Стаи. Книга 2. Новая Волна - Юлиан Львович Егоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она ещё раз окинула взглядом утихомирившихся лицедеев – доведя живого человека до предобморочного состояния, оба эволэка тут же снова улеглись на пол и застыли, словно и не было никого безумства жуткого танца. Аквариум снова окутала тишина – нет больше шёпота почти беззвучной поступи, рисующей на полу безупречные па, не шумят приводами суппорты, танцуя под белоснежным потолком в такт с человеческими телами. Только шёпот свежего воздуха, и мерное дыхание девушки и юноши.
Пройдясь до мусоровода, киборг отправила в утиль приготовленный утренний кофе с молоком: никто толком не знал почему, но молочные продукты на дух не переносили прорывы ментальной вселенной и вмиг теряли все свои замечательные свойства, превращаясь в опасную отраву.
– Неужели их присутствие становиться катализатором всех процессов, – Марина ни как не могла успокоиться, ломая голову над метаморфозами, что происходили у неё прямо на глаза.
Она снова и снова прокручивала запись, и как загнанная волчица металась от одного монитора к другому, пока те, безучастные к её отчаянию, с холодной трезвостью демонстрировали «выступление артистов».
Хельга хоть и не прерывала потуг своей коллеги, но сознавала их бесполезность – она уже проанализировала данные и снова, как и во время сопровождения первого погружения, констатировала собственное бессилие. С точки зрения логики и знаний об устройстве Вселенной она не могла предложить ни единой здравой версии, и осталось только лишь следовать на поводу событий, надеясь, что понимание придёт потом. Всё-таки, у неё есть одно преимущество – вечная жизнь, лишённая многих дорогих сердцу живого человека вещей, но зато бесконечная, как Космос.
Элан не раз и не два высказывал сомнения по поводу возможности перестройки тела эволэка, и кристалл электронного сознания куратора подтверждал правоту этих сомнений, но… Случилось что-то, что заставило подопечных передумать. Вот только что?
Не Книга Вакона – это точно. Сёстры Амидел и Манитса, добровольно ставшие основой алгоритма? Да, возможно, но сама суть процесса кардинальной ломки собственного организма до сих пор осталась тайной за семью печатями, даже Учёный Совет ИБиСа по-прежнему пребывал в неведении. Вот и встал перед Эланом и Афалией вопрос без ответа: как они это сумели? Естественно, всё это подразумевало, что рассказ императрицы – правда, а пара энтузиастов явно верить никому на слово не спешила, пусть этот кто-то и представлял правящую династию Империи Аврора-2…
* * *
«Акула», расцвеченная гирляндой бортовых огней, замерла в готовности, но команды никак не поступало, и два космонавта уже откровенно скучали. Перепроверив по многу раз системы корабля, они уже вынуждены были сами себе придумывать занятия.
Новый день не принёс долгожданных вестей с далёкой планеты, так что, рабочая лошадка грузовых трасс осталась болтаться в космосе между Палладой и Новой Россией, выстроившихся почти точно в одну линию вместе со светилом.
Валера и Денис, дабы скоротать ещё один условный день (в космосе разделение суток на ночь и день всегда условно), устроили себе прогулку на «свежем воздухе».
Под брюхом корабля словно образовался гигантский длинный нарост, обезобразив бузепрочно-стремительный силуэт корабля – ёмкость с рабочим телом атомного двигателя. Именно она и стала объектом пристального внимания этим утром. Больше в «Акуле» проверять особо было нечего, а вот многие километры швов огромного бака давали широкое поле для деятельности. Теоретически, приборы меряют температуру, плотность и давление РТ, и должны сигнализировать об утечке, если таковая есть, но обязательно проводились и визуальные осмотры, просто на всякий случай.
Две закованные в скафандр фигуры, словно крались, скрытые резкой тенью корабля, вдоль бульбы носового обтекателя бака. Неспешно, шаг за шагом, чётко фиксируя ноги на поверхности, позволяя магнитным подошвам плотно присосаться к металлу, они шли вдоль видимого только приборам шва, постепенно подходя к линии терминатора, месту, где могильный холод космоса уступал место испепеляющей жаре безвоздушного пространства.
– Слушай, Денис, – пилот как всегда был нетерпелив и словоохотлив, – что это за зов такой?
Холодов дёрнул его за фал, что связал обоих путешественников:
– Забрало закрой! – довольно резко одёрнул штурман своего пилота.
В космосе нельзя расслабляться ни на миг – забудешь опустить световой фильтр, и всё, яркие лучи вмиг выжгут сетчатку глаз. Слюсаренко на окрик не обиделся, хоть и сам был на чеку, но лишних предосторожностей в их деле не бывает.
Они вышли на свет, и лучи Авроры вцепились в белоснежные скафандры, в бессильной попытке добраться до хрупких человеческих тел.
– Насколько я понял, – уже спокойным тоном ответил Холодов, – Это просто сгенерированный электронный поток, который достигнет сознания эволэков. Зов дитя, так это называется, используется для облегчения выхода из погружения.
Он медленно вёл массивным на вид, но лёгким, как пёрышко в невесомости газоанализатором вдоль шва, чьи показания стабильно показывали «ноль» – целостность бака не нарушена. В наушниках послышалось сдавленные смешки Валеры:
– Если ничего не выйдет, то я про этот полёт и рассказывать никому не стану – засмеют!
Вечно серьёзный и довольно молчаливый Денис поддержал шутку:
– Я семье тоже наврал в три короба – сказал, что полечу на верфь Паллады принимать буксир после ремонта.
Тут уже оба зашлись смехом, и волны понесли их безудержное веселье в бесконечность залитого светом пространства.
* * *
Решение иначе как глупым и назвать было трудно, и Амма не замедлила воспользоваться ситуацией:
– Бог мой! – телесное воплощение электронной бестии выдала своё присутствие так неожиданно, что Сафирова и Полякова почти отпрыгнули в стороны.
Три заговорщика столпились над лежащими на полу эволэками, причём те почивали в довольно странных позах: кураторы зачем-то перевернули их на животы, положив предварительно на пол подушки. Так что, и Элан и Афалия беззаботно спали, задрав корму кверху.
– Может вас арестовать за непристойное поведение? – продолжала изгаляться девчонка, подпирая дверной проём, ведущий из операторской в «аквариум».
Хотя если кого и надо было засадить в кутузку за разврат, так это её саму: чертовка мало того была практически в чём мать родила, ночь видите ли на дворе, так ещё и рассматривала эволэков с нескрываемым любопытством.
– У бедняжек такая недвусмысленная поза. Извините, конечно, за настойчивость, но что вы с ними собрались делать?
Красные от смущения Александра и Марина налились бардовым цветом, но уже от полыхнувшей злости, и счастьем было то, что их с ответом опередила Хельга, а то неизвестно каких разухабистых выражений пришлось бы наслушаться:
– Амма, хватит подтрунивать, ты прекрасно знаешь, в чём сложность.
Хоть киборг и попыталась погасить пламя, но члена Ученого Совета всё же прорвало:
– Вам троим всё хиханьки, да хаханьки!!! –
