День их возвращения - Пол Андерсон

К двери была прикреплена клетка. Животное в ней село на задние лапы, когда вошли Миккая, Дулси и Ивар. Первенец удивился, зачем нужно кому-то держать такое не располагающее к себе животное. Оно было около пятнадцати сантиметров длиной, четвероногое, хотя передние конечности скорее напоминали костлявые руки. Грубый серый мех покрывал его кожу с плеч до задних лап, образуя что-то вроде естественной мантии. Острая, вытянутая мордочка со стоячими ушами, похожими на рога, и пасть усыпанная иглообразными зубами, довершали портрет зверька. То, что существо не было аэнеанским организмом доказывали блестящие маленькие красные глаза - их было три, расположенных треугольником.

- Что это? - спросил Ивар.

- Как что? Это удача, - сказала Дулси. - Зовут Парзо. - Она потянулась к клетке, у которой не было никаких запоров.

- Ну, выходи и скажи привет, Ларзо, дорогой.

- Ваш… талисман?

- Наш что? - спросил Миккая. - А-а, понимаю тебя. Джу, как те? - Он ткнул пальцем в сторону подвешенного гротеска. - Нет, это нечто большее. Считается, что удачи помогают нам, но, в основном, они наши любимцы. Я никогда не слышал о фургоне, ни в одном Поезде, где бы их не было.

Дулси вынула животное из клетки и три человека, рассевшись рядком на нижней кровати, принялись прикармливать зверька кусочками сыра. Зверек охотно принимал лакомство из рук, но не проявлял при этом особого восторга.

- Откуда они родом? - спросил Ивар. Миккая развел руками.

- Кто знает? Какие-то иммигранты привезли одну или две пары, полагаю очень давно, в первые дни колонизации. Они никогда не приходили сами, но у тинеранцев стало привычкой держать их, и… - Он зевнул. - Давайте на покой. Жаль, что утро приходит так чертовски рано.

Дулси посадила удачу в клетку. При этом, чтобы повесить ее на место, ей пришлось наклониться над коленями Ивара. Когда ее рука освободилась, она погладила его по коленке, а другой рукой потрепала за волосы. Миккая заморгал, затем засмеялся.

- Почему бы и нет? - сказал он. - Ты долго будешь нашим попутчиком, Рольф, и мне кажется, ты нам обоим понравился. Можешь начинать прямо сегодня.

Слегка ошалев от недвусмысленного внимания женщины, Ивар выдавил заикаясь:

- Ч-что? Я, я не совсем понимаю…

- Ты можешь взять ее на эту ночь, - предложил Миккая, а Дулси захихикала. Спустя немного добавил:

- Стесняешься? Бы северяне часто стесняетесь, пока не напьетесь. В этом нет надобности среди друзей.

Ивар почувствовал, как зарделось его лицо. - Ну-ну, - сказала Дулси. - Бедный мальчик, он слегка растерялся. - Она легко поцеловала его в губы. - Не обращай внимания. У нас еще есть время. Потом… если ты захочешь. Только, если ты захочешь.

- Конечно, не бойся нас, - добавил Миккая. - Я вовсе не кусаюсь, а она не очень сильно. Отдыхай, если хочешь.

Их несерьезность была, как благословение. Ивар никогда не представлял, что окажется в таком смущении в первый же вечер.

- Я не хотел никого оскорбить, - сказал он. - Я, ну, я помолвлен и должен жениться, там, дома.

- Если передумаешь, дай знать, - пробормотала Дулси. - Но если и не передумаешь, я не буду сомневаться в том, что ты мужчина. У разных племен разные обычаи, вот и все. - Она снова его поцеловала, но теперь покрепче. - Доброй ночи, дорогой.

Ивар вскарабкался на верхнюю койку, разделся и залез в спальный мешок, который Дулси приготовила для него. Миккая задул фонарь и скоро он услышал шорохи и поскрипывание на нижнем ярусе, а затем была темнота, тишина и ветер.

Он еще долго не мог заснуть. Предложение, сделанное ему, было слишком возбуждающим. Или это действительно было так просто? Он имел дело с тремя или четырьмя женщинами во время отпусков, из военного лагеря. Его друзья не обходили вниманием женщин. Некоторое время он гордился своими похождениями, а затем встретился с кристально чистой Татьяной и ему стало стыдно.

Я не пуританин, доказывал он себе. Пусть они делают, что хотят со своей жизнью на далекой продажной Земле, мне ближе эти люди, но не настолько же, чтобы в тинеранском фургоне… У ребенка Первых людей и ученых другая судьба. Человек на Аэнеасе выжил, потому что вожди посвятили свои жизни делу выживания: дисциплинированные, верные мужчины и женщины, всегда требовавшие больше от себя, чем от своих подчиненных. А умение владеть собой начиналось в самых потаенных уголках души.

Человеку, конечно, свойственно ошибаться. Но он не считал, что был не прав, решившись сохранять верность своей любви и осуждая товарищей по военному лагерю за участие в оргиях. Но ведь это оргии, там все по-другому. А здесь? Почему же он лежит, боясь пошевелиться, и здорово сожалеет о том, что должен хранить верность своей Татьяне? И почему, когда он пытается вызвать в памяти ее образ, перед глазами встает Фраина?

Глава 7

Расположенный на холме в середине Нова Рома, Университет Вергилия был городком внутри города, и большая часть его была старше, чем остальная часть города. Массивная с амбразурами стена вокруг него все еще носила шрамы от Бед. "В действительности, старше, чем Империя, - думал Десаи. Взгляд его проходил по обработанным человеком красным и серым камням, по вставленной секции и стеклянному радужному свечению. По спине прополз холодок. - А эта часть даже старше, чем человечество".

Войдя в главные ворота, Десаи попал в лабиринт дворов, тропинок, лестниц, неожиданных маленьких парков из деревьев, памятных досок и статуй. Архитектура здесь отличалась от архитектуры других районов. Даже более новые строения - длинные, с портиками и заостренными окнами, переходящие в башни - сохранили традиции, относящиеся к временам самых первых поселенцев. "Что за сумасшедший архитектор это понастроил? - удивлялся Десаи. - Если это дизайн древней Земли, то он очень изменился. Готические арки, но русские шпили, за исключением того, что при низкой гравитации своды парят, а купола выступают… и все же эти величественные сооружения нельзя ни с чем сравнивать, они сильны и грациозны по-своему, они принадлежат Аэнеасу… в отличие от меня".

Зазвонили колокола на колокольне, которая отчетливо выделялась на фоне темнеющей синевы неприветливого неба, слегка подернутого ржавыми пыльными облаками. Несомненно, мелодия часто повторялась. Но она не звучала академично, она звучала почти по-военному.

Университетский городок еще не наполнился оживленными толпами студентов, которые Десаи видел на голограммах, снятых до восстания. Бросалось в глаза то, что здесь было мало негуманоидов и, вероятно, еще меньше гуманоидов из других колоний. Но зато были сотни аэнеанцев. Почти никто из них не носил униформу: плащи с высоким воротником и капюшоном для преподавателей, которые могли одеваться поверх рабочего халата, студенческие пиджаки с эмблемами своих колледжей и, если они были землевладельцами, их Первых людей. (Под ними были туники, брюки и полуботинки, которые носили как девушки, так и юноши - по крайней мере, среди северян - за исключением торжественных случаев, когда женщины надевали античные юбки.) Десаи отметил также следы от погон на плечах у многих обитателей городка, напоминание о военных или морских соединениях, сейчас распущенных. "Следует ли мне это запретить?.. А что, если моему декрету никто не подчинится?"