Прометей, или Жизнь Бальзака - Андрэ Моруа

"К счастью, - писал Оноре Лоре Сюрвиль, - две недели назад мне пришла в голову весьма удачная мысль: надо получить сто тысяч экю с читающей публики, я соберу их по частям в обмен на несколько романов, которые без труда разойдутся в Байе".

Трагедия обманула его ожидания, и теперь он надеялся, что славу ему принесет роман. Еще в отрочестве он пробовал свои силы в прозе. Читатель помнит, что подростком Бальзак писал философские заметки и на них лежал отпечаток атеистического рационализма Бернара-Франсуа. Но философия Оноре была более сложной, чем у отца. Он тоже не верил в Провидение, в существование Бога, постоянно думающего и беспокоящегося о людях, этих жалких муравьях, которые копошатся на крохотной планете, маленьком комочке грязи, затерянном во Вселенной, но ему нравилось считать, будто некоторые люди могут, сконцентрировав свою волю, приобрести магическую власть над всем сущим. Мечта о всемогуществе неотступно преследовала его: этого можно достигнуть или благодаря необычайной силе характера, или средствами оккультной науки, доступной только посвященным. В 1820 году Бальзак писал некоему дворянину, владевшему поместьем в старинной провинции Блезуа: "Скоро мне откроется секрет этой таинственной власти. Я заставлю всех мужчин подчиняться мне, всех женщин - любить меня".

В одном из набросков романа "Фальтурна" (он несколько раз оставлял это произведение, потом вновь принимался за него), действие которого происходит в Италии во времена хождения в Каноссу, Бальзак воплотил эту "магическую силу" в образе необыкновенно красивой девушки громадного роста, наделенной сверхчеловеческими возможностями; ее необычное имя означает "неодолимая власть света". Как все книги юных авторов, произведение это изобилует различными реминисценциями школьной премудрости. Боссюэ вдохновлял начинающего писателя на возвышенные тирады; Гомер и Вергилий подсказали ему образы; Фенелон и его "Телемак" оказали явное влияние на слог - несколько бесцветный, но не лишенный приятности. Роман якобы сочинил итальянец, некий аббат Савонати, чей возвышенный образ был навеян произведениями Вальтера Скотта и Рабле; его переводчиком значился господин Матрикант, учитель начальной школы. Савонати, рыцарь духа, был противопоставлен Матриканту, своего рода Санчо Панса, охотнику до благ мирских. Савонати и Матрикант олицетворяли две стороны натуры самого Бальзака.

Жажда могущества, магнетические свойства воли, прославлявшиеся в этом наброске, говорили о тайных, но неотступных помыслах начинающего автора. Второстепенный, однако выпукло написанный персонаж - бывший монах Бонгарус - свидетельствовал о том, что молодой Бальзак хорошо усвоил уроки Рабле и Сервантеса. Через некоторое время он примется за наброски нового варианта романа на сходную тему: в затерянной среди синеющих гор, открытой ветрам долине таинственная девушка Минна ухаживает за пораженным проказой крестоносцем! Книга "Алчущий человек" Сен-Мартена, одна из наполненных мистикой книг, хранившихся в шкафу госпожи Бальзак, подала Оноре мысль закончить свой роман небесным успением Минны, "восседающей на облаке, сотканном из добрых деяний". Хотя все ангельское на редкость не подходило темпераменту Бальзака, тема эта влекла его еще со времен Вандомского коллежа.

После "Кромвеля" Бальзак в 1820-1821 годах работает над романом в письмах "Стени, или Философские заблуждения". Жакоб дель Риес, двадцатилетний юноша, возвращается в Тур, где живет подруга его детских лет, его молочная сестра Стени де Формозан. Повествование начинается мужественным поступком героя: дель Риес вытаскивает из Луары двух тонущих в реке кузенов Стени. Затем выясняется, что во время отсутствия Жакоба родители выдали Стени замуж за вандейца, господина де Планксей. Узнав об этом, дель Риес едва не умирает с горя, он приходит в себя в объятиях Стени. Увы, она больше не свободна. Молодые люди совершают прогулку в Сен-Сир-сюр-Луар (в этом селении Бальзак, как и его герои, воспитывался у кормилицы); об их прогулке узнает Планксей, и это приводит к дуэли. Молодая женщина в отчаянии, возлюбленный непоколебим, муж груб и циничен. Эта романтическая любовь приводит на память "Рене", "Вертера" и "Дельфину". В образе Риеса молодой Бальзак изобразил себя таким, каким ему хотелось быть: женщины находят юношу красивым, его первые опыты сулят в будущем славу. Герой читает свои стихи, и вся Турень восторгается им; он пишет Стени и своему близкому другу философские письма, где высказывает сомнение в существовании Бога, рассуждает о природе сновидений и о том, что мысль материальна. Словом, "Стени" для Бальзака - попытка испробовать силы в жанре, который его привлекает, в романе, насыщенном философскими мыслями. Но автору не хватает опыта и мастерства, чтобы добиться решения трудной задачи - сплавить воедино романтический сюжет и умозрительные рассуждения. Роман "Стени" так и не был закончен.

Автор сам оставляет на полях множество советов для себя: "Переделать... Исправить..." И все же, если помнить о возрасте начинающего писателя, произведение немало обещает. Описывая берега Луары и холмы Турени, зеленые луга и тополя, извилистую реку Шер, Бальзак умеет заразить читателя своим восхищением. Он с любовью говорит о тропинках Сен-Сира, свидетелях его первых шагов, а главное - о том уголке, где он некогда целыми днями воздвигал крошечные замки. Все эти места овеяны для него прелестью воспоминаний. Исполненный сладостной меланхолии Жакоб, обращаясь мыслями к прошлому, воскрешает образ "своей молочной сестренки, очаровательной, как амуры Корреджо". Рассказывая об этом, Бальзак думал не столько о Стени, сколько о собственной своей сестре Лоре. Это смешение неясных, полуосознанных чувств придавало романтическим восторгам молодого автора своеобразное очарование. Между Лорой и Оноре издавна существовала нежная, несколько даже вычурная взаимная привязанность, их души властно влекло друг к другу. Но повторим еще раз: Бальзаку не хватало зрелости, чтобы превратить роман "Стени" в хорошую книгу.

К тому же надо было жить, умерять тревоги семьи, зарабатывать хоть немного денег. Верный товарищ, толстяк Сотле, познакомил его в Париже с лишенными щепетильности молодыми литераторами, хорошо знавшими театральный мир и мир книгопродавцев. Один из них, Огюст Лепуатвен, именовавший себя Ле Пуатвен де л'Эгревиль, сын довольно популярного актера, рано дебютировал как автор состряпанных на скорую руку, но довольно бойко написанных романов; он подписывал их "Вьейрглэ". Ипполит Кастиль пишет:

"Он, точно школьный учитель, вооруженный линейкой, имел под началом дюжину молодых людей, которых он называл юными кретинами. Он обучал их искусству оттачивать кинжал остроумия и ловко наносить удар".

С Ле Пуатвеном сотрудничал Этьен Араго, брат знаменитого астронома. Юный Бальзак, глаза которого сверкали, как звезды, а голова была полна идей, показался им подходящим компаньоном, и они предложили ему место на своей фабрике романов.

Они фабриковали роман за романом. Для них это было не искусство, а ремесло со своими рецептами и особыми приемами. Они подражали модным в ту пору произведениям в стиле Империи - Реставрации, которые, в свою очередь, были вдохновлены английскими образцами: сентиментальными романами мисс Эджворт или мисс Оупи, где действовали аристократические персонажи; "черными романами" Анны Радклиф, гениального Матюрена, "Монахом" Льюиса, где фантастическое смешано с ужасным. В таком романе непременно должны присутствовать жертва, злодей и благородный поборник справедливости персонажи старые как мир. Ненасытная публика жадно поглощала все это чтиво, а также множество занятных романов Пиго-Лебрена и Поля де Кока. Целая когорта издателей-книгопродавцев, обосновавшихся в Пале-Рояле и в квартале Марэ, искала авторов. Плодовитость ценили больше таланта. Великую тень Байрона использовали как прикрытие для беспардонной торговли. Для молодого Бальзака, который высоко занесся в своих честолюбивых мечтах, подобное занятие было шагом назад, но какого юношу не соблазнили бы кулисы маленьких театров, какой молодой человек, сидевший без гроша, мог отказаться от предложений, суливших верный заработок?

Он ступил на опасный для всякого художника путь - путь пренебрежения своим искусством. Чудо еще, что пародия, подражание стали для него школой правды. Несмотря на тривиальность самих произведений, нетрудно было заметить, что молодой автор внимательно наблюдал за удивительными изменениями, которые внесли в жизнь его класса Французская революция и наполеоновская Империя. Он постиг пружины той двойной игры, которой многие его современники были обязаны своей карьерой. Временами из-под маски литературного поденщика выглядывало лицо ясновидца.

Огюст Ле Пуатвен становится частым гостем в Вильпаризи. Бальзак писал Лоре, что миледи Плумпудинг наивно полагала, будто молодой человек приезжает ради нее. Оноре с большим трудом удалось втолковать Лорансе, что "любой сочинитель - самая незавидная партия, счастья с ним не жди".