Гладиатор из будущего. Спартак-победитель - Виктор Поротников

Я тут же вспомнил, что «вольные» гладиаторы действительно частенько возвращаются с прогулок по Капуе с различными покупками. Довольно часто они приносят продолговатые хлебцы с маком и тмином, а также медовые пирожки, изюм, орехи и прочие сладости.

— Одно дело купить несколько кинжалов на рынке, это несложно, — сказал я. — Другое дело спрятать эти кинжалы в хлеб, как это возможно?

— У одного из вольнонаемных гладиаторов есть любовница в Капуе, которая выпекает хлеб прямо у себя дома, — ответил Рес. — Когда Крикс случайно узнал об этом, то он сразу смекнул, что к чему! У Крикса голова соображает быстро. Он-то и втянул в заговор Пракса, чтобы с выгодой использовать пекарню его любовницы. Не правда ли хитро, а?

— Согласен, хитро задумано, — промолвил я. — Однако этот Пракс не внушает мне доверия. Он же болтун и размазня, да еще и пьяница.

— Не такой уж Пракс и размазня, — возразил Рес. — В прошлые нундины ему хватило смелости и сноровки, чтобы пронести в школу три хлебца с запеченными в них кинжалами.

На следующий день Лентул Батиат уехал в Рим.

Это был сигнал для заговорщиков, что момент для побега наступил.

Отправляясь в Рим, Лентул Батиат взял с собой десять гладиаторов, которым предстояло выступить на арене. Еще Лентул Батиат забрал с собой двадцать стражников. Таким образом, в школе осталось шестьдесят стражников, не считая ланисту Меттия и его семерых помощников-докторов.

Мне, как временно отстраненному от тренировок, было позволено с утра вставать не по общей побудке, а чуть позднее. И на завтрак в трапезную я отправлялся, когда все прочие гладиаторы, насытившись, уже расходились на занятия — кто в палестру, кто во дворики…

Так было и в этот день.

Я сидел за грубо сколоченным длинным столом под навесом, уплетая бобовую похлебку с чесноком, когда сюда ворвались гурьбой гладиаторы-фракийцы, среди которых оказался и Рес.

Рабыни, подметавшие пол в трапезной, испуганно сбились в кучку, глядя на то, как фракийцы хватают ножи и деревянные молотки для отбивания мяса. Судя по решительным лицам фракийцев, было понятно, что они намерены с кем-то сражаться.

— Началось! — воскликнул подбежавший ко мне Рес. — Оставь свою похлебку, приятель. Идем с нами! Крикс зарезал Меттия, а Эномай убил двоих надсмотрщиков. Пора прорываться отсюда, покуда стража не очухалась!

— Но ведь мятеж был намечен на вечернее время, что случилось? — Я вскочил из-за стола. — К чему такая спешка?

— Кто-то донес Меттию о заговоре, — сказал Рес, воинственно сверкая глазами. — Меттий приказал своим помощникам схватить Крикса и посадить его в подвал. Поскольку у Крикса под туникой был спрятан кинжал, он без раздумий прикончил Меттия ударом в сердце. Эномай и еще несколько гладиаторов тоже пустили в ход спрятанные под одеждой ножи, заколов троих стражников, пришедших за Криксом. — Рес положил руку мне на плечо. — Пора действовать, Андреас. Иного выбора нет! Спартак уже призвал гладиаторов к восстанию. Слышишь, шум во дворах?

До меня донесся гул многих голосов, крики, свистки надсмотрщиков, созывавших стражу. Еще раздавался грохот железных решетчатых дверей, сотрясаемых какими-то тяжелыми предметами. Эти двери вели во внутренние дворики, их всегда запирали на замок, когда во дворах тренировались гладиаторы.

Я поспешил следом за Ресом в поварню. Там уже хозяйничали около двадцати гладиаторов, которые расторопно вооружались ножами, вертелами, топорами, отломанными от столов ножками. От раскаленных печей в поварне было очень жарко. Над большими закопченными котлами с супом и кашей вился густой аппетитный запах. Невольницы-кухарки, забившись по углам, тряслись от страха, хотя никто из гладиаторов не обращал на них внимания.

Рес схватил большую медную крышку с одного из котлов, дабы использовать ее на манер щита. Я подобрал с полу длинный бронзовый черпак, измазанный овсяной кашей.

Все происходило в спешке, но без лишней суеты. Вооруженные чем попало гладиаторы скопом устремились к казарме, широкий двор перед которой напоминал поле после битвы. Я увидел мертвого Меттия с выпученными неживыми глазами и оскаленными зубами. Тут же лежали еще пять бездыханных тел: два доктора и три стражника из дневного караула. Несколько стражников заперлись в казарме изнутри, еще около десятка надсмотрщиков укрылись в бане, заперев дверь на засов. Одного из помощников Меттия гладиаторы забили насмерть кулаками в самом крайнем из внутренних двориков, другого утопили, окунув вниз головой в бочку с дождевой водой. Какому-то стражнику гладиаторы свернули шею, а его безжизненное тело, раскачав, забросили на верхние острия решетчатой изгороди, отделявшей учебные дворы от собственно виллы Лентула Батиата. Мертвец висел на трехметровой высоте, пронзенный насквозь остриями длинных железных пик. Частокол из этих пик был теперь единственной надежной защитой для слуг и стражников Лентула Батиата от трех сотен разъяренных гладиаторов, которые вырвались из внутренних двориков, явно собираясь взломать и эту последнюю преграду.

Около полусотни новичков-тиронов оказались запертыми в казарме, еще около тридцати гладиаторов стражники успели запереть во флигеле, где была женская баня и комнаты для утех с блудницами. Оттуда имелся запасной выход к вилле Лентула Батиата, им воспользовались надсмотрщики и стражники, сумевшие избежать кровавой расправы от рук гладиаторов.

Собранные по тревоге стражи были облачены в доспехи и шлемы, какие носят римские легионеры, у них имелись большие щиты, мечи и дротики-пилумы. Видя, что гладиаторы, как обезьяны, карабкаются вверх по железным прутьям заградительной решетки, стражники с близкого расстояния принялись забрасывать их дротиками. Гладиаторы лезли на решетку гурьбой, мешая и помогая друг другу, поэтому ни один из дротиков не пролетал мимо цели. Сраженные насмерть и тяжело раненные гладиаторы падали вниз, подобно гроздьям перезревших фиг, мигом образовав на песке с внутренней стороны решетки большую кучу из окровавленных, утыканных дротиками тел. Воздух был наполнен хрипами и стонами умирающих и покалеченных людей, которые сливались с воинственным звериным воплем галлов и фракийцев, продолжавших штурмовать высокую решетку.

Я здорово перетрусил, оказавшись перед этой высоченной преградой да еще под градом метких дротиков. Если бы не Рес, который без колебаний полез наверх, выдернув дротик из какого-то поверженного гладиатора, то я скорее всего улизнул бы куда-нибудь в сторону. Мне не хотелось показаться трусом в глазах Реса, поэтому я последовал его примеру. Взбираясь по толстым металлическим прутьям к верхушке изгороди, я, как мог, уворачивался от летящих дротиков и от падающих сверху гладиаторов, убитых и раненых. Иначе как бойней это нельзя было назвать!

Полсотни стражников, выстроившись в две шеренги по другую сторону решетки, прицельно и методично кидали короткие копья в не защищенных ничем гладиаторов, карабкавшихся по прутьям наверх и представлявших собой прекрасные мишени.

На меня свалился-таки какой-то пронзенный дротиком здоровяк-галл, и я вместе с ним рухнул вниз прямо на груду убитых и издыхающих гладиаторов. При этом я так сильно ударился головой о чей-то локоть, что у меня от боли потемнело в глазах. Я кое-как выбрался из-под придавившего меня мертвеца, обеими руками держась за голову.

— Живой? — услышал я рядом знакомый голос.

Распрямившись, я увидел перед собой Спартака с дротиком в руке.

Подбежавший Эномай подставил Спартаку свою широченную спину. Спартак одним прыжком вскочил на плечи Эномая, затем он стал ловко взбираться наверх. Я без раздумий последовал за Спартаком, тоже воспользовавшись плечом Эномая, как высокой надежной ступенькой. Меня толкали и обгоняли более сильные гладиаторы. Все они, как одержимые, рвались вверх по прутьям за Спартаком. От скопища повисших на ней людей часть решетки не выдержала и обрушилась прямо на стражников, которые с испуганными возгласами подняли щиты над головой. Многие из стражников бросились наутек к высоким белокаменным ступеням, ведущим к крытой колоннаде портика, ограждавшего с трех сторон двухэтажное здание виллы Лентула Батиата.

Падение решетки сыграло на руку восставшим гладиаторам. Больше двадцати стражников оказались придавленными решеткой. Гладиаторы без труда прикончили их всех, умело действуя дротиками. Щиты и мечи убитых стражей гладиаторы взяли себе. По образовавшемуся в ограждении широкому проходу больше сотни гладиаторов вырвались из своего ненавистного заточения. Со свирепыми лицами, сжимая в руках мечи и копья, эти люди с такой неистовой яростью набросились на уцелевших стражников, что с первого же натиска оттеснили их со двора во внутренние покои просторной виллы. Там, среди тонких колонн, кисейных занавесок и беломраморных статуй разыгралось кровавое побоище. Служанки Лентула Батиата с визгом разбегались кто куда, видя поверженных стражников и лужи крови на мозаичном полу, слыша отовсюду звон мечей и грохот переворачиваемой мебели. Некоторые из стражников дорого продали свою жизнь, большинство же из них предпочли просто спастись бегством.