Отбор в академии стихий. Принцесса для высшего (СИ) - Светлана Ферро

Меня качает. Он по-прежнему держит меня за плечи, и только это не даёт мне упасть. И он так близко, что я чувствую его дыхание на своём лбу.

Боюсь поднять голову. У меня ещё не исчезло состояние, когда часть моего сознания соединяется с Рокси, и мне кажется я ощущаю этого наглого магистра. Если я подниму голову, он может меня поцеловать, как тогда в трактире, но на этот раз при всех. И что останется от моей репутации? В то же время я не уверена, что это его желание, а не моё.

Поэтому я продолжаю разглядывать землю и себя. «Та бу до» — разницы не много. Я облеплена жидкой грязью. Магистр наконец-то отодвигает меня и тоже проходится по моему телу изучающим взглядом.

В голове проясняется, когда я понимаю во что превратился мой наряд.

Ханг побери! Грязь — это ерунда, кое-что смущает меня гораздо сильнее. Мокрая ткань облепила мою грудь, холодная вода тоже сделала своё дело, довершая неприличный вид, и этот… Румер беззастенчиво на неё пялится, а в глазах появляется хищный огонёк.

— Спасибо, Румер, — инспектор Грет буквально вырывает меня из рук магистра, и рычит голосом, в котором ни капли благодарности: — Вы как всегда вовремя, Румер.

— Чего не скажешь о вас, — усмехается магистр.

Он что, опять меня спас? Я ещё плохо понимаю происходящее. Инспектор Грет накидывает на меня свою мантию, прикрывая от посторонних глаз. Румер понимающе ухмыляется.

Инспектор открывает рот, но обращается к подошедшему Рэйнеру:

— Магистр Рэйнер, как это понимать? Мне и раньше говорили, что на ваших занятиях ученики получают многочисленные травмы.

Рэйнер равнодушно пожимает плечами:

— Не смертельно, уже до завтра целители всех восстановят. Но они должны понимать, кого из них выращивают. Это боевое отделение, и, если я буду их холить и лелеять, они полягут в первой же стычке.

Ой, мамочка, куда я угодила? Какие стычки?

Рэйнер смотрит в мои округлившиеся от ужаса глаза и продолжает издевательским тоном:

— Но, если вашей протеже здесь не понравится, можете перевести её в обычную группу. Поверьте, после первых же состязаний у нее будет шанс досрочно закончить учебу в академии. Я сам могу ей в этом помочь, — его взгляд становится плотоядным.

О чём это он? Спросить не решаюсь, но перевожу вопросительный взгляд на Инспектора. Вижу, как желваки заходили на его скулах. И что-то ещё происходит вокруг: мне становится душно, как перед грозой. Это ощущаю не я одна. Инспектор и Рэйнер синхронно поворачиваются к магистру Румеру. Ой, мама, с чего я взяла, что у него синие глаза? Они же чёрные и очень страшные. Да я бы умерла, если бы он смотрел на меня. А Рэйнер нет, не умер, только покачнулся, и хмыкнул удивлённо:

— О как! Неожиданно. Ладно, ладно, дружище, молчу.

Давление уменьшилось, и я смогла втянуть в себя воздух.

— Позвольте, я провожу вас, госпожа Тея, — в голос инспектора уже вернулась привычная холодность, но я начинаю понимать, что это только маска.

Мимо скамеек со зрителями спокойно пройти не удалось. Яркое пятно во время моих кульбитов мне не померещилось. Там действительно сидит Лера в окружении трёх молодых людей и неизменно сопровождающей её Тери.

Когда расстояние между нами сокращается настолько, что я не могу её не услышать, Лера презрительно цедит сквозь зубы:

— Деревенщина даже в академии грязь найдёт.

Раздаются короткие подобострастные смешки.

После всего пережитого у меня осталось только одно желание, доползти до кровати и занять горизонтальное положение, предварительно умывшись, конечно. И слова Леры вызывают всего лишь лёгкую досаду.

Гораздо интереснее мне кажутся слова Тери, она говорит тихо, но моя скорость утомлённой черепахи позволяет дольше оставаться почти на одном месте и дослушать:

— Ты бы аккуратнее с ней. Мы ведь до сих пор не знаем, чья она дочь.

— Подумаешь, — громко говорит Лера: — Если бы маг, который её сделал, хоть немного ей интересовался, мы бы уже знали об этом.

— Ну я бы не сказала, что о ней не заботятся. Вон и куратор Г рет опекает её больше всех.

— А кого ещё ему опекать? Все остальные на курсе дети канахов.

— Ты что-то имеешь против канахов, Лера? — насмешливо тянет магистр Рэйнер.

— А ты уже давно к ним не относишься. Тот, кто победил на состязаниях причислен к высшим магам. А ты уже шесть лет подряд…

Тери что-то ещё говорит, но мы уже отошли на приличное расстояние.

Инспектор Грет поддерживает меня под локоть. Идти ещё далеко, но я замедляюсь до скорости улитки. У меня много вопросов. Задаю только один. На него больше шансов получить ответ:

— Господин, Инспектор, а откуда взялась вода на арене. Я вроде не теряла сознание, чтобы меня поливать.

Он молчит. Я тоже. Держим паузу, как в детской игре: кто первый её нарушит, тот и проиграл. Наконец, он снисходит до объяснения:

— У Румера стихия воды, а не огня.

— Воды? — восклицаю я. О, теперь понятно, почему там в трактире он прикрылся от меня щитом с голубоватыми отблесками. Я-то думала, что это редкий вариант синего пламени, ну вот как у долговязого зелёного.

— И зачем он меня облил?

— Он тебя. вас спас. Водяная подушка защитила от удара о землю.

Дальше мы идём молча. Я перевариваю удивительную информацию. Получается этот самый Румер уже второй раз ловит меня в полёте. Что-то не к добру я разлеталась.

Перед самой дверью Инспектор резко останавливается и взяв меня за плечи разворачивает к себе, встряхивает, как котёнка и рычит прямо мне в лицо:

— Не вздумай увлечься им из чувства благодарности, девочка. Погибнешь.

Жуть какая! С перепугу я мявкаю в ответ нечто нечленораздельное.

Он отпускает меня.

— Я не. — что означает моё «не» сама не знаю, оно от «не понимаю» до «не собираюсь увлекаться». Слова разбежались, как мыши от Несси.

Но статуя Инспектора уже холодно изрекает:

— У вас час времени, госпожа Тея. Приведите себя в порядок. Сможете? Или прислать помощницу?

— А зачем?

Приводить себя в порядок?

— Нет, почему час?

— Я так понимаю, что вопрос о луже, в которую вы сегодня сели, не единственный. Вот поэтому и поспешите, если вас интересуют ответы. Да, и верните мне мантию.

Ох точно, на мне всё ещё инспекторская мантия. Я скидываю её с плеч и не решаюсь протянуть.

— Но она очень грязная.

— Неужели? Вы хотели её собственноручно постирать?

Святой Асхар! Как же он меня бесит!

— А вы думаете я не привыкла к такой работе? Ничего зазорного не вижу.

Инспектор обречённо