Золотое сечение Иуды - Валерий Ламзов

Между тем, где бы Иисус ни появлялся, собирались гигантские толпы людей. Естественно, что это было не безопасно. И люди, как могли, помогали ему, скрывая от преследования. Но Он-то знал, что век его на Земле короток и что крест его ждет для принятия мученической смерти и положит конец жизни земной, возродившись в жизни небесной. Он знал, что надо беречься не ради самого себя, а ради учеников и последователей своих. Некоторые из апостолов, такие как Петр, считали, что у Иисуса не хватает смелости поднять народ на восстание. «Глупо иметь такую поддержку и влияние на людей и отказываться от царства земного», – говорил он. Вот тогда-то Иисус и поручил мне заведовать апостольской казной.

– Сейчас бы это назвали партийной кассой, наверное.

Иронического замечания Ванина Иуда не заметил.

– Скорее всего да, но это было нечто совсем другое, – ответил он. – На деле это означало, что я становился его ближайшим помощником. Апостолы были людьми духовными, а святым духом только сыт не будешь. Вот и приходилось мне добывать средства для их кормления и оказания материальной помощи.

– Послушайте, брат мой Иуда, – остановил его Ванин, – я уже где-то что-то похожее слышал или в кино видел. Вы отклоняетесь от главного вопроса: предавали Вы Иисуса или нет?

Ванин уже откровенно начал давить на своего собеседника.

– Обязательно отвечу. Без этого нам с Вами никак нельзя. Но некоторое время спустя. Наберитесь терпения, брат мой. Вы не совсем понимаете, что на самом деле сейчас с Вами происходит. Согласитесь, не каждый день выпадает возможность пообщаться с человеком, который был соратником самого Бога, и тем более неприлично перебивать его повествование, особенно, если речь идет о событиях, имеющих вселенское значение. Я думаю, что ваше богатство не дает Вам такого права. Но я вас прощаю, брат мой. Вы ведь много еще не знаете и много чего еще не понимаете. Я же ваш гость, а Вы пока еще крепко спите.

Ванин пропустил последние слова Иуды и добродушно согласился с выказанными ему замечаниями кивком головы, и только сейчас обратил внимание на то, что Иуда опять сидит в пижаме и халате, таких же как и у него. И только эти трофейные римские сандалии.

Ванин вдруг вспомнил, что до сих пор не предложил гостю поесть.

– Одну минуту, извините, – и он вновь обратился к Иуде, который уже раскрыл рот для повествования. – Я Вас приглашаю к столу. Перекусим что-нибудь.

На кухне в холодильнике он нашел все, что надо, и быстро поставил на стол холодные закуски. Нашлась и бутылочка водки, и огурчики. Водка Иуде понравилась:

– Божественный напиток. При случае никогда не отказываюсь, – довольно произнес он, поднося рюмку ко рту.

– А что, кто-то уже угощал? – удивился Сергей Арнольдович.

Проглотив спиртное и не спеша закусывая соленым огурцом, Иуда ответил:

– И не раз.

Этот ответ обескуражил Ванина. «Выходит, – подумал он, – я не единственный, с кем он имеет здесь дело?» Он хотел задать еще вопрос по этому поводу, но Иуда уже продолжил, и перебивать его было как-то неудобно.

– Так вот, начал я заведовать казной, иными словами, стал казначеем. Забот, естественно, у меня прибавилось. Я уже говорил почему. Кстати, трапезные в то время в основном были при храмах. Были, конечно, и в других местах, но не столь чистые и опрятные, и для святого дела не пригодные. Народ любил собираться при храмах. Чаще всего я сам выбирал места, где будет встреча. Естественно, это были потаенные места. А если суббота, то здесь, – Иуда махнул головой на картину. – Там и сейчас все как тогда. И практически ничего не изменилось: и этот храм, и это место не подвластны времени, как и память, и вера в него. Должен Вам сказать, что встречи эти, когда Иисус пытался донести до апостолов свое мировоззрение, не всегда были тихими и мирными. Страсти порой кипели нешуточные. Но по большому счету все его ученики были людьми, состоявшимися в своих убеждениях. Многие хотели видеть Иисуса царем иудеев, а себя пристроенными при нем. Но об этом я расскажу позже.

А тогда, когда все уже разошлись, Он попросил меня остаться. Горестно ему было, и говорит он мне: «Только тебе могу поручить это таинство, потому как знаем мы друг друга с малых лет и любим друг друга как истинные братья. И знаешь ты мою чудотворную силу не со слов чужых, а от руки моей. Ты не усомнишься в чистоте помыслов моих, как ученик мой лучший и познавший мысли мои более других». Я почувствовал недоброе, спрашиваю Его: «Что же от меня требуется, Учитель, чтобы печаль твою развеять?» «Брат мой Иуда, – говорит он мне, – с твоей помощью я закончу свой земной путь и взойду на царство небесное. И начну свой путь небесный. Оковы земные давят на меня. Все, что я должен был исполнить в жизни своей земной, я исполнил. Для дел грядущих, ради веры нашей с тобой, я должен уйти. Но уйти я должен на кресте, и муки принять страшные должен во имя рода человеческого. Чтобы смерть моя земная показала, что для истинно верующего человека смерти не существует».

Иуда замолчал.

– И что дальше случилось? – спросил его Ванин.

– Дальше он мне сказал: «Меня давно уже ищут. Предать меня труда не составит. Скажешь лишь место моего нахождения, а взамен востребуешь с них тридцать серебряников, то бишь цену раба бесправного».

– Вот это расклад, – сочувственно произнес Сергей Арнольдович.

Иуда продолжал:

– Я в полном смятении и отчаянии со слезами на глазах говорю Ему: «Что же ты делаешь со мной? Учитель, брат мой, не проси меня взять такой грех на душу. Именем твоим заклинаю тебя». А он, как ни в чем не бывало, продолжает: «Это не грех. Это крест твой, выбранный нашей судьбой. Нашей судьбой с тобой. Исполнить его и быть со мной рядом во все времена. Я обрету бессмертие в царстве небесном с именем веры нашей в Господа Бога, Отца моего. А ты, брат мой, с именем Иуды из Кариот, предавшим Иисуса, Иуды христопродавца».

Наступила мертвая тишина. Оба молча смотрели на картину. Ванин, уставившись своими голубыми неморгающими глазами, полными смятения и тупой безысходности от непонимания того, что с ним происходит, Иуда с ностальгической грустью. Но, а дальше все известно. Вот сюжет, изображенный Леонардо, – это как раз тот момент, когда Иисус уже сказал: «Сегодня один из вас предаст меня». И видите, какой базар поднялся среди учеников-апостолов? Каждый хочет доказать, что кто угодно может предать Иисуса, только не он. Но выбор сделан. Через мгновенье он повернет голову в мою сторону, положит свою руку на мою и скажет: «Делай, что должен. Время пришло». «О чем это вы?» – спросила Мария Магдалена. Видите, она как раз между нами сидит. А он ей отвечает: «Не беспокойся. Поручение у него важное».

Сергей Арнольдович на последних словах Иуды неожиданно для себя зарыдал.

– И то, что он мне сказал, оказалось истиной. Люди, обращаясь теперь к Богу или называя имя Его, Иисус, вспоминают всегда и того, кто предал Его. Мое имя всегда рядом с ним, но главное, что вера в царство небесное стала верой в Иисуса Христа.

– Но, а после всего произошедшего, ты с ним говорил, встречался? – спросил Ванин, вытирая слезы.

– И говорил, и встречался.

– И что он тебе говорил? О чем вы вообще с ним разговаривали, брат мой Иуда? – почему-то перешел на официальный тон Ванин.

– Много чего говорили, – продолжал он. – Огорчен он давно и сильно еще с тех времен, когда властьимущие веру христову взяли себе на вооружение, чтобы управлять простым народом. Идея эта пришла в голову императора Константина Великого, который в 325 году, через 292 года после смерти земной Иисуса Христа, решил провести в Никее (это городок недалеко от современного Стамбула) Первый Всемирный Собор, после чего христианство стало государственной религией в Римской империи. Что делать? – вздохнул Иуда. – Прав был Иисус, когда говорил, что «гонители наши почитать и поклоняться нам станут, и идею нашу извратить пытаться будут. И с именем моим преступления творить станут. Но правда божья все расставит на свои места. И всем раздадут по достоинству. Пути господни неисповедимы». Никто не знает, когда и что произойдет. Только Он один знает.

Да, чуть не забыл. Хотел Вам, брат мой Сергей, рассказать, что после воскрешения Иисуса появилось множество сект, в которых ритуал посвящения в члены секты происходил через прибивание к кресту и ночь пребывания в тайной пещере. После этого эти сектанты узнавали друг друга по характерным шрамам на руках и ногах. Они считали себя истинными приверженцами веры христовой. Вот такая была вера в этого человека. Слава Богу, что вера не имеет ничего общего ни с государством, ни с властью. У Бога, – продолжал Иуда, – нет отношений с государством. У Бога есть отношения только с человеком.