Эхнатон, живущий в правде - Нагиб Махфуз

Когда он входил в транс, люди изумлялись. Они без конца повторяли странные, неземные слова, которые вытекали из него как магическая мелодия. Я был свидетелем некоторых таких случаев. Однажды я принес еретику составленные мной письма. Внезапно Эхнатона охватил один из припадков, отрывавших его от действительности и уносивших в неизвестность, пока к нему не возвращалось сознание.

— Бог нас не оставит, — обычно после этого говорил он.

В такие минуты я украдкой косился на Хоремхеба, Эйе и Нахта и гадал, верят ли они ему. Лично я считал это бесстыдной насмешкой над тем, что было для нас свято. И был убежден, что они думали так же. Их вера в его бога была наглым притворством. В конце концов эти люди бросили его, лишний раз доказав, что они могут хранить верность лишь собственному неистощимому честолюбию.

Тото рассказал мне о продажности чиновников, о страданиях граждан, о распространении мятежей, о нападениях врагов на окраины империи и трагической гибели самого сильного союзника Египта, царя Митанни Тушратты.

— Меня снедал страх за будущее Египта, — продолжил он. — Я составил план убийства еретика, которое должно было избавить мир от его зла. Найти охотника сделать это было проще простого. Я подготовил для него укромное место в дворцовом саду, по которому царь любил гулять в одиночестве. Этот человек сделал бы свое дело, если бы в последний момент его не заметил начальник стражи Махо. Убив его, Махо заслужил вечное проклятие богов. Тогда я решил прибегнуть к колдовству. Но оно тоже не помогло; наверно, я не смог преодолеть защитные чары еретика и его приближенных.

Потом Тото рассказал мне о посещении Ахетатона царицей Тийей и чрезвычайной встрече жреца Амона с приближенными Эхнатона.

Когда царь узнал, что жрецы требуют от него отречения и передачи престола Тутанхамону, он был вынужден назначить соправителем своего брата Семнехкара. Но окончательно мир еретика рухнул тогда, когда дворец покинула Нефертити. Со злом было покончено; наконец-то змея выплеснула свой яд. Союз Эхнатона с Нефертити стал для Египта величайшим несчастьем. Отрицать не приходится, Нефертити была сильной, способной и мудрой царицей. И вдобавок писаной красавицей. Но ее, как и мужа, сгубило честолюбие. Она делала вид, что разделяет веру Эхнатона в Единственного Бога, а на самом деле не уступала ему в искусстве обмана. Она никогда не любила его. Не могла бы любить даже в том случае, если бы захотела. Ее единственной истинной страстью была страсть к абсолютной власти. Возможно, Нефертити — последнее неоспоримое доказательство роли, которую в этой трагедии сыграл Эйе; она была порождением отцовских пороков. Я помню, как Эйе и его жена гордо восседали на террасе дворца во время публичных церемоний и получали в подарок слитки чистого золота. После каждой церемонии рабы уносили во дворец мудреца корзины, наполненные дарами. И все же непонятно, как разумная женщина вроде Нефертити могла не видеть мрачных последствий политики своего мужа. Неужели она действительно верила в бога любви и радости? Я не могу смириться с этой мыслью. По моему мнению, Нефертити совершила ошибку, переоценив авторитет трона в глазах народа Египта. Ей казалось, что этот авторитет можно использовать как волшебную палочку и совершать с его помощью самые отвратительные поступки. Возможно, она поняла свою ошибку намного раньше, но не хотела о ней говорить, потому что боялась утратить доверие мужа. Когда приближенные решили покинуть Ахетатон, Нефертити бросила царя, отчаянно надеясь, что любовники не предадут ее. Думаю, Хоремхеб пытался убедить верховного жреца Амона позволить ей вернуться в Фивы, но его усилия оказались тщетными. Дело кончилось тем, что еретик умер, а Нефертити все еще живет в своей тюрьме, терзаемая скорбью и раскаянием.

Даже если бы после смерти Аменхотепа III престол захватил злейший враг Египта, он не смог бы нанести стране большего ущерба, чем этот проклятый еретик.

Тей

Тей была женой мудреца Эйе. Этой маленькой женщине исполнилось семьдесят лет, но она сумела сохранить здоровье и обаяние. Тей вышла замуж за Эйе после смерти его первой жены. В то время Нефертити был всего год-два. Вскоре после этого Тей родила Мутнеджмет. В отличие от типичной мачехи, она любила Нефертити без памяти. Любовь была взаимной; выйдя замуж за Эхнатона. Нефертити сделала Тей своей фрейлиной и присвоила ей титул матери царицы.

Я показал Тей сведения, которые уже успел собрать.

— Я не хочу злоупотреблять вашим временем. Если вам нечего добавить, я откланяюсь.

Но она уже начала свой рассказ.

— Я мало общалась с царем, несмотря на близость к его жене. Он обращался ко мне лично всего несколько раз. Но я всегда знала, что он очень мил. Мой муж был наставником маленького царевича, поэтому мы много о нем слышали. Нас с Мутнеджмет злили его обидные высказывания об Амоне, его тяга к Атону и, наконец, его претензии на то, что он нашел нового бога. Но Нефертити думала по-другому.

Для начала нужно рассказать тебе кое-что о Нефертити. Она была очень умной девушкой, горячей и страстной, ценившей красоту и обладавшей непреодолимой тягой к религиозной мистике. Она была настолько старше своего возраста, что однажды я сказала Эйе:

— Похоже, твоя дочь станет жрицей!

Нефертити и Мутнеджмет иногда ссорились (с сестрами такое случается), но Нефертити всегда оказывалась права. Я не помню, чтобы хоть раз отругала ее. И именно она первой мирилась с Мутнеджмет, как подобает старшей сестре. Училась она очень хорошо, и я боялась, что зависть к ней толкнет мою родную дочь на какой-нибудь ужасный поступок.

Сначала мы заметили, что Нефертити с восхищением слушает рассказы отца о наследнике престола. Потом ей стал все больше и больше нравиться Атон. Но когда она заявила, что уверовала в эхнатоновского Единственного и Единосущего Бога, мы пришли в ужас.

— Твой Эхнатон — еретик, — сказала Мутнеджмет Нефертити.

— Он слышал голос Бога, — решительно ответила ей сестра.

— Тогда ты тоже еретичка! — воскликнула Мутнеджмет.

У Нефертити был прекрасный голос, и мы часто наслаждались ее песнями.

Что я скажу матери?Я каждый день возвращалась с добычей,Но сегодня не ставила силки,Потому что сама попала в силки твоей любви.

После того как Нефертити заявила о своей новой вере, мы часто слышали, как она одна пела в саду своему новому богу. Голос у нее был небесный, но мы не торопились высказывать свое одобрение, чтобы не поощрять ее. Я до сих пор помню песню, которую услышала однажды утром, расчесывая волосы:

О Вечный,О Могучий и Милостивый,Мы радуемся Тебе,И вся вселенная наполняется светом.

Наш дворец стал одним из первых мест, где прозвучали гимны новой религии. Однажды нас пригласили на празднование тридцатой годовщины коронации Аменхотепа III. Нам впервые позволили прибыть на него вместе с дочерьми, поэтому они тоже смогли попасть во дворец фараона. Я очень обрадовалась. Зная, что на этом празднике Нефертити и Мутнеджмет смогут познакомиться с достойными молодыми людьми, я сделала все, чтобы они были одеты соответственно случаю. На них были красивые просторные платья, плечи окутывали вышитые шали, а на ногах красовались золотые сандалии с ремешками.

Прибыв в царский дворец, мы вошли в зал размером с весь наш дом. На стенах горели факелы, окружавшие места для гостей. Трон стоял между двумя рядами кресел для царевичей и царевен. Середину комнаты оставили свободной для музыкантов и обнаженных танцовщиц. Среди гостей сновали рабы с курильницами и подносами, наполненными самыми изысканными блюдами и напитками. Я разыскивала взглядом лучшего из молодых людей, собравшихся в зале, и в конце концов решила, что моим дочерям подошли бы многообещающий молодой офицер Хоремхеб и талантливый скульптор Бек. А потом увидела, что Хоремхеб, Бек, Нахт, Мей и многие другие вельможи не сводят глаз с Нефертити. Это стало особенно заметно, когда знатным молодым женщинам дали возможность танцевать и петь перед царем. Моя любимая Нефертити танцевала так изящно и пела таким нежным, завораживающим голосом, что затмила профессиональных певиц. Наверно, именно в тот вечер я сама испытала молчаливую ревность, от которой страдала Мутнеджмет, но утешила себя тем, что после выхода Нефертити замуж у моей дочери не останется соперниц. Я пристально следила за Нефертити, пытаясь понять, не привлек ли кто-нибудь ее внимание, и удивилась, когда заметила, что она смотрит на царевича, своего духовного учителя. Я тоже посмотрела на наследника престола и испугалась, увидев его странную внешность.

— Он представлялся мне великаном, — прошептала Нефертити, когда наши взгляды встретились.