Петровские Ведомости - Бандильерос

– Облом. Тут надо товар лицом показывать, а у нас всё на корабле. Давай я пока метнусь, возьму чего-нибудь на продажу, а ты здесь подожди.

– Согласен. Ты только про рацию не забудь, а то потеряем тут друг друга.

– Тут? В трёх соснах не заблудишься! – улыбнулся Саня и пошёл обратно, к причалам.

Я же остался на рынке и решил пройтись дальше, посмотреть, что тут да как. Первым делом направился в лавку… оружейную. То есть торговца местным железом.

Лавка располагалась в помещении, внутри было действительно интересно, хоть и тесно, как в маленьком магазинчике. Тут уже продавцом трудился мужичок более крепкий чем портной, видно то ли кузнец, то ли солдат. Но это мне и не важно. Пока я рассматривал всякие ножи разных размеров, от охотничьих до настоящих шпаг, он внимательно за мной следил. Пуще того он следил только за кобурой с ПМ на моём поясе, с интересом разглядывая рукоять.

Подозреваю, что тут ничего необходимого для меня нет. Вот порох – удивил. Рядом с выходом стояла бочка пороха, закрытая промасленной тряпкой. С удивлением осмотрев это чудо природы, я взглянул на мужичка. Тот ничего не понял, так что я ретировался.

Пошёл дальше и наткнулся на другую лавку. Тут, судя по всему, продавалась посуда и прочие стеклянно-металлические детали интерьера.

На мой взгляд, посуда была весьма… посредственная. В отличии от оружейной лавки, тут народ был, в лице какой-то женщины, рядом с которой нетерпеливо стоял ребёнок, разглядывающий товары. Подсвечники – медные, серебряные, тарелки, бокалы, хотя слово "стаканы" для них подходило больше. Стекла немного, но оно было. Женщина меж тем о чём то разговаривала с продавцом. Прислушавшись, я уловил часть разговора:

– Так ты что, нешто не продашь?

– Не, то не твоё, Кузьминишна, так что не продам, уже обещал барину.

– Тю, какой барин такое купит. Небось опять себе хош забрать, ирод.

– Ты за языком то следи! Не продам, сказал тебе. Всё, оговОрено! – продавец явно тяготился этим разговором.

Меж тем у меня пришёл вызов по рации. Запомнив для виду место лавки я вышел на улицу, и тихонечко сказал, нажав кнопку:

– Сань, как слышишь?

– Нормально. Я у входа на базар.

– Тогда давай ко мне, я сейчас подойду к той лавке, которая Олд скул ателье.

Сквозь шипение послышался смешок сани: "Хе. Хорошо, сейчас подойду"

Саня прибыл уже нагруженный сумкой с товарами для показу.

– Ну, что ты там взял?

– Да всего понемногу – тарелки, иголки, свечи. Ещё специй взял пару пакетиков, перец красный, чёрный. Табаку…

– Что-то я здесь табака не заметил… – покачал я головой.

– Конечно нет. Его ж из Европы привозят. Хотя тут это редкость, я всё равно взял пачку папирос. А вдруг?

– Ну, как знаешь. Я тут в одну лавчонку зашёл, там посудой торгуют.

– Как говорил один вор – это ты удачно зашёл. Давай туда, – кивнул он на моё предложение.

Сказали – сделали. Неся сумку с образцами товара, Саня последовал за мной к той лавчонке. Расположилась она в небольшом каменном здании. Небольшой порог, вытесанный из камня, были тут же и врытые в землю каменные столбцы, к которым можно было привязать лошадь. Но лошадей тут пока было мало – только на другой стороне рынка толпились кобылы-кабыздохи, которых, судя по всему, использовали торговцы. Сами торговцы выглядели личностями весьма колоритными, особенно некоторые. Представьте себе, мужик, в яркой сорочке-камзоле, бесформенных штанах, подпоясанных каким-то, преимущественно красного цвета поясом, с бородой по грудь, а то и по пупок, при этом зычным голосом.

Вот картина среднего торговца этих лет.

При всём своём антураже, город оставался таким же, как и в наше время, да и люди, если не замечать одежду, некоторые особенности поведения и язык, тоже такие же, как и в наше время. В общем – у них не было футуршока от созерцания нас, а у нас не было олд-шока от созерцания их.

В общем, лавка была самой обыкновенной. Подходя к двери, мы разошлись с той женщиной, что хотела что-то купить в посудной лавке. Не найдя требуемого, она наверное выпила все нервы продавцу. Я, войдя первым, придержал дверь и помог пройти Сане. Он занёс сумки в лавку и с интересом оглядев всё тут, подошёл к торговцу, поставив сумку на пол.

– Здравствуйте, вы хотели бы приобрести посуду, свечи?

– Свечи? – оживился продавец.

– Они самые. Взгляни. – Саня достал из пакета коробку, в которой лежало несколько свечей. Потом достал ещё одну, в ней были декоративные – спиралевидно-закрученные, потом ещё одну – там были самые обычные свечи – серые цилиндрики с фитилями.

Похоже, от разглядывания сих продуктов производства продавца, а теперь уже и покупателя чуть удер не хватил. Его можно понять, тут, в этом времени свеча есть продукт не самый миловидный – обычный цилиндрик из воска с льняным фитильком. Интересно, что он думает, увидев свечу, формы "спираль", больше похожую на сверло. А кубические с золотым рисунком? Интерес мой был тут же удовлетворён – продавец осматривал их как чудо природы, даже обнюхал, поковырял пальцем. Глаза его были похожи на кота, забравшегося на склад валерьянки – Готов. Купит.

Саня меж тем достал пару расписных тарелок, с картинками. В отличии от свеч, которые привели торгаша в восторг, тарелки вызвали у него какое-то опасение. По крайней мере, взял он их в руки осторожно, боясь разбить. Осмотрев, выдал вердикт:

– Не, звиняйте, купцы, тута купить не могу, дорого будет. Полсотни ефимков за такое не жаль, да нету.

Саня, поняв, куда клонит продавец, взял переговоры на себя:

– Тогда бери свечи, по ефимку за кривые да цветные, по пять штук обычных за ефимок. – Он кивнул на коробки со свечами, стоящие на прилавке. Продавец принялся отсчитывать деньги, а Саня меж тем развивал успех:

– Слушай, а лавка тебе принадлежит?

– Што ты, барин, как може? Тута купцу нашему, Микуле Архипычу.

– Так может этот Микула Архипыч и захочет купить. У него, чай, поболе ефимков то будет! – обрадовался Саня. Продавца, что называется, загрузили. Подумав для виду, он кивнул, и спрятав в карман деньги, вышел из-за прилавка.

– Обождите тута, пошлю вьюноша верхом, покличет хозяина. – сказал продавец, и вышел вон из лавки.

Мы, не сговариваясь переглянулись.

– Ну ты жук, Саня. Это ж надо, на местного олигарха выйти.

– Ха. Не надо тормозить и всё будет как положено, Кирюха. А олигарх… пусть он купит, ефимок это по местным меркам – серьёзные деньги. За пару таких корову купить можно.

– Не понял, так ты что, свечи загнал по цене коровы?

– Почему ж загнал? Они тут в цене, считай, дефицит. Соответствует и цена, а уж резные так вообще царю на стол подобает ставить, а не этим пентюхам…

– Ты сколько, хома, взял свечек то?

– Обычных, хозяйственных – ящик на пятьсот штук, а резных – три сотни. Десять коробов по три штуки.

– Это ты правильно, тут они походу в дефиците. – Покивал я.

Купец Микула Архипович проделал длинный путь от простого торговца на рынке до владельца нескольких лавок. Торговля была его всем – работой, хобби, единственным утешением.

Микула как раз собирался выпить чаю, когда в дом без спросу влетел какой-то юноша. Оторвавшись от чашки и недовольно посмотрев на запыхавшегося мальчика, Микула нетерпеливо спросил его:

– Ты чагой то такой загнанный, а? Поди от Торжка бежал пешком?

– На лошади, барин, – ответил подросток и, как положено, перекрестившись на иконку в углу, перешёл из сеней в гостиную. Горенка была обставлена на взгляд подростка богато – шторы на застеклённых окнах заместо ставень, стол, сервированный калачами и чашками с заморским чаем, и хозяин – в красивой рубахе, с ухоженной бородой и хитрым прищуром, ждущий новостей.

– Микула Архипыч, вам Еремей с посудной лавки весть шлёт, что к нему зашли купцы заморские, богатые, да продать хотели свечи да посуду. Свечи хорошие, ефимка за такую не жалко, а посуда и вовсе какая-то мудрёная, с картинками. Дорого то как, ефимков не хватит и на одно блюдо? Вот, значится, попросил он купцов подождать, а сам меня к вам отправил, мол, деньга большая, тут без вас никак не можно.

Выслушав, не без удивления юношу, Микула с сожалением взглянул на чашку с чаем.

– Погодь, как это, заморские? С какой т чёрту их в наш торжопль занесло?

– Не ведаю, барин.

– Да, что за дела на белом свете творятся, – покачал головой купец, – ладно, ступай на конюшню, обратно поедем.

Когда парень вышел, Микула встал, порылся в заначке, достал оттуда тяжёлый мешочек с ефимками.

Подумав, спустился вниз и отправился на конюшню. Малец уже выбежал из дому, да сказал конюху седлать хозяйского скакуна.

Так и отправились, верхом. Микула приехал по знакомой дорожке, тут вёрст пять от дома до базара, и тут же, привязав коня к столбу, зашёл в лавку.

А в лавке, помимо продавца – племянника, устроенного по доброте душевной было ещё двое молодцев. Один высокий, другой пониже.