Улыбка Элли - Синди Джерард

«Я так скучаю по тебе, мамочка, по тебе, папа. Как вы мне оба нужны. Ведь я ничего не знаю, ничего не умею. Как мне нужен ваш совет. Я не знаю, как достучаться до Ли, не знаю, смогу ли занять место в его сердце. Не знаю, стану ли когда-нибудь для него желанной».

– Элли…

Она почувствовала, как Ли обнял ее, ощутила тепло и мощь его тела. Именно в этом она сейчас нуждалась больше всего. Элли обернулась и сильнее прижалась к нему.

Ли не знал, что делать, глядя, как по щекам Элли потекли слезы.

– Я очень скучаю по родителям. Мне их очень не хватает, – прошептала Элли.

– Я знаю, малышка, – ответил Ли и обнял ее крепче. – Я тоже скучаю по ним.

Элли уткнулась лицом ему в грудь.

– Прости, я не хотела, чтобы ты видел мои слезы. – Элли попыталась успокоиться, вдыхая аромат его кожи. – Иногда… на меня накатывает такая тоска, я чувствую себя такой одинокой и никому не нужной…

Ли погладил ее по голове.

– Ты больше не одна, – прошептал он и поцеловал ее в лоб. – Пойдем. – Он повлек ее за собой. – Ты устала, и тебе следует перекусить, да и мне не помешает поесть.

Они сели обедать, а заодно и ужинать. В кухне повисла тишина, но не тягостная, а какая-то домашняя, теплая.

Затем Ли помог Элли убрать со стола и вымыть посуду. Потом они отправились спать. По крайней мере, Элли отправилась в спальню. Элли считала каждую минуту, ожидая что Ли вот-вот войдет и разделит их супружеское ложе, но его не было. Он так и не пришел. То же самое повторялось каждую ночь всей последующей недели.

И каждое утро он встречал ее на кухне милой улыбкой и приветливым поцелуем в щеку. Каждое утро он говорил одно и то же: «Как ты себя чувствуешь?» и «Если с тобой все в порядке, то увидимся вечером».

Потом он пытался переделать все возможные и невозможные дела на ранчо. Закончив старые, начинал новые, не давая себе передышки, словно завтра не наступит никогда. Или просто потому, что не хотел проводить с Элли наедине ни одной лишней минуты.

Элли, в свою очередь, кормила домашних птиц, поливала огород, возилась с цветами в саду, готовила еду, стирала одежду и думала, чем бы еще заняться.

Каждую ночь, ложась в постель, она закрывала глаза и представляла, как Ли входит в спальню и ложится рядом с ней. В голове эхом проносились его слова: «Ты уже не одна, девочка».

Но она была одинока.

Она всем сердцем желала понять, чего Ли ждет от нее. Как заставить его увидеть в ней женщину?

Каждый день почтальон Леон Уилкс приносил очередной выпуск «Уолл стрит джорнал» и «Денвер пост». Каждый вечер после ужина Ли зачитывался ими. Он выходил на крыльцо и прочитывал их от корки до корки. Чтение помогало ему не думать об Элли. Ведь убежать от проблемы легче, чем ее решить.

Поэтому он проводил часы за чтением, потом за чашкой кофе на кухне, и уже под утро устраивался на тахте в гостиной. Он не смел воспользоваться ни одной из двух свободных спален на втором этаже, поскольку они находились рядом со спальней Элли. А Ли не хотел осложнений, он не хотел совершить очередной безрассудный поступок.

Поэтому Элли выглядела такой удрученной и грустной.

Ли, сам не замечая того, обижал и причинял ей боль, но лучшего решения не видел.

Он убедил себя, что Элли нужно время, чтобы привыкнуть к его присутствию, хотя правда состояла в том, что время как раз требовалось ему, чтобы все осознать, привыкнуть к новому положению дел. Он не знал, как справиться со всеми проблемами сразу, он мог только контролировать свои желания. Ли свыкся с мыслью, что Элли больна, но он может помочь ей преодолевать все неприятности, связанные с болезнью.

В то воскресенье, когда Элли плакала в его объятиях, он понял, какая она еще маленькая, хрупкая, и решил, что нужно подождать, дать время себе и ей.

Ему казалось, что ожидание – лучший выход из сложившейся ситуации, но на душе было тревожно. Точно так же чувствовала себя Элли.

Сидя на крыльце, он слышал, как она возится на кухне, убирая со стола после ужина.

Долго так продолжаться не могло, что-то все равно придется менять в их отношениях. Он хотел бы знать, как выбрать правильный путь, чтобы все не испортить.

Издалека послышался шум моторов, который прервал его размышления. Ли отложил газеты и журнал, снял очки и посмотрел на дорогу, ведущую к ранчо.

– Что за черт?

Он встал со ступенек и сошел вниз. Услышан шум, Элли тоже вышла, забыв оставить полотенце на кухне. По дороге ехали ярко украшенные автомобили. Словно огненная река, разрезая темноту, направлялась к их дому.

Автомобилей и пикапов было штук двадцать, все яркие, украшенные полевыми цветами и воздушными шарами, все отчаянно и громко гудели.

Что-то, наверно, случилось, – в недоумении произнес Ли, обращаясь к Элли.

Они заворожено смотрели на автомобильный кортеж, подъезжающий к их дому, и готовились к худшему. Когда все остановились, гудение прекратилось, из машин начали выходить люди: одни хлопали в ладоши, другие били в бубны, кто-то играл на гитаре, кто-то на аккордеоне, кто-то просто бил ложками по кастрюлям, сопровождая все смехом и песнями. Ли удивленно взглянул на Элли. Она лишь пожала плечами. И тут к крыльцу подошел Баз Шеппард.

– Шивари! – прокричал Баз и радостно стал выплясывать неведомый танец, стуча ложкой по старой жестяной кружке. – Шивари! Шивари!

– Шива… что? – выкрикнул Ли, обращаясь к Элли, но шум мешал что-либо услышать.

– Шивари. – Элли радостно захлопала в ладоши, на душе у нее потеплело. – Они устроили шивари в нашу честь.

– Черт, да кто-нибудь мне объяснит, что такое шивари? – вновь закричал Ли и положил руку на плечо Элли, чтобы привлечь ее внимание.

– Шивари – шутливый праздник с ироничными, веселыми серенадами в честь молодоженов, – объяснила Элли, вставая на цыпочки и почти крича Ли в ухо. – Старая традиция в Сандауне.

Ироничная серенада – хорошее дополнение к ненастоящему браку. Ирония – совсем не то, что нужно сейчас ему и Элли.

Но Элли улыбалась, она выглядела счастливой, и Ли не хотел портить ей праздник, поэтому тоже улыбался и радовался.

– Наверно, одна из самых старых и самых громких, – произнес Ли с улыбкой и помахал, увидев пастора Гуда и его жену Марту. – Значит, теперь мне придется разделить с ними наш ужин?

Глаза у Элли сияли, она вся светилась от счастья.

– Что-то подсказывает мне, что они готовы разделить с нами гораздо больше, чем мы с ними.

Наконец пение закончилось, и все направились к своим машинам. Слышались только смех и разговоры. Баз оставил свои кружку и ложку в машине, кто-то принес гитару, остальные начали доставать еду, красивые свертки и устанавливать столы прямо перед домом. Был даже свадебный торт, благодаря стараниям жены доктора Лундстрема.