Никто не живет вечно - Джон Гарднер

Бонд вытащил миниатюрную кассету из диктофона и выломал на ней пластиковое «ушко» для защиты от повторной записи. Черкнув несколько строк на листке бумаги, он обернул в него кассету и поместил ее в пухлый конверт, на котором написал псевдоним М в компании «Трансуолд» и номер абонентского ящика. Прикинув вес конверта, Бонд наклеил на него соответствующее количество марок.

Едва он закончил эту процедуру, как вернулась Сьюки с покупками. Девушка предложила помощь, но он вежливо попросил ее подождать в баре, вместе с Нанни.

Надев перчатки, Бонд в течение пятнадцати минут обрабатывал ванную купленным антисептиком, затем поместил перчатки в тот же пакет, в котором лежал труп летучей мыши. Бонд постарался, чтобы в ванной не осталось ни намека на смертельно-опасные бактерии.

Кто же преподнес ему сей подарок? Неужели бывший СМЕРШ, а ныне Восьмой отдел Управления «С»? Но почему-то Бонду казалось, что летучая мышь — это не в их стиле.

Кто-то определенно обладал достаточными средствами на то, чтобы заниматься селекцией этих животных. Да и потом, чтобы вырастить подобное существо, понадобился не один год. А это значит, что этот кто-то подошел к решению проблемы основательно: подобрал компетентных биологов, создал необходимые условия для выращивания тварей, которые обычно водятся в лесах и джунглях Мексики, Чили, Аргентины и Уругвая.

Деньги, особые условия, время и зоологи без угрызений совести. Это мог быть СПЕКТР. Или любая другая террористическая организация. Вряд ли кто-то выращивал один единственный экземпляр для того, чтобы заразить Бонда смертельным вирусом. Это были излюбленные методы болгарских и чехословацких спецслужб. Кубинская разведка тоже могла организовать подобное покушение. Или сицилийская Коза Ностра. Она и в прошлом поставляла оружие террористическим организациям, с условием, что оно не будет использовано на территории Соединенных Штатов, Сицилии и Италии.

Но Бонд склонялся к версии, что за всем этим стоял один СПЕКТР. Правда, его вновь спасли от неминуемой смерти. И в этот раз это была Сьюки, девушка, с которой он познакомился, на первый взгляд, совершенно случайно. Быть может, она что-то замышляла против него?

Зайдя на кухню отеля, Бонд вежливо объяснил сотрудникам, что случайно забыл в машине еду, которая испортилась, и поинтересовался, есть ли на кухне печь для утилизации пищевых отходов. Портье проводил его к печи и предложил избавиться от отходов, но Бонд заплатил ему щедрые чаевые и сказал, что хочет самолично сжечь их.

Было двадцать минут седьмого. Перед тем как спуститься в бар, Бонд вернулся в номер и вновь обработал тело одеколоном, чтобы перебить запах антисептика.

Девушки интересовались, в чем была причина его задержки, однако Бонд уклонился от ответа, обещав рассказать позже. Сейчас нужно было просто отдохнуть и насладиться жизнью. Пропустив по стаканчику в баре, они пересели за столик, который предусмотрительно забронировала Нанни, и заказали отварную говядину Тафельшпиц — знаменитое мясное блюдо венской кухни. Мясо подали с пикантным овощным соусом и жареным картофелем. От первого пришлось отказаться в пользу десерта, ведь не заказать десерт в австрийском ресторане — это святотатство. Выбор пал на нежное суфле по — зальцбургски, которое, если верить легенде, создал около трехсот лет назад повар из крепости Хоэнзальцбург. Суфле подали с доброй порцией взбитых сливок.

Затем Бонд предложил девушкам прогуляться по заполненной туристами Гетрайдегассе и поглазеть на витрины. Здесь можно было не опасаться прослушки.

— Я чувствую себя коровой, — призналась Нанни, поглаживая живот.

— Ночь предстоит насыщенной, — тихо произнес Бонд.

— Сплошные обещания, — пробормотала Сьюки. — Я чувствую себя дирижаблем!

И что же будет ночью?

— Мы едем в Париж. Вы же сами сказали, что готовы поехать со мной куда угодно. Люди, которые затеяли со мной игру, требуют, чтобы я взял вас с собой. От этого зависят жизни двух близких мне людей. Большего сказать не могу.

— Конечно, мы поедем! — отрезала Сьюки.

— И только попробуй нас остановить, — добавила Нанни.

— Тогда слушайте, — начал Бонд. — Я собираюсь нарушить их инструкции. Нам приказано выехать завтра утром. Я предлагаю сделать это ночью. Так мы получим преимущество, но сможем заявить, что выехали утром. Маловато, конечно, но достаточно, чтобы застать их врасплох.

Было решено встретиться у машины в полночь. По дороге в отель Бонд на мгновение задержался возле прикрепленного к стене почтового ящика и сунул в него конверт с кассетой. Сьюки и Нанни ничего не заметили.

Бонд вернулся в номер в начале одиннадцатого. К десяти тридцати он собрал багаж и переоделся в джинсы и куртку. Пистолет «АСП» и дубинка заняли свои привычные места. До отъезда оставалось полтора часа. Бонд присел, чтобы поразмыслить над тем, как перехватить у противника инициативу.

Во всех покушениях на его жизнь таилось некое лукавство. Каждый раз он неожиданно получал помощь, словно кто-то старательно оберегал его, подготавливая к заключительному акту драмы. Никому нельзя было доверять, и особенно Сьюки — после того, как она якобы случайно спасла его от летучей мыши. Но как переиграть ситуацию в свою пользу?

Внезапно Бонд вспомнил о докторе Кирхтуме, ставшем пленником в стенах собственной клиники. Вряд ли противник ожидал нападения на собственную базу. Клиника Моцарта находилась в пятнадцати минутах езды от Зальцбурга. Время поджимало, но если найти подходящий автомобиль…

Бонд спустился в холл и узнал, какие автомобили были доступны напрокат. На сей раз удача ему улыбнулась: буквально только что вернули его любимый «Сааб 900 Турбо». Пара телефонных звонков — и с формальностями было покончено. Оставалось только забрать автомобиль в четырех минутах ходьбы от отеля. Пока служащий записывал данные его банковской карты, Бонд подошел к одному из внутренних телефонов и набрал номер Нанни. Та сразу же взяла трубку.

— Не говори ни слова, — тихо произнес Бонд. — Скажи Сьюки, что отъезд откладывается на час. Ждите меня в своем номере.

— Хорошо, — с удивлением ответила Нанни.

Пять минут спустя Бонд уже выехал из Зальцбурга на горную дорогу, миновал старинный замок Аниф, напоминавший английский особняк, застывший посреди пруда, и продолжил свой путь в сторону Халлайна — городка, в котором родился композитор Франц-Ксавьер Грубер, сочинивший рождественский гимн «Тихая ночь, Святая ночь».

Клиника Моцарта находилась в двух километрах от Халлайна, в старинном особняке семнадцатого века, который был скрыт от посторонних глаз густым лесом.

Бонд загнал «Сааб» на придорожную стоянку, погасил фары с мотором, поставил автомобиль на ручник и выскользнул наружу. Спустя мгновение, нырнув под деревянное ограждение, он уже осторожно пробирался между деревьями, пристально вглядываясь в темноту. Бонд понятия не имел, как была организована охрана клиники и сколько человек ему противостояло.

Он достиг опушки леса как раз в тот момент, когда на небе показалась луна. Из окон фасада клиники лился свет, но прилегавшая территория лежала во тьме. Бонд пытался заметить малейшее движение на открытом пространстве, отделявшем его от дома, но все было тихо. На дорожке перед домом стояли четыре автомобиля. И ни души. Бонд осторожно достал пистолет «АСП» и крепко сжал его в правой руке. В левую руку он взял дубинку, встряхнул — и та была готова к использованию. Двигаясь быстро и бесшумно, Бонд направился к дому по газону.

Вокруг дома по-прежнему царила тишина. Добежав до дворика, Бонд замер, пытаясь вспомнить, где находился кабинет директора по отношению к центральному входу. Когда он приезжал договориться о размещении Мэй, он стоял у французского окна и любовался лужайкой и двориком. Французские окна располагались справа, и сквозь их шторы пробивались полоски света.

Бонд приблизился к окнам, и у него екнуло сердце: сквозь шторы доносились голоса. Он прислушался.

— Вы не можете держать меня тут вечно! Втроем!

Бонд узнал голос директора клиники. Нотки истерии пропали, осталась одна мольба.

— Вы уже и так достаточно потрудиться.

— Пока что вы послушно себя вели, — произнес другой голос. — До определенной степени… господин директор. Но мы не можем рисковать, поэтому уедем, когда обезвредим Бонда, а наши люди будут в безопасности. Здесь идеальное место для коротковолнового передатчика, а пациентов ваших никто пальцем не тронет, так что расслабьтесь. Еще сутки, максимум двое — и мы оставим вас в покое.

— Тихая ночь, святая ночь… — насмешливо пропел третий голос, и у Бонда похолодела кровь. Подойдя к окну, он коснулся кончиками пальцев створки окна.

— Надеюсь, вы не… — голос Кирхтума дрогнул от ужаса, который сулил смерть от пыток.