Варварино счастье. Том III. Из завтра – во вчера… - Евгения Морозова

– Дорогая моя внученька, Аяла! Ты выросла. Сегодня тебе исполнилось семнадцать лет. Как принято в нашей семье, мы с дедушкой дарим тебе колечко, которое переходит из поколения в поколение. Мне его подарила мама Хадаса на свадьбу. Теперь к тебе придет любовь, и мы выдадим тебя замуж за хорошего достойного человека. Это колечко на пальчике твоем говорит о том, что ты уже взрослая и открыта для любви и создания семьи. Мы желаем видеть тебя счастливой и здоровой. Сегодня для тебя открывается новая жизненная дорога. Ты выросла и стала взрослой девушкой…

Девушка от волнения даже прослезилась. Она видела это колечко на руке у бабушки. И сегодня она сняла его и надела на пальчик внучки. Вот оно, пожелание счастья! Девушка еще никого не любила и даже не выделяла никого из молодых парней. Для нее пока что были все одинаковы, и сердце не билось птичкой в смятении.

Вслед за бабушкой Яффой к имениннице вышла мама Лея. Она подала дочке аккуратную шкатулочку, и попросила ее открыть. Аяла осторожно взяла в руки перламутровую шкатулку и открыла крышечку. Внутри лежало жемчужное ожерелье. – Детка, родная наша доченька Аяла! Это наш с папой подарок тебе на день, когда ты перешла из детства в другое, более взрослое, состояние. Вот это ожерелье мне подарил папа, когда сделал мне предложение. Мы с ним счастливы. Ожерелье было на моей шейке уже почти двадцать лет. Оно было счастливо вместе со мной. Теперь мы с папой хотим, чтобы оно сделало и тебя счастливой. Будь счастлива в жизни! И будь рядом с нами, ну, может, не в одном доме, но хотя бы поблизости, чтобы мы могли тебя почаще видеть!

И Лея застегнула на шейке Аялы ожерелье, которое должно было передать дочке эстафету счастья. Отец с матерью вместе обняли Аялу и так они стояли с минуту, только слезы счастья блестели у всех троих на глазах.

После всех поздравлений и подарков отец подвел именинницу к ее почетному месту за столом и Аллан разлил вино в медные стаканы, украшенные резьбой. Для детей вино было налито в такие же стаканы, только совсем маленькие. Туда и вина-то мог поместиться всего один глоток. Но дети тоже участвовали в празднике Аялы.

Наконец, все присутствующие выпили за счастье именинницы, было много добрых и хороших слов. Яффа прослезилась, да и сам Хадас отвернувшись, тихонько вытирал глаза, делая вид, что в глаз ресничка попала…

На столе было много всякой вкусной еды. Много сладостей, фруктов… Все находились в расслабленном состоянии и праздник обещал быть приятным и продолжаться до темноты. Еще предстояли соревнования. Кто лучше всех из детей споет или станцует. Все дети готовились к этому празднику давно и мечтали получить подарок из рук именинницы Аялы…

Глава 10. Неужели такое возможно?!…

Ночь давно уже спустилась на усадьбу сэра Эндрю Аккинсона, во всех домах обитатели уснули. И только в кабинете Андреа всю ночь горела настольная лампа. Сам он сидел в глубоком кресле, погрузившись в него всем телом. Он сидел задумавшись, сцепив руки на груди… Взгляд его был рассеянным, смотрел он просто в одну точку, в угол кабинета, в котором вся стена была занята стеллажами с книгами. Он понимал, что должен был работать всю ночь, ведь утром встреча и заключение важных договоров с индонезийской компанией, представители которой уже находились в Лондоне около недели, и вот завтра заключительная часть работы, подписание договоров о долгосрочной совместной работе.

Документы лежат на столе, в то время как мысли Андреа совсем не в этом кабинете. Едва ли он хорошо понимал сам себя. Его мысли как будто раздваивались. Вот он-Андреа, русский парень, который волею судьбы оказался вдалеке от России, находился под усиленным контролем пиратов на неизвестном острове, где провел долгие шесть лет.

Не прошло бесследно такое долгое одиночество. Каждый из спасшихся моряков, оказавшийся в плену у пиратов, страдал так, что порой не хотелось ни с кем разговаривать. И люди молча работали, и в своем вагончике часто молча коротали время. Андреа пытался восстановить в памяти те видения, которые пришли к нему на острое пиратов. Вот именно в такой момент Андреа вдруг понял, что видит море, но не эти морские пейзажи мелькают перед его глазами. Совсем другие здания, в которых окна были затянуты какой-то полупрозрачной пленкой, это были не стекла.

Перед мысленным его взором проходили какие-то люди, полураздетые, стояла жара, каменистая дорога, уходящая в горку. На горе стояли домики, близко один к другому. И в голове почему-то мелькнула мысль:

– Вон наш магазин стоит на горке.

И тут же подумал, что сходит с ума… Какой магазин. Он истинный россиянин. А где в России могут ходить смуглые полуобнаженные мужчины… На его внутренний вопрос, где же это место, пришел ответ. Кто подсказал, Андреа не понял. Тем не менее, это был мужской голос, произнесший одну лишь фразу: Это Малая Азия, палестинские земли, рядом Сирия… Сегодня это территория Израиля.

В этот момент Андреа увидел, как к нему приближается женщина, немолодая, возраст ее мог быть чуть более пятидесяти лет. Она бежала к нему, улыбаясь, она протягивала к нему руки, желая обнять его. Андреа подумал, какая красивая женщина, ее глаза были наполнены светом любви. Такая улыбка от женщины может быть адресована либо любимому мужчине, либо сыну.

Вот она уже подбежала к нему, обняла его, прижалась к нему, потом отстранилась и сазала:

– Шалом, шалом, бен шели!

Андреа не знал ее языка, фраза была произнесена мягко, и он вспомнил, что слово «шалом» – это приветствие, пожелание мира на иврите. И он понял, что это, скорее всего, его мать. Женщина обратилась к нему по имени. Она называла его именем Аллан.

С этого момента почти все свое свободное от работы время на острове Андреа проводил внешне как в забытье: его мысли были там, на земле Малой Азии, где, как он понял, жили иудеи. Он видел их жизнь, войну с крестоносцами, видел своего отца, которого мать называла Хадасом. Он был купцом. У них был небольшой магазин, в котором обслуживались все люди, проживающие в портовой части городка Акра.

Однако о своих видениях и мыслях он никому не рассказывал, даже своему другу – врачу Игорю Колонкину.

И надо же, вчера вечером, когда в беседке мирно сидела вся семья, он спросил у мамы, входила ли она в прошлые жизни через священное пространство сердца. Когда Варвара только сказала первые слова, вот тут его пронзили воспоминания и видения с острова пиратов. Он еще спросил маму, почему же Хадас не пришел его встретить вместе с мамой, и Варвара даже подпрыгнула от неожиданности, стало понятно, что не чужие они… Нет, не чужие!..Их соединяют не только кровные узы, а еще более крепкая связь – еще одна совместно прожитая жизнь! И ведь Варвара уточнила время, когда это было, это был конец двенадцатого века! Ничего себе, воспоминания!

Сейчас, всю ночь просидев в кабинете, без сна, в нервном возбуждении, Андреа вспоминал рассказ мамы, и то, что он сам озвучивал, добавляя детали к ее рассказам. Оказывается, они там жили вполне счастливо. И он был там счастливым мужем и отцом четверых детей… С ним жили его родители.

Семья Андреа была в шоковом состоянии. Кроме его самого и мамы. Они и смеялись, и вытирали слезы. Сколько нового о своих близких узнал и Александр, и его жена Аечка. Сколько событий, о которых он даже и не вспомнил бы никогда, если бы мама не начала рассказывать о том, как она встречала своего любимого сыночка Алланчика из дальнего плавания, куда он уходил по купеческим делам.

Вдруг дверь кабинета тихонько отворилась, к нему заглянула Аечка.

– Любимый, ты всю ночь не спишь. Уже совсем рассвело, надо тебе хоть часик поспать. Ты же говорил, что день будет ответственный. Ты хоть документы подготовил?

– Нет, не успел. Я, моя дорогая жена, вспоминал свою жизнь, в которой у меня была другая жена. Очень красивая! Но ты не ревнуй, я тебя люблю очень сильно, точно так же, как любил ее, свою Лею. Правда, вы не очень похожи внешне. Зато красивы как богини! Везет же мне на красивых женщин!

И он привлек к себе свою жену, посадил ее к себе на колени в кресло, и сказал:

– Вот ты, Аечка, веришь в то, что вчера мы с мамой вспоминали? Могло ли в действительности такое случиться?! Девять веков назад… Какие-то войны… Пещеры, итальянец, который стал моим братом, а пришел на нашу землю как враг…

Моя мудрая мама Яффа, с которой мы слышали друг друга на расстоянии… И она теперь тут, в этой жизни…

Андреа покачал головой и, волнуясь, произнес:-Послушай, Аечка, а ты вспомни, о чем мы говорили в первый вечер, когда я их увидел в твоем доме, в беседке, после двадцатилетней разлуки. Я слышал мамины слова на острове, а она каким – то образом услышала мои слова про Ахметова.

Его жена была поражена, это действительно так и было! Сомнений нет. Века разлуки не искоренили их большой любви, любви матери и сына… Нет слов!…