Срочно требуется лох - Владимир Рыжков

Тихий никак не ожидал увидеть кровь. Все, что угодно, вплоть до их ареста в том злополучном дворе, но только не кровь. Откуда ей взяться? Если бы в ребят стреляли менты, они бы так и остались там. Но Димон вывалился на асфальт и был весь в крови. Неужели врач начал отстреливаться и засадил ему пулю в руку? Тихий выпрыгнул из машины, помог Кирюхе его поднять. Вдвоем они с трудом затолкали Димона на заднее сиденье "шестерки". Он что-то мычал и вырывался. Похоже, уже бредил и не узнавал своих. А если узнавал, то хотел передать им свои пожелания. Чтоб отстали и не трогали.

Кирюха проверил угнанную тачку, забрал пистолеты, переложил их в машину к Тихому. Еще раз внимательно осмотрел салон, но кроме крови никаких следов и никаких вещей. Теперь, если машину увидит посторонний, он будет долго думать, что это за кровь. Если вообще обратит на неё внимание. Так что время на отход есть. Киря прыгнул в "шестерку", захлопнул дверцу. Тихий уже ждал его на водительском сиденье, спросил:

- Что произошло?

- Собака! - бросил Киря.

- Что?

Кирюха не ответил, и Тихий понял, что сейчас тот в подавленном состоянии и ничего рассказывать не будет. Да и некогда. Похоже, сейчас надо рвать когти и как можно скорей. Даже не из-за того, что по их следу могут уже идти менты, а чтобы остановить кровотечение у Димона. Он завел движок, дернул ручку передач. Машина резко взяла с места, выехала со стоянки и пошла под сто, насколько позволял плотный поток машин. Впрочем, другие водилы тоже не отличались любовью к тихой езде, и все норовили обогнать друг друга.

- Мужик с собакой был, - наконец проронил Киря, когда они отъехали подальше. - Она Димону в руку вцепилась, когда он мужика валил. Если бы я не подоспел, насмерть загрызла.

Тихий уже догадался, что произошло что-то очень скверное и что теперь придется не просто лечить руку Димона, а предпринимать более серьезные действия, чтобы отсечь хоть малейший след. Он давно познал на своем горьком опыте - главное в этой профессии не просто выполнить заказ, а уйти так, чтобы не оставить следов. Потому что след - это больше, чем провал. Это смерть.

- А мужик что? - бросил он, сосредоточенно глядя на дорогу и обходя по разделительной полосе несущиеся в левом ряду иномарки.

Киря сплюнул в приоткрытое окно.

- Мужик лежал и щурился. Пришлось добить.

- Плохо. - Сокрушенно покачал головой Тихий.

- Что плохо? Не надо было добивать?

- Плохо, что ты опять засветился. Теперь тебя точно запомнят.

- Да никто не видел.

- Видел, видел. Можешь быть уверен.

Они подъехали к дому, где располагалась съемная квартира. Тихий кое-как стащил с Димона куртку, повесил ему на окровавленную руку, чтобы скрыть кровь от постороннего глаза. Взяв за локотки, они потащили его к подъезду, втолкнули в лифт. Благо, никто не попался навстречу. У Димона все брюки были в крови. Это бросилось бы в глаза какому-нибудь пенсионеру. Может быть, он и не стал бы поднимать шум, но лица запомнил надолго. А при первой возможности уж настучал бы участковому, проявил бы сознательность, ту ещё партийную, которую не вытравишь никакими рынками и дерьмократиями.

Они ввалились в квартиру. И сразу поволокли Димона в ванную. Димон громко подвывал и без остановки ругался матом. Тихий сдернул с него куртку, рубаху, промыл рану теплой водой, потом спиртом. Димон заорал:

- Больно! Не могу!

- А мужику, которому ты яйца отстрелил, думаешь не больно? Терпи, спокойно сказал Тихий и пошел в комнату. Вернулся с пакетиком стерильного бинта и сноровисто, профессионально, обмотал ему бинтом локоть, завязал на бантик.

Димон сжал губы от боли, но терпел, почти не орал.

- Ты чо, врачом был? - удивился Киря.

- Ага, - кивнул Тихий. - Хануриков всяких лечил. Но платили мало. И я решил, что лучше их мочить, чем лечить. Это намного выгоднее.

Димона уложили на кровать, укрыли одеялом. Он стонал от боли и метался в полубредовом состоянии. Звал маму или ту, которая осталась там, в городе юности. Словом, бормотал какое-то женское имя. То ли Валя, то ли Клава. Из-за стонов не разобрать. Да Тихий с Кирюхой и не пытались. Им сейчас было не до того, чтобы выяснять, как звали его знакомую. Они пытались успокоить Димона, чтоб соседи не слышали крики.

- Все вы сволочи! - наконец сказал Димон, закрыл глаза и затих.

- Кого он имел в виду? - не понял Киря.

- Нас, кого же еще, - мрачно проговорил Тихий. - Надо ему обезболивающее вколоть, а то так орать и будет. В перерывах между потерями сознания. Я пошел в аптеку.

Тихий смотался в аптеку, притащил ваты, бинтов, каких-то ампул, одноразовые шприцы, вколол Димону обезболивающее, ещё раз перевязал руку свежим бинтом. Димон немного поворочался и вскоре забылся безмятежным сном. Наверное, ему снились овечки, бегающие по солнечной лужайке. И он сам в кустах с двустволкой.

- Лучше его пока не будить, - сказал Тихий и направился к двери. Музыку не слушать, ящик не включать. Пускай спит.

- А бабки? - напомнил Киря. - По четыре штуки и ещё по одной за мужика.

- Завтра привезу. - Тихий открыл замок. - Если он будет орать, вколи ему ещё одну дозу или заткни чем-нибудь пасть.

И вышел.

Насмотревшись на серьезную деловую жизнь в офисе бизнесмена, Илья поехал в магазин в расстроенных чувствах, ему казалось, что, по сравнению, с увиденным он сам занимается просто ничтожным делом, не достойным даже называться бизнесом. Объяснив Сане ситуацию, он отпросился на весь день. Дела закрутились нешуточные, и торчать в магазине не имело никакого смысла. Торговля шла не ахти как, единственная продавщица справлялась с ней элементарно.

- И что теперь? - спросил Саня. - Продашь мне свою долю, и уйдешь в большое плавание?

- Там посмотрим! - Илья радостно хлопнул ладонью по коленке. - Может, вольемся в его фирму. Перепрофилируемся на оргтехнику и будем грести лопатой. Ты что, против?

- Да я не против, - Саня пожал плечами. - Но отказываться от того, что есть, это не по мне. Мы не хватаем звезд с неба, Илья, но зато имеем гарантированный кусок хлеба с маслом. А что ещё надо человеку, не обремененному властными амбициями? Не надо прыгать выше своей головы - шею свернешь.

Илья довольно ухмыльнулся. Он знал, что Саня неисправимый пессимист и всегда воспринимает в штыки любые социальные изменения. Даже если они очевидно улучшают качество жизни. Ничего нет лучше той жизни, считал он, которая течет без изменений.

- Будем хватать звезды, будем! - уверенно пообещал директору Илья, словно свет далекой звезды уже замаячил у него перед носом. - Ты, что, предлагаешь мне всю жизнь просидеть в этой лавке? Надо двигаться вперед, нельзя оставаться на том же уровне, на котором мы были четыре года назад.

Саня недоверчиво покачал головой. Он и в жизни старался придерживаться извечного принципа всех философов - подвергай все сомнению.

- Ну и будем двигаться! Только постепенно, эволюционно, а не скачками. Когда пытаются сделать что-то нахрапом, как правило, ничего не получается. Это законы истории. Будем постепенно расширять наше дело. Не спеша.

Илья даже вскочил со стула и заходил по комнате, до того его стала раздражать неповоротливость компаньона. Нет, с такими партнерами бизнес вести нельзя - полный застой, никакого риска и здорового движения вперед. Так можно сто лет заниматься одним и тем же и умереть на том самом стуле, на который сел молодым и юным.

- И сколько ты ещё будешь расширяться? До скончания века? А тут предлагают сразу шагнуть через несколько ступеней. Можно за три дня заработать сумму, которую ты делал бы год.

Саня невозмутимо сидел за своим директорским столом, словно сросся с ним в единое целое и теперь ни за что не хотел бросать свою "половину".

- Да, - вздохнул он. - Шагнуть-то недолго. Только можно растянуть связки или порвать штаны, когда будешь шагать. Подумай!

- Ты философ, ты и думай! - Илья пошел к дверям, обернулся. - А я математик, мне считать надо. И я считаю, что спокойно можно рвануть вперед. Сейчас для этого очень подходящий момент.

Илья сорвался с работы, потому что ему не терпелось повидать Наташку, не терпелось рассказать ей, как удачно прошла встреча с Федей. Не терпелось прыгнуть к ней в постель. Он знал, что она ждет от него вестей и привычных ласк. Приятно, когда в любое время дня можно нагрянуть к любимой женщине и получить от неё то, что жена предоставить не может по причине беспробудной лени. От жены можно только выслушивать постоянные упреки в несостоятельности по любому поводу, за который зацепится её взгляд. Другое дело, любовница - полная покорность и согласие на все, нежная забота о твоем самочувствии и сексуальное удовлетворение в любом количестве.

Наташка весь день сидела дома. Она приходила в свой массажный салон, когда поступали заказы от клиентов. Если заказов не поступало, она занималась на дому составлением всевозможных мазей и кремов. Для человека, порвавшего с женой всяческие деловые и личные отношения, это было очень удобно. Как всегда, она встретила Илью с радостной доверчивой улыбкой, словно только и ждала с утра его прихода. Его всегда поражала эта искренняя радость - неужели женщина может так любить чужого мужа. Наверное, может, полагал он. Особенно, когда у неё нет своего собственного. Впрочем, он не вдавался в детали загадочной женской психологии и воспринимал все, как данность.