Конструирующий - Павел Абсолют

На столе широким ворохом лежали изрисованные листы бумаги. На каждом была нарисована отдельно часть наполнения. Здорово! Мне понравилось. Последний раз я так увлекался, когда рисовал одну из своих любимых картин. Я назвал ее «черный хаос прямоугольников». Мама не разрешила ее вешать в доме и спрятала в амбаре.

Когда я засыпал, мне первый раз пришла мысль. Мурашки пробежали по всему телу. То, что я так долго пытался понять. Из-за чего я сидел вечерами, глядя на картинки форм. Заснул я счастливый.

Заклинания красивы. Магия красива.

На следующий день меня разбудила Мария. Я поплелся в земельный жутко сонный. Но вчерашняя мысль четко звенела в голове. Магия красива. Только очень сложная. Чтобы увидеть красоту, надо много думать. Надо слушать Каннингема и читать книги про магию. Впервые мне не терпелось начать создавать форму. Но я понимал, что для того, чтобы создать красивую форму, мне надо очень сильно постараться.

Мелинда и Визирус уже находились в классе, когда я пришел. Хотя до начала еще есть время. Было заметно, что девушку уже с утра утомил Кэллам.

— Слушайте, мне вчера такая мысль в голову пришла! Магия, она же красивая! — сказал я.

Студенты помолчали.

— И? — спросил Виз.

— Что и?

— Ну, допустим, красивая. А дальше что?

Я не ожидал такого.

— Э-э, ну не знаю, — я не мог подобрать правильных слов.

— И чего в ней может быть красивого? — Мел пожала плечами. — Ты похоже вчера перетрудился, Селин.

— Да, наверное…

Грустно. Я ведь так хотел объяснить им, что магия на самом деле очень красивая. Они не понимали меня. Я же и забыл, что я немного не такой. Надо думать, прежде чем говорить.

— Да ладно тебе. Я вот вчера слепил девушку из маны. Вот это вышло очень красиво. Тебе бы понравилось! Такие формы! В смысле фигура, — начал расхваливать Кэллам.

Мелинда фыркнула и вернулась за свою парту.

— Ну блин, опять ты все испортил.

— Извини, Виз. Тебе не надоело еще?

— Да я готов хоть всю жизнь этим заниматься!

После этого дня все мое внимание приковали формы. Я долго и обстоятельно расспрашивал Каннингема про все части заклинаний. Наверное, я слишком увлекся. Раньше спрашивать можно было во время всего занятия. Но сейчас мастер Альбс выделил четверть телла на вопросы в конце урока. В основном только я и спрашивал. Я все старался записывать.

— Что это нашло на тебя? — удивился Виз в первый раз.

— Нам же можно спрашивать?

— Можно конечно. Только обычно ты молчишь.

— Я хочу узнать, поэтому и спрашиваю.

— Это связано с тем, что магия «красивая»?

— Да, магия красивая. Я хочу научиться красиво рисовать формы.

— Гхм-м. Ясно.

Вот опять. Я что-то не то сказал. Виз странно посмотрел на меня. И Мел тоже странно смотрела. Мария говорила, что если так будет, то надо сменить тему. Я подумал:

— Помидоры уже собирать надо. Созрели ведь.

— Да, это точно.

— Интересно, нам их разрешат забрать?

— Неа, солдафон говорил, что все универу отойдет.

— Жаль.

Несмотря на удивление друзей… Наверное, я могу их так называть. Несмотря на это, я все равно продолжал выспрашивать Альбса на каждом занятии. Тот даже ждал вопросов и присаживался поближе ко мне. Что-то рисовал на доске. Я все записывал.

Я стал лучше видеть магию. Мог рассмотреть даже детали. И я заметил, что аура человека очень сложная. Раньше я думал, что она везде одинаковая. Но нет — существовали тысячи связей, частей разных форм и размеров. Как-то Виз сказал, что в голове самая сложная аура. Я не поверил сначала. Потом он подошел ко мне ближе, повернулся затылком.

— Смотри внимательнее. На детали смотри.

— Да не вижу я ничего!

— Ну-у, представь, что ты видишь дерево. Оно стоит очень далеко. Попробуй рассмотреть листик, а не дерево целиком. Мне так знакомый маг говорил.

— Хм-м.

Я не совсем понял, но все же попытался рассмотреть листик. И у меня получилось! Листики были такие маленькие, что голова пошла кругом.

— Но как мы их видим?

— Не знаю, — Виз почесал голову. — Это не ко мне вопрос.

На занятии практической магии мы изучали способы копить ману и хранить ее в предметах. Есть даже таблица веществ по тому, где лучше хранить магию. В обычном металле — золоте, железе, меди или бронзе, мана долго не держалась. Приходилось постоянно добавлять. Хорошо держало серебро. А лучше всего — адабро. Из этого металла Воюющие и М'воюющие делали накопители. Его вставляли в артефакты.

Еще Лаграно нам рассказала про ауру живых существ. Даже у животных есть аура. И мы можем влиять на нее магией. Обучающая сказала, что результат только может выйти непредсказуемый:

— Здоровая аура сильно сопротивляется изменениям. Например растение. Чтобы изменить его цвет, надо воздействовать формой Зарво с определенными настройками. Если работать напрямую с аурой, это отнимет кучу сил и времени. Очень неэффективный способ. А уж к сформировавшемуся растению практически бесполезно действовать напрямую.

— Что уж говорить о человеке? Наш организм сопротивляется изменениям еще больше. М'Лечащие, конечно, могут работать с аурой. Только это очень долгий процесс. Если вы не можете создать форму Аун или Аунко, не пытайтесь действовать напрямую. Вы можете только усугубить ситуацию. Формы для того и придуманы, чтобы не нанести вред неумением.

Еще Дердис показала нам особое зеркало. Обычное зеркало отражало только реальный мир. А это — еще и ауру человека. Так что можно рассмотреть свою собственную ауру головы. Пол класса тогда побежало смотреться в зеркало. Было забавно. Интересно, зачем оно нужно вообще? Еще существовали подзорные трубки, только необычные. Они приближали только магические линии, если смотреть особым зрением.

Я спросил М'обучающую, как мы можем видеть ауру головы. Многие из класса не знали того, что объяснил мне Виз. Дердис все подробно рассказала и показала. Про голову я не понял. Что-то о том, что ауру мы видим не совсем глазами, а с помощью глаз.

Меня почему-то заинтересовало это зеркало. На рынке я купил маленькое, всего в одну десятую шага зеркальце. В нем отражалась аура. Мария ругала меня за покупку. Да я и сам не знал, что с ним делать. Я немного поглядел в него, а потом забросил.

В один из дней середины белой кварты мы с Бевелом как обычно направились домой после занятий. Визирус пошел провожать Мелинду. Она жила в другой стороне. Виз потом еще возвращался домой через полгорода к вечеру. А уж ночью на улочках Геленквейла лучше не появляться. Так говорил Бевел.

Дома Марии не оказалось. Это было странно. Обычно Мария дожидалась нас, разогревала чай. На улице стало холодней.