Истинный король - Петр Верещагин

История седьмая

или Победа над пророчествами

Восемь лет минуло с того дня, как Артос получил предупреждение о близящейся кончине. Praemonitus praemunitus, как сказали бы любители имперских афоризмов, что в вольном переводе с благородной латыни значит «кто предупрежден, тот вооружен»; однако, оружием это предупреждение Пендрагон не считал. Клинок Калибурн – оружие, фианна – тоже оружие, риксы-союзники вроде Донала Ильского и Коннора, сына и преемника Кадора, – оружие мощное и славное. Но слова, суть которых: «берегись неведомо чего», – как они могут стать оружием и кого могут поразить? Впрочем, нет: глупостью своей они и впрямь могут поразить того, кто еще сохранил голову на плечах, но такое поражение ничуть не ухудшит его здоровья.

Прекрасно сознавая это, ард-рикс был тем не менее до глубины души поражен, когда Гвалквед пропадал неведомо где два месяца, а после прибыл в Камелот в сверкающей кольчуге белой бронзы и с новым щитом, на котором распластался в прыжке белый олень.

Спрашивать, где взял, не потребовалось – сын Ланселота склонил колено перед правителем, положил к его ногам любимое копье и попросил личной беседы. Подобный церемониал был излишеством, однако Гвалквед почему-то без этого не мог.

– Удовлетворяю просьбу, – наклонил голову Артос и через некоторое время встретил Гвалкведа в своих личных покоях.

Фиенн снова поклонился и начал произносить речь высоким штилем, да так, что Пендрагон едва успевал улавливать общий смысл. Смысл, к счастью, был прост: Гвалкведа каким-то образом угораздило добраться до Альбиона, там он без памяти влюбился в эльфийскую деву, добрые родители которой потребовали от него взамен свадебного выкупа (у Эльдар сей обычай не в ходу) совершить некоторое героическое деяние. Суть деяния Гвалквед не раскрыл, заверил только, что ни Ллогрис, ни союзные Пендрагону державы и княжества от этого не пострадают, и дабы отправиться на свершение деяния, ему необходимо получить от правителя разрешение...

Артос наконец понял, что от него требуется, улыбнулся, ободряюще похлопал фиенна по плечу, но не как рикс-правитель, а как добрый дядюшка (каковым, собственно, Гвалкведу и приходился). Затем спросил:

– И куда же ведет путь, которым ты направишься, чтобы совершить требующее свершения?

Произнося последний оборот, ард-рикс чуть не вывихнул язык, зато Гвалквед услышал любимый высокий штиль и растаял.

– В черный лес, где царит белый дракон, – ответил он.

Артос мысленно хмыкнул, представляя себе mappa mundi, нарисованную покойным Тремониусом картину-карту известного старику мира. Черный Лес, Шварцвальд, саксонской территорией был примерно наполовину, южную его часть занимали франки (а середина и восток громадного леса вообще служили домом сотням, если не тысячам изгоев, которые не желали подчиняться законам чьего бы то ни было племени). Однако раз уж Гвалкведу потребовалась именно северная часть, «где царит белый дракон», то есть король саксов, туда он и поедет. Отговаривать его Пендрагон не собирался. Всю саксонскую армию даже Гвалкведу, наверное, не одолеть, но немалую ее часть он на себя отвлечь смог бы.

Вопрос только в том, как бы использовать это: упустить подобный случай, Артос нутром чуял, будет непростительной глупостью.

– Я даю дозволение, Гвалквед, но придется немного подождать. Не слишком долго, обещаю.

– Как прикажет рикс, – ладонь фиенна коснулась склоненного лба.

– Не прикажу, Гвалквед – попрошу. Скоро ты поедешь в свой поход.

Отпустив фиенна, ард-рикс призвал на совет Кау и Ланселота. Поведал о «драконьем пророчестве» и словах Хозяйки Озера (все одно эти истории, хотя и в сильно искаженном виде, уже обретали известность) и коротко описал просьбу Гвалкведа.

– Я не вижу связи, – молвил Кау.

– И я не вижу, – фыркнул Артос, – я ведь не знаток пророчеств. Но давай представим, что все это связано. Скажем, что будет, если ты, Ланс, украдешь Гвиневер и уедешь с ней куда-то в Солонь или Овернь? И что будет делать Орм, если увидит, что за тобой ушла немалая часть моей фианны, а я с остальными дружинниками и собранными по кланам добровольцами выступаю в Солонь, чтобы содрать с тебя шкуру?

Кау рассмеялся. Ланселот выразительно хрустнул пальцами.

– А Гвалкведа куда?

– Сам знаешь, что для него «священный поход». Ему кажется, что рядом сами Фион Могучерукий и Кулэйнов Пес скачут. Он один такого шуму наделает, что саксы решат, будто с ним целая армия. Основное войско саксов уже пройдет на юг, а подкреплений не вышлют, пока Гвалквед бродит по Шварцвальду. Долго обманывать не получится, но долго и не надо.

– Как насчет Донала? – спросил Кау.

– А что Донал?

– Предупредить, чтобы кланы Иля не очень ворошились, как саксы придут, а сам он свою дружину им в помощь предложил. Откажут так откажут, а не откажут – брат в нужный момент ударит Орму в бок...

– Неплохая задумка, – признал Артос. – Теперь давай что-нибудь решим с Моргеас и ее выводком, которому пророчество тоже отводит свои роли... Если мы сделаем вид, будто во все это поверили...

– Да прикажи им явиться в Камелот и дело с концом, – предложил Кау. – По закону, ты как ард-рикс можешь приказать Уриену, а Уриен как рикс Лионесс может приказать любому своему подданному благородной крови. Опять же, по закону, остров Олерон часть Лионесс, а Моргеас хоть и стерва каких мало, но ведь благородная стерва...

– Ага, а узнав о том, что Моргеас приезжает, да еще не одна, а с сыном, который вроде бы от тебя, Гвиневер закатит сцену... – с усмешкой добавил Ланселот. – Слушай, оно действительно сработает! Кто судит по слухам, вынужден будет поверить.

– Так, а зачем Моргеас мне понадобилась в Камелоте?

– А тебе не Моргеас, тебе Мордред понадобился, – глаза Ланселота сверкнули, – ибо ты тоже веришь, что он твой сын, и так как ты чувствуешь нужду в наследнике...

– Ланс, ты явно наслушался бардов.

– Угу, есть такое. Так ведь не я один.

После нескольких поправок план признали выполнимым. Затем Пендрагон отправился к жене, сообщить Гвиневер детали отпущенной ей роли и выслушать пожелания супруги. Гвиневер действительно кое-что добавила, после ее вмешательства спланированная сцена и впрямь стала походить на классический мотив из репертуара бардов, а заодно и с пророчеством все совпало. Неудивительно, Гвиневер ведь происходила из рода ллогров, которые эти пророчества сами придумывать умеют, да так, что от настоящих не отличить (если настоящие пророчества вообще бывают).

План уже начали было выполнять, уже и за Моргеас послали... но все спутала выходка Мурроха, рикса Гитина. Он, в отличие от Пендрагона, не мог спокойно смотреть, как его жена обменивается дружескими (или не только дружескими) взглядами с фиенном, однако и на месте, так сказать, преступления их застать не мог. То ли действительно там дальше дружбы дело не зашло, то ли Исильд и Тристан были для Мурроха слишком хитры, но рикс не выдержал. Он часто отправлял Тристана в походы, держа фиенна подальше от замка Морхальт, но так как у Тристана было много друзей и в самом Гитине, и в Лионесс, и в Ллогрис, всякое поручение исполнялось в считанные дни, Тристан возвращался в Морхальт с горделивым и независимым видом, а белый от ярости Муррох вынужден был улыбаться и делать вид, будто очень рад победному возвращению лучшего из своих воинов. Однако, благоразумие наконец изменило Мурроху и он послал Тристана за яйцами белого дракона.