Чужой среди ничьих - Алексей Сердюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сьер, почему вы оставили на борту вашего корыта живых? Сканеры показывают наличие на борту развалюхи не менее трёх живых объектов. Вы что — детей с собой везли, а сейчас решили их бросить?!
Харс, услышав такое обвинение — по сути, целый комплекс, от рабовладения (в герцогстве прямое рабовладение не приветствовалось, мягко говоря) до непосредственного убийства — сначала растерянно промямлил:
— Ка… какие живые? На яхте никого больше не осталось… э-э-эээ… стоп — дети?! У нас не было детей на борту, клянусь! Ты сказал — сканеры… Великая Пустота! Я понял! Это не живые… то есть — это не разумные! Это домашние зверьки, суоши! Мы про них совсем забыли… Прошу прощения — могу я сейчас вернуться на борт яхты и забрать их к нам? Они достаточно спокойные и доброжелательные, а ещё очень ленивые — спят полсуток минимум, а то и больше… И в еде непривередливы — едят то же, что и разумные. Мы не будем их выпускать из каюты — им не привыкать. Это домашние животные орры Гуар, даже удивительно, что она до сих пор о них не вспомнила…
— М-да? — Ал, заново проверив результаты сканирования, склонен был поверить ставарцу. В герцогстве, судя по информационным сводкам Содружества, к рабовладению отношение давным-давно сложилось показательно-непримиримое, из серии «…рабство есть рецидив древних тёмных времён, а потому мы, просвещённые и цивилизованные, никогда и ни за что! А все, кто „за“ или хотя бы „не против“ — те дикари и варвары. Не совсем даже и разумные, а потому их можно и даже нужно — того…»! Что, впрочем, совершенно не мешало при необходимости торговым и даже социально-культурным взаимоотношениям герцогства с Империей Арвар — признанным жупелом для всех рабофобов Содружества — в некоторые периоды существования герцогства, да и вообще как-то не встречалось ни разу упоминаний об уничтожении или перехвате пограничниками, рейдерами или патрулями Ставара хотя бы одного «мясовоза» аварцев… Более того — в самом герцогстве широко применялась такая интересная система взаимоотношений, как «корпоративная община», или «фирма-семья», сложно перевести на нормальный язык это понятие… что-то вроде «клана», но собранного не по кровным или статусным, а по имущественно-социальным признакам. Означало данное образование довольно сложный комплекс внутренних взаимоотношений в отдельно взятой фирме, объединении, общине — основой которой являлось некое добровольное делегирование значительной части гражданских прав разумного/ных старшему представителю этой… самой — фирмы ли, корпорации или там поселения, не важно. А важно то, что за якобы поддержку, защиту и прочее обеспечение — кстати, нередко оное действительно предоставлялось в полной мере, без всяких «якобы» — разумный уступал… гм, скажем — «старшему» в иерархии — практически все свои личностные… возможности? «Старший» — или несколько «старших», или некая форма директората, или некая форма уполномоченной комиссии (единственного варианта не существовало, видоизменяясь от одной общины к другой и даже в самих общинах, в зависимости от внутренних социальных трений) — определял, сколько, где и кем будет работать подчинённый, на что будет (в первую очередь) тратить оплату труда, где и как жить, и даже с кем и когда спать! То бишь — вступать в брак, или просто сожительствовать… Если такая форма взаимоотношений и отличается от рабства, пускай и «цивилизованного», так сказать — то на какую-то совсем неотличимую простым глазом величину! Ну, а самое неприятное — воспитанные в такой вот системе взаимоотношений дети, вырастая, зачастую продолжали «идти по стопам родителей», при совершеннолетии радостно (или не очень — не суть) вступая в ту же организацию, в которой росли, и… ну, на новый круг.
С другой стороны — ни о каком физическом принуждении, а также о передаче «прав на личность» в герцогстве и речи не шло, всё поддерживалось путём экономического, социокультурного и, в меньшей степени, гражданско-правового принуждения. И переходить допустимые обществом рамки не рекомендовалось никому — чревато! Государство отнюдь не стремилось делегировать все свои права кому бы то ни было! Поэтому… пожизненная кабала «общинников» — может быть, и даже наверняка… но вот сменить «владельца» вне их на то согласия, при непротивлении самих «владельцев», было достаточно проблемно — тем более, увеличить в пользу «старшего» эти права без желания подчинённых. Впрочем, и «непротивление» встречалось достаточно редко и исключительно в новообразованных и совсем уж хилых «семьях» — считалось, что такое действие ущемляет достоинство того/тех, кому доверились разумные; передавая права на заботу, так сказать, о вышеназванных личностях, тем самым «старший» показывает собственную несостоятельность и неспособность обеспечить «близких» необходимым… И да — уровень «обеспечения» также контролировался на государственном уровне! Короче — сложная система, довольно качественно сбалансированная и уравновешенная, вполне соответствующая реалиям Содружества и герцогства в частности, и малопонятная чужакам. И наличие рабов на борту ставарского судна этой системой не предусматривалось никак!
— Ладно, тогда забирай своё зверьё, и отдыхайте. А я попытаюсь проникнуть в кормовые отсеки вашего корыта — там сканеры дают засветку на два тела, пока что живых. Кто может оказаться в кормовых?
— Двое живых?! Нур Норв, там… в корму перед боем ушли младший техник судна и пассажир… это могут быть они! Абордажа не было — значит, на борту не может быть посторонних; но я даже подумать не мог, что они могли выжить…
— Ясно, сьер Харс. Среди вас техников нет? Так я и думал… теперь прошу занять своё место — разумеется, после эвакуации животных — и не отвлекать меня, мне будет не до вас. — Ал начал получать данные с добравшихся до технических люков у кормовых отсеков дроидов-диагностов, и ему действительно было не до аристо. На что тот понятливо не стал маячить и удалился вслед за сопровождающим дроидом — благо, нашлось занятие.
Вскрытие кормовых отсеков сложностей не вызвало — на лишённом энергии гражданском судне систем внутренней безопасности не имелось совершенно. Впрочем, даже будь яхта неповреждённой, особых проблем вскрытие технических проёмов не составило бы — сложно было бы не столько вскрыть корпус, сколько выполнить проникновение незаметно для искина судна. Именно поэтому Ал с самого начала эвакуации потерпевших не отключал «протокол» — лишние
