Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1 - Ник Перумов

Гул голосов внизу нежданно сменился полной тишиной. И в этой тишине прозвучал холодный, исполненный презрения голос:

– Ну, так и что здесь происходит?..

– Рёкен-потрошитель! – вполголоса ругнулся урядник. И тотчас же заспешил, засуетился, зарычал на своих орлов:

– А ну, по местам, по местам! Как в уставе сказано? С мечами, альбо топорами, альбо иным оружием наголо... от входа по обе стороны... двое унутри... Трое с подозреваемым на волшбу, держа оного за руки и члены иные, не давая измыслить зловредство...

И, надо сказать, стражники исполняли приказы своего набольшего с небывалым рвением.

– А ну, отзынь, отзынь, парень! – разойдясь, прикрикнул урядник на путавшегося под ногами зеваку-Вольного. Какие там у него привилегии, это ещё Рёкен надвое сказал, а вот ежели Ондуласт возымеет на него, урядника, зуб...

Вольный, разумеется, тотчас же ощерился, точно пёс, лишённый валявшейся перед самым носом кости.

– Это ты мне, славный воин? – проскрежетал он, сжав левый кулак и потирая его раскрытой правой ладонью. – Это ты мне, не давшему тебе нанизать себя на во-он те ржавые вертела внизу?..

Урядник уже открыл было рот, собираясь объяснить гордому дурачку, что с Ондуластом не шутят и что для всей его, Вольного, компании, вечер сей может закончиться в застенке, как вдруг...

Из соседней комнаты неслышно появилась красивая девка, судя по виду – тоже из Вольных.

– Что тут такое?.. – Она потянулась, точно молодая рысь, кокетливо прикрывая ладошкой зевок. – Что за шум?.. Поведай мне, о доблестный, причину этого переполоха!..

И при этом так глядела громадными своими глазищами, так глядела, что просто держись. Разврат, одним словом.

Урядник почувствовал, как по спине заструился пот. Он непроизвольно сглотнул – и один Рёкен знает, чем бы окончились эти переглядушки, если бы на площадке в это время не появился достопочтенный мэтр Ондуласт, адепт Ордена Кутул, магистр второй ступени, почти что выслуживший себе вожделенную третью ступень и одноцветный фиолетовый плащ, однако же согрешивший в чём-то против установлений братии, и, несмотря на сохранённый высокий чин, пожизненно брошенный на службу одним из стражевых волшебников Хвалина. В силу чего лютый до невозможности, до сих пор не верящий в приключившуюся с ним беду и из кожи вон лезущий, дабы всё-таки загладить свою вину и вновь вернуться туда, откуда он раз был с позором изгнан – по слухам, за совращение малолетней послушницы Фиолетового Ордена.

– Что тут происходит, сударь мой урядник? – ледяным тоном осведомился мэтр, обводя всех столпившихся прищуренным взглядом бесцветных глазок.

– Прибыли по сигналу! – лихо отрапортовал стражник, вытягиваясь что было мочи. – Сигнал недозволенной волшбы!.. Вот здесь, в этой каморке.

– А эта...это... гм...существогде пребывало на тот момент?..

– В означенной каморке, мэтр Ондуласт, ваше волшебничество! – что было мочи рявкнул урядник, поедая начальство глазами.

– А... гм... всё ясно. – Чародей вошёл внутрь, брезгливо отстранившись от ближайшего воина – тот тщательно зажимал ладонью рот, однако, конечно же, не мог удержать в горсти могучего чесночного запаха.

Мэтр Ондуласт шагнул через порог и остановился в полутора саженях от непритворно дрожащего Сидри. Маг был невысок, худ, сутул, средних лет, с болезненно бледным, иссечённым морщинами лицом. Тонкий нос с горбинкой, глубокие складки, пролегшие от него к уголкам губ, придавали Ондуласту хищный, подозрительный вид. Казалось, он постоянно что-то вынюхивает или высматривает – то ли измену, то ли добычу. Злые языки болтали про него много всякого, однако чародеями Первого Ряда, магистрами и мастерами, он ни разу не был обвинён в небрежении или нарушении орденского кодекса. Хотя возможностей у стражевого волшебника, само собой, имелось хоть отбавляй.

– Тэ-экс... – неопределённо протянул чародей. – Нуте-с, приступим. Сознался ли уже преступитель? – повернулся он к уряднику.

– Никак нет, мэтр, ваше волшебничество, не сознался, – горестно сказал стражник.

– Плохо работаете, – Ондуласт поджал губы. – Плохо. Обо всём будет доложено.

– Виноваты, мэтр... не погубите... жена дома, дети малые... смилуйтесь... не лишайте живота... – здоровенный урядник мало что не рыдал в голос.

– Посмотрим, – процедил маг. – А что делают здесь посторонние? Почему не убраны? Нет, положительно невозможно работать в такой обстановке!

«Посторонними» здесь явно считались Вольные.

– Покорнейше прошу прощения у досточтимого мэтра, – сладким голоском пропела Тави, – но мы вместе с братом добирались до Хвалина в одном караване с мэтром Сидри, и потому...

– Вы, конечно, уже имеете на руках подтверждение вашего имперского подданства, равно как и перечень положенных льгот и привилегий? – не глядя на девушку, сухо осведомился Ондуласт, зачем-то кутаясь в плащ.

– Видите ли, почтенный мэтр, мы только что прибыли в город, и потому...

– Следовательно, на сей момент вы – поднадзорный элемент, не имеющий права голоса в гражданских и военных делах Империи, – отчеканил чародей. – Урядник! Распорядитесь...

– О, мы уже уходим, уже уходим!.. – прежним голоском объявила Тави. Сидри метнул на неё полный отчаяния взгляд, однако она уже повернулась к нему спиной.

Волшебник дождался, пока за Вольными закрылась дверь, брезгливо дёрнул щекой и вновь обратился к уряднику.

– Шмотки этого... где они?

Три вьюка Сидри мгновенно оказались на полу перед чародеем.

– Выпотрошить! – бросил тот. – А его – обыскать. Выложите всё найденное на стол и выметайтесь. Вместе с ним.

Гном стоял ни жив ни мёртв, не дерзая даже утереть обильный пот, проступивший на лбу. Ондуласт с омерзением пошевелил носком чёрного сапога сваленные кучей пожитки Сидри, не снисходя даже до наложения заклятия.

– Это уберите сразу. Ничего нет, – распорядился он. – Теперь займёмся вот этим...

К тому моменту на грязноватой, покрытой подозрительного вида тёмными пятнами столешнице лежали: дозволенный Эдиктом короткий складной нож с рукоятью розового пещерного дерева; кожаный тиснёный кисет с монограммой гномьими рунами; огниво и кремешок в оплётке; не слишком чистая тряпица, как видно, служившая носовым платком; серебряная цепочка с гербом колена Дромаронгов, здоровенная связка ключей чёрного кованого металла; старенькая вишнёвая трубка с бронзовым кольцом на черенке; вторая трубка, поновее – запасная; свитница плотной кожи, деревянная резная коробочка с набором перьев и разноцветными чернильными бутылочками; полдюжины свитков, дюжина чистых листов; дорожный журнал в засаленном переплёте; шейная лента; восемь парадных подвесок с дозволенными к ношению бериллами; и, наконец, короткая ясеневая палочка, тщательно ошкуренная и отполированная, но лишённая какой бы то ни было резьбы.