Коплан сеет панику - Поль Кенни

— Серьезная?

— Скажем, очень нежелательная. Подождите... К нам должен присоединиться один друг.

Тулиниус, собиравшийся провести гостя в соседнюю комнату, нахмурил седеющие брови:

— Вы должны были приехать один.

— Да, но мне пришлось изменить планы. Кстати, этот друг не будет лишним. Вы знаете, кого мы должны продержать несколько дней?

Его собеседник, глядя на него очень внимательно, отрицательно покачал головой.

— Брондстеда, — сказал Коплан.

Изумление отразилось на грубоватом лице Тулиниуса. Он помрачнел.

— Черт... Вы уверены, что не попали пальцем в небо?

— Еще позавчера я мог этого опасаться. Сегодня — нет.

Капитан каботажного судна почесал заросшую щеку.

— Грязная история, — оценил он. — Вы...

Раздались три новых удара молотка. По знаку Коплана Тулиниус пошел открывать. Кремер вошел в дом, и дверь вновь впустила холодный воздух с улицы.

Коплан представил их друг другу, потом все трое перешли в соседнюю комнату — простую столовую с массивной мебелью.

Моряк достал из сундука стаканы и бутылку, налил всем виски.

— Прежде всего, — сказал он, — я должен отдать вам письмо, пришедшее авиапочтой сегодня утром.

Он поставил бутылку, вытащил из кармана брюк смятый конверт и протянул Коплану, немедленно распечатавшему его.

Написанное открытым текстом сообщение было очень коротким: Ужасная катастрофа на атомной станции в Хинкли Поэнте, Англия. Взрыв резервуаров с отходами. Горячий привет вашему филантропу. На всякий случай...

Текст был отпечатан на машинке, без подписи. Франсис разорвал письмо на мелкие кусочки, бросил их в пепельницу.

— Расскажите о Брондстеде, — вздохнул он, обращаясь к Тулиниусу. — Где работает, где спит? Куда ходит днем?

— Да в чем вы его обвиняете? — удивился капитан. — Если вы тронете этого типа, вы спровоцируете в городе революцию.

— Ну что ж, пусть готовят баррикады, — равнодушно ответил Франсис. — Если мне не удастся его захватить, другие убьют его. В любом случае в перспективе веселье.

Тулиниус тихонько выругался.

— Но все же, в чем дело? — настаивал он, облокотясь на стол.

— Атомный шпионаж, — неохотно сказал Коплан. — Франция не единственная страна, на которую он нацелен... Три великих державы и Швецию обворовывают так же, как и нас.

Моряк недоверчиво прикрыл глаза.

— Даже Советы?

— Даже их. Это через них мы вышли на след.

Затем он сообщил Тулиниусу некоторые детали, чтобы тот смог составить себе представление о ситуации; он рассказал о своей схватке с двумя исландцами на дороге и сформулировал свои выводы:

— Вы понимаете, почему мы должны действовать быстро: насторожившись, Брондстед может искать убежище в другом месте или усилить свою защиту. Если его совесть чиста, другие могут нас опередить, наложить лапу на него и захватить его досье. Мы, разумеется, не можем лезть вслепую, но план должен быть выработан быстро. Вы, Тулиниус, должны облегчить нам задачу.

Тот глубоко задумался:

— В общем, вы хотите похитить Брондстеда, а потом захватить документы, доказывающие, что он мерзавец? — резюмировал он.

— Я рассчитываю, что он нам сообщит, где их прячет, — согласился Франсис. — Мы не можем незаметно обыскать все помещения, принадлежащие ему.

Молчавший до сих пор Кремер спросил:

— Но куда вы его денете, если, предположим, захватите живым?

— На борт судна Тулиниуса, в пятнадцати милях от берега.

Трое мужчин замолчали. Моряк одним глотком осушил свой стакан, вытер рот тыльной стороной ладони. Кремер отхлебнул виски, не сводя глаз с Коплана, а у того вдруг возникло желание закурить.

Наконец капитан открыл рот.

— Вы шутите? — проговорил он, глядя на Коплана бычьими глазами. — Мы сделаем эту работу втроем?

— Надо сделать. Мой план встретиться с Брондстедом под предлогом торговых дел провалился. Остается только силовая акция. Завтра начинается уик-энд: это обстоятельство надо обратить себе на пользу, а?

Вдруг он вспомнил одну вещь, и лицо его осветилось. Его собеседники выжидающе взглянули на него. Он нагнулся к ним.

— Брондстед посылает своим агентам в Европе инструкции по радио каждый понедельник, четверг и субботу в двадцать часов, — объявил он приглушенным голосом. — Узнать, где стоит передатчик, значит узнать, где находится он. Я полагаю, что не окружают же его сто пятьдесят человек, пока он передает секретные сообщения?

Кремер оживился.

— Это след, — удовлетворенно заметил он. — Но как узнать, где передатчик?

— По антенне, — сказал Коплан.

Он подумал о техниках Службы, дежуривших в доме Гертруд.

Одна телеграмма Старику, и он получит ответ о точной частоте, используемой Брондстедом.

С этой информацией он легко сможет определить местонахождение антенны передатчика при помощи простого медного проводка, скрученного спиралью и присоединенного к карманному фонарю. Пронесенный по городу, этот простейший радиопеленгатор будет указывать направление, совпадающее с радиомагнитным полем, и позволит определить источник излучения.

Все это молнией пронеслось в мозгу Коплана.

Он сказал:

— Брондстед работает на дециметровых волнах, и антенну будет легко узнать: это плоский флажок, как у радара или рефлектора, в центре которого стоит волнонаправитель.

Тулиниус слегка вздрогнул.

— Что вы сказали? — проворчал он. Его лицо отражало усиленную работу мысли.

Для большей ясности Коплан прибег к сравнениям:

— Это должно напоминать раздавленный граммофонный раструб или рефлектор электрического нагревательного прибора, где центр занимает обмотанное проводами сопротивление.

— Понимаю, но меня интересует не это, а история с понедельниками, четвергами и субботами. В эти дни, как вы утверждаете, идут подпольные радиопередачи?

— Да, — подтвердил Коплан, удивленный настойчивостью моряка. — Что вас беспокоит?

Моряк выпятил грудь и скрестил руки. Нахмурившись, он сказал с задумчивым видом:

— Хе-хе, занятное совпадение. Наверняка тут существует связь...

Он погрузился в свои размышления, и Коплан подтолкнул его:

— Да объясните, черт возьми!

Тулиниус хитро улыбнулся. Он вновь положил локти на стол и, разглядывая собеседников с огоньком торжества в глазах, произнес:

— Я знаю, где стоит эта штука.

Кремер и Коплан долго скептически смотрели на него, ожидая фразы, которая подтвердила бы такое удивительное заявление.

— Ставлю тысячу против одного, что не ошибаюсь, — уверенно продолжал Тулиниус. — Вот почему: среди прочих своих построек, Брондстед щедро финансировал одну, очень высоко ценимую в Акюрейри. Он снабдил порт установкой, аналогичной той, что работает в Гавре и позволяет кораблям плавать по фьорду даже при нулевой видимости. Установка включает радар, нацеленный на море: на его экране вырисовываются берега фьорда и возвращающиеся траулеры. Хитрость в следующем: телекамера на земле постоянно нацелена на экран радара и передает картинку. Корабли ловят ее на специальный приемник; таким образом, капитан может увидеть на экране положение своего судна по отношению к скалам и рифам; он видит, как оно движется все семьдесят пять километров Эйяфьорда.

Он замолчал, ожидая одобрения от своих слушателей. Коплан и Кремер, теперь живо заинтересовавшиеся, показали, что следят за его объяснениями.

Тулиниус продолжил:

— Это чертовски полезно, поверьте мне. Мой каботажник, как почти все суда в Акюрейри, имеет телевизор, настроенный на эту программу. Даже в непроглядном тумане можно идти вперед полным ходом, потому что прекрасно видно препятствия и их можно обойти.

Он выдержал паузу, потом напыщенно добавил:

— К несчастью, передача прекращается на час по понедельникам, четвергам и субботам... Официальная версия: ремонт, настройка и проверки.

Коплан в восторге хлопнул ладонью по столу.

— Сто чертей! Мы ухватились за нужный конец, Тулиниус! — убежденно воскликнул он. — Где находится станция?

— Она бросается в глаза. Ее заметно даже ночью, потому что над ней висит сигнальный фонарь из-за близости аэродрома. Она поставлена на вершине песчаного мыса, где стоит современная часть города.

— Вот это да! — возбужденно заметил Кремер. — Этот Брондстед гениальный тип! Замаскировать подпольный передатчик под антенну, служащую всем и которой никто не боится, потому что знает ее назначение, — это верх макиавеллизма!

— Да, — дополнил Коплан. — А самое смешное, что одновременно он устраняет всякий риск быть подслушанным любопытными: на телеприемниках, установленных на судах, узкая звуковая лента может лишь вызвать небольшие помехи на экране, если они случайно включены в официальные нерабочие часы. А поворот антенны к Ледовитому океану делает неуловимыми для контрольных станций внутри страны сигналы, посылаемые на север.

Вдруг собственные рассуждения заставили его вздрогнуть.