Врата - Фрэнсис Вилсон

— Наверно, это сделали в «Скорой», задолго до того, как его доставили к нам.

Джек вернул ей планшетку, взял пакет. Вещей оказалось немного: бумажник, часы, ключи, мелочь примерно на доллар.

После ухода сестры он заглянул в бумажник: кредитки «Америкэн экспресс» и «Мастер-кард», пенсионная карточка, карточка Ассоциации спортсменов-любителей, карточка «Костко»[24], семьдесят с чем-то долларов, пара ресторанных счетов.

Бросил все это обратно в мешок. На что он надеялся? На шифрованную записку? На клочок бумаги с поспешно нацарапанным адресом?

Насмотрелся детективных фильмов.

Может быть, нет ничего загадочного. Просто несчастный случай. Может, папа решил проехаться, очутился в неудачное время в неудачном месте... случайно столкнулся с кем-то, кто не совсем ладит с законом и не хочет попасть в руки полиции.

Все понятно.

Несчастный случай... дорожная авария...

Однако нутром не верится. Пока, по крайней мере.

Джек взглянул на отца:

— Продержишься ради меня, пап?

Разумеется, никакого ответа. Он похлопал по колену под простыней:

— До завтра.

17

К счастью, Аня оставила пропуск у него в машине. С помощью карточки открылся шлагбаум для жильцов. Когда Джек добрался до дома, света у старушки не было. Декоративные украшения на ее газоне звякали, шелестели, вертелись во тьме.

Войдя в дом, он сразу направился к отцовской спальне, вытащил металлическую шкатулку, пробормотал:

— Прости, пап, — и пошел с ней на кухню.

Очень неприятно копаться в папиных личных вещах, но в коробочке вполне может найтись объяснение, почему отец был в полуночный час не в постели, а среди болота.

Сначала надо выпить пива. Джек взял из холодильника очередную бутылку красного гаванского эля, поискал в ванной пинцет, нашел, через двадцать секунд запор на крышке шкатулки открылся. Он стоял в нерешительности. Вдруг в ящичке находится то, о чем никто знать не должен? Вдруг ему самому не захочется знать? Наверно, родители имеют право на тайну.

Безусловно, пока не становятся жертвой аварии, второй участник которой удрал.

Джек поднял крышку.

Ничего особенного. Пачка выцветших со временем черно-белых фотографий и какая-то маленькая коробочка вроде ювелирной. Сначала перебрал фотографии. Главным образом солдаты. В одном из них узнал отца — даже не помнится, чтоб у него было столько волос, — но в основном другие парни в форме, лет двадцати, неловко позируют перед камерой на фоне незнакомого ландшафта. На одном снимке виднелось строение в виде пагоды.

Должно быть, Корея. Известно, что папа был в армии во время войны, но никогда не хотел об этом рассказывать. Так и не удалось вытянуть из него хоть какие-нибудь военные воспоминания. «Не хочу вспоминать», — неизменно отвечал отец.

Последний снимок запечатлел восемь мужчин в солдатской форме, четверо спереди стоят на коленях, четверо высятся позади, ухмыляются в аппарат. Отец второй слева в заднем ряду. Видимо, в правом углу на фоне была именная табличка, но уголок оторван.

Джек разглядывал незнакомых солдат, ища связь с отцом. Кто они такие? Молодые, похожи на игроков баскетбольной команды средней школы. Выпускники. Из какого учебного заведения?

Может быть, никогда не узнаешь.

Он положил фотографии, взял коробочку. Внутри что-то громыхнуло. Открыв, увидел две медали. Не особенно разбираясь в военных наградах, одну узнал сразу.

«Пурпурное сердце»[25].

Папа был ранен? Куда? Насколько известно, у него единственный шрам после аппендицита. Может быть, это чья-то чужая медаль, друга-сослуживца, которая хранится на память?

Нет, «Пурпурные сердца» остаются родным.

Значит, папина.

Он взглянул на другую медаль: золотая звезда на красно-бело-синей ленте с серебряной звездочкой меньших размеров в центре. Кажется, «Серебряная звезда»[26]. За выдающуюся отвагу на поле боя?

Поверь, малыш, ты многого не знаешь о своем отце.

По-моему, леди, вы правы. Надо было, наверно, чаще с ним общаться.

Забавно... несколько месяцев назад подобная мысль в голову бы не пришла. Но, связывая случившееся с папой и с Кейт...

С неутолимым зудом разочарования Джек уложил обратно содержимое приблизительно в том же порядке. Требовались ответы, а проклятый ящичек задал лишь больше вопросов.

Он поставил шкатулку на полку и пошел на кухню за пивом. По дороге заметил на столе отцовские часы. Забрав их в больнице, не обратил внимания на треснувшее стекло. Присмотрелся — старый «таймекс». Даже не старый — древний. Типично для папы: если старая вещь работает, зачем покупать новую? «Таймекс» разбился и больше не тикает. Стрелки остановились, показывая 12.08.

Постой-ка...

Джек вытащил протокол о дорожно-транспортном происшествии, развернул, внимательно просмотрел донесение офицера Эрнандеса. В участок позвонили... где оно... вот.

В 11.49.

Значит, сообщение сделано прежде, чем произошла авария. Немыслимо. Наверно, отцовские часы спешили. Бывает. Или он забыл их завести.

Только не папа. У него часы всегда шли точно до минуты. По утрам обязательно заводились. Миллион раз он на глазах у Джека проделывал это за завтраком.

Возможно, Эрнандес неправильно указал время звонка. Но при всей своей тупости коп внимательный и основательный. Кроме того, он заметил, что, когда прибыл на место аварии через двадцать минут после уведомления, у него возникло впечатление, будто она только что произошла.

Тряся головой, Джек пошел к холодильнику. Пиво не пойдет. В данный момент надо выпить чего-то покрепче.

Среда

1

Джек проснулся от гула в ушах. Сначала решил, что москит, но звук ниже. Возможно, последствия выпивки, хоть он принял всего две рюмки. Наконец, понял, что гул доносится из окна. Поднял голову, оглянулся, сразу же сбившись с толку в незнакомой комнате.

Ах да. Это ведь папин дом. Передняя комната. Видно, заснул на диване. Наткнулся на «Рио-Браво» на каком-то канале вроде ТНТ, начал смотреть в тринадцатый раз, не ради Джона Уэйна или Дина Мартина, разумеется, не ради Рики Нельсона — ради Уолтера Бреннана. Руки вверх! Слампи — его лучшая роль, пожалуй кроме старика Клэнтона в «Дорогой Клементине». Старик Уолт пристрастил его к кино.

Откуда этот гул?

Он сорвался с дивана, прошлепал на кухню, выглянул в окно.

Садовник вел газонокосилку по краю сгоревшей травы у посаженных возле дома деревьев. Неужели на нем фланелевая рубашка с длинными рукавами? В такую погоду? Видя летом кого-то в подобной рубашке, обязательно заключишь — ненормальный. Правой руки не видно даже на столь близком расстоянии. Газонокосилка как бы растет из рукава.