Дневник Майдана - Андрей Курков

10 февраля

Туман, начавшийся вчера, продолжается сегодня.

Политики «Партии регионов» – люди с «однопартийным» мышлением. Для них существование других партий – это вынужденное недоразумение.

Был на последнем заседании жюри премии «Гордость страны». Нина Матвиенко пришла чуть позже, Слава Вакарчук опоздал прилично, но сразу предложил переименовать номинацию «Редкий талант» в «Изобретение года». Пошла речь о том, чтобы наградить звонаря Михайловского монастыря, открывшего врата монастыря бегущим участникам протестов с Майдана. Все согласились, но окончательного решения так и не приняли.

Добывать уголь – это действительно подвиг. Добыча угля – дело очень идеологическое. Поэтому каждое государство поднимало своих шахтеров на особую социальную высоту, представляло их «сливками пролетариата». Так было в Советском Союзе. Так было в Польше. Так есть в Китае. На Украине власть не раз угрожала привезти в Киев недовольных шахтеров, чтобы они высказали все, что думают о либерально настроенных и «зажравшихся» жителях столицы. Интересно, почему власть до сих пор не подогнала из Донецка несколько поездов с шахтерами, у которых лица будут черны от угольной пыли, а в руках они будут держать свое главное оружие – отбойные молотки для откалывания угля от пластов?!

В Москве застрелился главный эксперт России по баллистическим ракетам для подводных лодок адмирал Апанасенко. Он был болен раком желудка. Жена пошла получить по рецепту морфин, но ей отказали, отправили собирать несколько справок в поликлинике. Через несколько часов она вернулась домой измученная, так и не собрав эти справки и не получив морфин. Адмирал достал свой наградной пистолет, зашел в свой кабинет и покончил с собой.

11 февраля

День паники. С утра писал статью дома. После обеда собрался в украинский дом на круглый стол с участием Андруховича. На входе в Украинский дом охрана Майдана попросила пропуск. Я сказал, что у меня нет. Попросили любой документ. Вытащил свою книгу с фоткой на задней странице. Показал – пропустили. Уселся в ожидании Круглого стола, тут звонит Габи: «Я одна, Таня ушла, у нас под дверью сидят трое в черном. Мне страшно. Что делать?» «Будут звонить – не открывай». Подсел рядом со мной Леня-антикварщик. Видит, что я озабочен. Спросил, в чем дело. Я рассказал. Он подозвал Сергея, начальника охраны «Автомайдана». Тот говорит: «Надо ехать!» Вышли, сели в такси, за рулем Андрей. Поехали. По дороге новый телефонный звонок от Габи «Они звонили в двери, но я не открыла!» «Никому не открывай, мы едем!» – сказал я. В начале Рейтарской попали в пробку. Заехали со двора. Сергей надел перчатки, сказал, что пойдет один. Мне посоветовал сидеть в машине. Попросил, чтобы я позвонил Габи и сказал ей открыть ему дверь. Он назовется «Карл». Его не было минут десять. Я начал нервничать. Предложил водителю Андрею зайти в парадное. Зашли, я посмотрел наверх и увидел на третьем этаже спины мужчин. Вернулись во двор. Сергей появился из арки. Сказал, что один из них «мент», а двое других – «ничего особенного». Сказал, что «сфотографировал» их. «Все в порядке. Теперь они ничего не сделают! Можем ехать назад. Они сказали, что ждут жильцов квартиры номер 8 и что-то про стеклопластиковые окна». Всё это похоже на бред. В квартире номер 8 никого нет, там пусто. Ее иногда сдают в аренду.

Приехали назад в Украинский дом. Круглый стол продолжался. Выступающих слушало человек тридцать. Гораздо больше людей просто ходило по зданию с бейсбольными битами в руках, в касках и бронежилетах. Ходили мимо медики-волонтеры Майдана. Сидеть и слушать о реакции Запада на Майдан я уже не мог. На душе было неспокойно, и, в конце концов, я ушел. Поднялся по Трехсвятительской на Владимирскую, забрал из мастерской свой компьютер и вернулся домой. В парадном уже никого. Тихо, спокойно.

Вечером Габи рассказала Лизе о происшествии. Лиза была недовольна. Сказала: «Перестань играться в Джеймса Бонда!» Кажется, она не понимает всей серьезности ситуации.

13 февраля

Острог. Вчера после 7 часов, проведенных в автобусе, доехал до Ровно. Заезжали на разные автовокзалы райцентров и Житомира. В автобус заходила торговка беляшами, после нее женщина лет 55 с черным кульком, в который просила бросать деньги ей на какую-то операцию. Вокруг шли странные телефонные разговоры по мобильнику. Какой-то прилично одетый гражданин лет 50 говорил из автобуса, что он едет во Львов через Ровно. До Ровно автобусом, а потом электричкой, и что там он для кого-то закажет авиабилет до Львова, хотя лучше бы до Варшавы, так как дальше надо ехать до Катовице. Водитель, говоривший в Киеве и до въезда в Житомир по-русски, далее перешел на украинский. В Ровно на автовокзале меня встретили Виктория и Марк – организаторы литературных мероприятий, молодые, немного «зарэгенные», у них общественная организация «Литература В», они организовывают встречи с писателями, продают на них билеты, живут на самоокупаемости, но явно с минимальными ожиданиями. Но организовано все было отлично. В университете, потом в «Книжном супермаркете». Выспался в пустой квартире, которую для меня сняли организаторы на 2 ночи, возле автовокзала. А с утра, добравшись быстрее запланированного до Острога, прогулялся по левой стороне города. Было спокойно, почти безлюдно, масса собак в будках. Если бы собака действительно была другом каждого человека, то у нас жили бы 45 миллионов собак: каждому человеку по четвероногому другу.

В стране продолжается бардак. «Регионы» все громче кричат про федерализацию, хотят остаться у власти в своих географических осколках, как лидеры республиканских компартий оставались при власти после откола от СССР. Но напряжение в Киеве нарастает. Тут, в Остроге, в 300-х километрах от Киева, тихо и спокойно, только на столбах листовки не первой свежести: «Все на Киев! Поможем Майдану». В Ровно на местном Майдане несколько палаток и человек 20–30 около них. Там областная рада выбрала председателя «Народной Рады» своим председателем – благо он был также депутатом облрады. Глава области это одобрил. И все успокоилось. Все смотрят на Киев. Ждут, что будет дальше.

Вчера после встречи в КС подошел Александр, «аспеновец». Выпили с ним чаю. Спрашивал, что можно делать на местном уровне, чтобы оживить и поддержать общественную жизнь. Поговорили о возможном конкурсе эссе среди молодежи на тему «Будущее принадлежит нам», с тем, чтобы собрать финалистов в Ровно, устроить обсуждение и попробовать их сделать клубом, с ФБ-страничкой, с другими мероприятиями.

Вечер. Вернулся. В Остроге после экскурсии по университету вернулся в кабинет проректора. Там сидел знакомый крупный и бородатый человек. Оказалось – отец Рафаил Туркуняк, священник УГКЦ из Львова, с которым не раз встречались на разных мероприятиях, организованных Михаилом Ватуляком, хозяином самого крупного книжного склада-магазина на Западной Украине. После встречи со студентами мы сели с отцом Рафаилом за стол в доме для приезжающих преподавателей, где он ночует. Долго говорили о политике.

14 февраля. Пятница

Хмельницкий. Университет меня порадовал не только умными студентами и отличными преподавателями – зная, что поезд на Киев у меня после полуночи, они сняли для меня на 5 часов номер в отеле «Подилля», чтобы я не бродил до отхода поезда по ночному городу.

15 февраля

В час ночи в Хмельницком сел на поезд. На верхней полке поезда Ивано-Франковск – Киев я спал одетым. Приехал в Киев вовремя, в 6—12 утра, а к 7 снова прилег дома и проснулся уже в половину десятого. Игнорируя усталость и головную боль из-за короткой и неспокойной ночи, я решил поехать в село. Габи с подружкой осталась в Киеве, а с нами отправился одноклассник Антона Богдан.

Вечером Первый канал национального телевидения крутил интервью Януковича известному в советское время журналисту Виталию Коротичу. Мрак полнейший. Старый, опухшеглазый Коротич был похож на мумию. Янукович был похож на маску, в которой слегка двигался рот, не всегда совпадая со слышимыми словами. Он сказал, что людей вывело на майданы желание романтики. Говорил, что эти романтики хотят невозможного. И нес какую-то другую чепуху. Я выключил.

Сегодня Кличко должен выступить в Полтаве. Милиция и МЧС уже окружили дом, в котором должна проходить встреча с ним, и никого внутрь не пускают. Выключили электричество и заявили, что здание заминировано.

В Киеве оппозиция согласилась освободить для проезда часть Грушевского и освободить КМДА. Но оппозиция – это одно, а протестующие – совсем другое! И майдановцы выступили против обещаний оппозиции. Украинский дом, Жовтневый палац и Дом профсоюзов освобождать никто не собирается. Опять пошли слухи, что в Киев стягиваются войска, и очередной разгон демонстрантов запланировали на понедельник. Ганне Герман в ее родительскую хату во Львовской области бросили коктейль Молотова. Хата не сгорела, по крайней мере полностью.