Вопреки всему (СИ) - Александра Павлова

   - А ты чего не торопишься к своей куколке? - усмехнулась собеседница. - Оттягиваешь до последнего удовольствие? Ты это любишь, я помню, - прошептала Алена, облизывая губы.

   Данияр спокойно смотрел на манипуляции девушки, призывающие его откликнуться на них: томно прикрытые глаза, небрежно распахнутый на груди и бедрах халат, показывающий отсутствие белья. Вот только его все это не трогало.

   - Зря стараешься, - холодно улыбнулся Дан.

   - А если я лучше постараюсь? - спрыгивая с подоконника и подходя к нему вплотную, протянула красавица.

   - Не прокатит, - отбрасывая от себя загребущие ручки, спокойно ответил мужчина. - Ринат тебя уже ждет.

   - Пусть, - почти раздраженно ответила Алена, снова пытаясь обнять его. - Я не хочу его. Я хочу тебя!

   - Тогда зачем перед ним ноги раздвигаешь? - бесцеремонно спросил Данияр.

   - Потому что он за это платит. Будешь платить ты - буду раздвигать перед тобой. Хотя для тебя, - потянувшись губами к его уху и лаская его язычком, - я буду делать это бесплатно.

   - Мы это уже проходили, - отодвигая от себя Алену, сказал Данияр.

   Он никак не реагировал на все, что делала девушка. Его никогда особо не трогали ласки шлюх - слишком они были продажными. Но одно время он кувыркался с Аленой - кое-что она умела делать просто отменно. За это он платил ей. Нет, не деньгами - она все же была больше содержанкой, чем проституткой. Но это время прошло. Собственно, она была единственной, кому он платил за красивое гибкое тело.

   - Почему бы не повторить?

   - Нет желания.

   - Ах да, у тебя есть твоя замухрышка, - пренебрежительно сказала девушка, скривив губы. - И у тебя встает на нее?

   Дану изначально не нравился этот разговор, но упоминание Сони таким поганым ртом стало последней каплей.

   - Слушай меня внимательно, - прорычал зло мужчина, хватая перепуганную Алену за локоть. - Еще раз ты приблизишься ко мне или моей девушке или раскроешь рот - не обижайся. Тебе мало одного Рината? Так я тебя обеспечу клиентами - отымеют так, что жить не захочешь. И подругам своим передай то же самое.

   Дан презрительно оттолкнул от себя перепуганную Алену и, резко повернувшись, вышел из кухни. Уже на втором этаже встретил Рината, который шел искать свою девицу.

   - Мой тебе совет - гони свою шалаву куда подальше. Или рот ей заткни поглубже, - посоветовал Миронов другу.

   Ринат только нахмурился в ответ, но кивнул, понимая о ком речь.

   - Сам собирался. Давно пора.

   Дан одобрительно хлопнул друга по плечу и зашел в свою комнату. Соня уже спала, сладко улыбаясь и не дождавшись его. Мужчина взял свои вещи и тихо прошел в ванную. Принял душ и вернулся в спальню. Тихонько забрался под простыню и притянул к себе девушку, скользнув взглядом по ее сорочке, которую купил сегодня. Очень захотелось тут же разбудить девушку и снять с нее это безобразие самым горячим способом. Но она устала, да и он вымотался неслабо. Поэтому выкинул из головы соблазнительные картинки и закрыл глаза, утыкаясь носом с макушку Сони.

ГЛАВА 5

   Соня медленно просыпалась от необычных, но приятных ощущений. Все тело было охвачено теплом и негой, а внутри в животе было томное напряжение. Она подняла веки и встретилась с горячим голодным взглядом карих глаз. Даже спросить ничего не успела, как оказалась прижата к постели большим телом, а губы требовательно накрыли ее рот. Руки Дана скользнули к ее бедрам, заставляя их раздвинуться и обхватить его талию. Горячие ладони оказались под коротким подолом ночной сорочки, задирая его все выше, пока грубые пальцы не коснулись тонкого шелка белья под ней. Девушка томно простонала, выгибаясь навстречу его руке, которая начала ласкать ее сквозь тонкую ткать.

   Данияр оторвался от губ Сони, чтобы посмотреть в замутненные наслаждением зеленые глаза и увериться в том, что она хочет его так же сильно, как и он ее. С голодным рыком он снова приник к ее губам, властно и настойчиво раздвигая их своим языком. А пальцы уже стягивали вниз по стройным ножкам крошечные трусики. Ему пришлось оторваться от ее рта, что отодвинуться и снять с нее эту досадную помеху, а вместе с ней и сорочку. Он смотрел на обнаженное тело перед собой и думал о том, что сегодня его, точно ничто не остановит: ни усталость, ни проблемы. Начнись сейчас Третья Мировая, и он никуда не уйдет из этой спальни.

   Соня сама потянулась к его губам, лишь бы спрятаться от его дикого взгляда, смущающего ее до ужаса. Она крепко прижала к себе голову Дана, покорно раскрывая губы под его напором и начиная все сильней заводиться от его смелых и откровенных ласк.

   Оторвавшись от сладких губ, Данияр стал спускать ртом все ниже, пока не захватил в плен вершину ее груди, с наслаждением вслушиваясь в протяжный стон Сони. Ее пальчики порывисто перебирали пряди его волос, то оттягивая его голову, что прижимая все ближе. Он умело возбуждал ее все больше каждым движением губ и пальцев, заставляя ее все чаще и громче стонать. Она извивалась под ним в стремлении поймать то, что он готов был дать ей.

   Дан резко поднялся вверх, дико набрасываясь на пухлые губы, одновременно с этим начиная входить во влажное тело девушки. Соня открыто подавалась ему навстречу, желая этого не меньше, чем он сам. Мужчина крепко прижимал к себе ее бедра, зная, что через мгновение она попытается отстраниться от него, и резко скользнул на всю длину. Девушка тут же сжалась под ним и прикусила губу от боли. Он тихонько зашептал ей на ушко слова успокоения и просьбы расслабиться.

   Соня постепенно поддавалась его тихому голосу, ненавязчивым ласкам и нежным поцелуям. И уже через пару мгновений смогла расслабиться и отпустить ту боль, что он причинил своим вторжением в ее девственное тело.

   А Дан просто сходил с ума от того, как ощущал ее. Тесная, горячая и нежная. Ему хотелось с остервенением врываться в нее со всей силы, заставляя кричать от наслаждения и удовольствия. Хотелось брать ее так, как он привык делать это: жестко, но нежно, сильно, но аккуратно. И стоило огромных усилий не позволять себе этого. Не в этот раз, не сейчас и не здесь. Он не хотел делиться ее стонами и криками со всеми живущими в этом доме. Все это должно было быть только для него. Это раньше для него никогда не было препятствием присутствие поблизости других людей. Было плевать, кто и что слышит или даже видит. Но его девочка была только для него. Ею, чистой и неоскверненной, он не хотел делиться. Не хотел, чтобы потом она стыдливо прятала глаза, когда на нее будут смотреть с усмешкой, вспоминая, как она кричала под ним за тонкими стенами. Не хотел видеть в глазах других мужчин зависть к себе, а в глазах женщин ревность и злобу к ней.