Измена по вызову - Маргарита Дюжева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Понятно. Урод какой-то.
— Но вот Олька наша нашла что-то в нем. Свадьбу справили, из нашего района уехали. Хорошо хоть ребенка сразу не заделали.
— Они еще не развелись?
— Да кто ж их знает, мне не докладывают. Но сегодня мы с ней стояли на улице, и колечка-то на пальчике не было…
Колечко, это конечно не гарантия, но определенные надежды внушает. Может, не обманула все-таки.
— Что? Понравилась? — усмехается старая любопытная лиса.
— Понравилась.
— Ну так иди. Пригласи куда-нибудь. А то она у нас девка видна, и если Игорек ушел в отставку, то рядом мигом кто-нибудь другой появится.
Я им появлюсь, блядь. Эта моя драчунья. И хрен я ее кому отдам.
— Сейчас трубу докручу…
— Да брось ты, — отмахивается она, — какая труба! Иди!
— Я не отработал…
— Отработал, отработал. Иди. Пока птичка не улизнула.
Я все-таки убираю тот срач, который образовался по моей вине, тепло прощаюсь с бабкой клятвенно пообещав пригласить на свадьбу если срастется, и спускаюсь вниз. Но не успеваю даже руку протянуть к звонку, как дверь распахивается и на пороге появляется огненно-рыжая девица с ярко-накрашенными губами.
Она удивленно смотрит на меня, хлопает глазами, потом отступает на шаг и отклонившись назад кричит:
— Оль, тут к тебе.
Я топчусь у порога, не зная, что сказать, а рыжая бессовестно меня рассматривает. Причем не просто как незнакомого человека, а как кусок мяса на витрине.
Наконец, раздаются шаги и из-за угла выглядывает хмурая Ольга.
— Симпотный какой, — одобрительно выдает рыжуля, снова смерив меня с ног до головы, и почему-то задерживая взгляд на ширинке. Расстегнулась, что ли? Капитан с борта выпал?
Опускаю быстрый взгляд. Нет, все нормально. Застава на замке.
— Чего пришел? — совсем неласково выдает Оля.
Сердится. На меня. Еще бы знать почему. Вроде накосячить не успел, глупостей каких-то натворить тоже. И потрахались мы в прошлый раз задорно. Что не так-то?
— К тебе пришел, — отвечаю таким же ворчливым тоном, — поговорить надо.
— Не о чем мне говорить, со всякими…
Не договаривает, проглатывая последнее слово, и почему-то мне кажется, что там планировалось что-то неприятное.
Вообще не понятно. А я не люблю, когда мне непонятно. Я быковать начинаю.
— А ну-ка пойдем.
И прежде, чем она успевает пикнуть, ловлю ее за руку и вытаскиваю на лестничную площадку прямо в тапочках.
— Ты обнаглел, — шипит она, безуспешно отбиваясь от моих рук.
А я тем временем шагаю внутрь, хватаю какую-то куртку и сапоги. И выхожу обратно, громко хлопнув дверью. Не специально. Просто сквозняк.
— Это не мое!
— Теперь твое! — Силком накидываю ей на плечи пуховик
— Руки свои от меня убери! — она буянит, а у самой губы трясутся так, будто пытается не зареветь. Да что за фигня-то?
Я запаковываю ее в куртку, застегиваю молнию несмотря на пискливое сопротивление. После этого она все-таки сдается, и сама надевает сапоги. Тапки оставляет на коврике перед дверью.
— Зачем все это?
— Затем, — звонко хлопаю по глазку и с той стороны кто-то верещит и падает, — чтобы поговорить без посторонних глаз. Идем.
— Не вижу смысла разговаривать с таким…таким…
— Каким?
Я не могу понять, что на нее нашло, и почему вместо игривой девочки сегодня я вижу перед собой угрюмого, колючего ежа.
— Неразборчивым!
Зашибись. Вот чего угодно ожидал услышать, но никак не это.
— В смысле неразборчивый?
Она машет рукой, мол отстань со своими глупостями. Бесит!
— Идем, — я подталкиваю ее к лестнице, — на улице разберемся кто из нас неразборчивый, а кто фигней страдает.
— А пойдем. Разберемся, — она по-боевому сверкает глазами, — сейчас я тебе все выскажу. Сейчас я тебе устрою.
Нервно дергаю воротник. Не знаю в чем, но похоже я виноват.
* * *
Мы выходим на улицу, и Ольга решительно чапает на детскую площадку, туда где из снега сиротливо выглядывает песочница, карусель-крутилка и качели.
Я за ней. Пялюсь на спину в дутой куртке и почему-то испытываю дичайший прилив желания. Хрен аж подпрыгивает, пытаясь протаранить ширинку. Сейчас вырвется на волю, раздирая все на своем пути, как чужой. И завопит на всю улицу: дай, дай, дай!
Интересно, если я ее на той крутилке завалю, это будет перебор или нормально?
Не на фиг. Зима, железное сиденье. С моим везением непременно примерзну к нему цуцуркой. И судя по тому, что Оля злая, вряд ли она сжалится и будет дышать на Олега-младшего, пытаясь его отогреть. Разве что за кипятком сбегает…
Оля тем временем тек резко останавливается, что я налетаю на нее и практически сбиваю с ног, в последний момент успев подхватить под локоть.
— Лось неуклюжий, — огрызается она, рывком скидывая с себя мою руку.
— Злюка! — я не остаюсь в долгу.
Стоим друг напротив друга, как два боевых петуха. Еще даже познакомиться толком не успели, а уже ругаемся. Я правда не понимаю из-за чего, но это, походу, и неважно.
Хотя кое-что важное все-таки имеется:
— Это была ты! — обличающе тыкаю в нее пальцем, — тогда на вечеринке!
Пусть только попробует отрицать. Меня не проведешь! Я все понял! И даже если будет отнекиваться выведу на чистую воду.
— Ну я, — нагло усмехается. Зараза и не думает отпираться.
— Ты меня шваброй!
— Извини. Лопаты и вил под рукой не оказалось.
И ни грамма сочувствия или раскаяния.
— А что это мы так сморщились? — ехидно спрашивает бестия, — Олежку обидели? По жопе надавали?
— Я сейчас тебе надаю, — шагаю к ней, на ходу стягивая перчатку. Сейчас точно отшлепаю!
Да-да-да! — истошно вопит озабоченная кочерышка в штанах, все еще пытаясь прорваться сквозь ширинку. Что за напасть то такая? Мне крови вообще-то не хватает! Мысли расползаются, стекая ниже пояса и постоянно отвлекаясь на то, как бы я эту злюку сейчас оттрахал. А у нас вообще-то разговор серьезный!
— Даже не думай! — шипит она, — не приближайся! И не смей меня трогать своими блядскими руками!
Ну вот, теперь еще и руки блядские. Зашибись.
— Помнится, от моих рук ты стонала во весь голос.
Она краснеет, потом белеет, потом
