разве такую можно погребать христианским погребением, которая самочинно ищет своего же спасения?

Второй могильщик

Я тебе говорю, что можно: и потому копай ей могилу живее; следователь рассматривал и признал христианское погребение.

Первый могильщик

Как же это может быть, если она утопилась не в самозащите?

Второй могильщик

Да так уж признали.

Первый могильщик

Требуется необходимое нападение [*]; иначе нельзя. Ибо в этом вся суть: ежели я топлюсь умышленно, то это доказывает действие, а всякое действие имеет три статьи: действие, поступок и совершение; отсюда эрго [*]: она утопилась умышленно.

Второй могильщик

Нет, ты послушай, господин копатель…

Первый могильщик

Погоди. Вот здесь тебе вода; хорошо; вот здесь тебе человек; хорошо; ежели человек идет к этой воде и топится, то хочет не хочет, а он идет; заметь себе это; но ежели вода идет к нему и топит его, то он не топится; отсюда эрго: кто неповинен в своей смерти, тот своей жизни не сокращает.

Второй могильщик

И это такой закон?

Первый могильщик

Вот именно; уголовный закон.

Второй могильщик

Хочешь знать правду? Не будь она знатная дама, ее бы не хоронили христианским погребением.

Первый могильщик