Гончаров и Бюро добрых услуг - Михаил Петров

- Понятно. Ладно отдыхай пока, отдыхай и набирайся сил. - Пожелав ему здоровья я открыл обитую войлоком дверь. В нос ударило сыростью и холодом, из чего я заключил, что домик не протапливался, как минимум, с утра. Щелкнув выключателем я подошел к печке разделявший избушку на две равные половины и положил на неё ладонь. Первоначальные мои выводы подтвердились. Кирпич был холоден как лед айсберга.

Покачав головой я зашел в правую половину, судя по всему служившую хозяину спальней. Если не считать смятых простыней, то здесь стоял относительный порядок. Осмотр второй комнаты, где вероятно хоронилась Вика, подтвердил наши наихудшие подозрения. По сдвинутому дивану, опрокинутому креслу и в беспорядке разбросанным вещам я понял, что мы и в самом деле опоздали.

- Опять мы с тобой лопухнулись, Иваныч. - Прохрипел мне в ухо подошедший Макс.Полюдги, все просчитали, все предусмотрели. Ну нет, больше шансов я им не оставлю. Из под земли, козлов, достану! Я их камни жрать заставлю! Скоты, и как только они её выследили? Как, когда и куда её увезли?

- Утром и выследили. - Ответил я. - Скорее всего они сели Соколовским на хвост

возле их дома и проводили до самой дачи, а потом, когда они уехали, бандиты вломились в дом. Хозяина они подняли прямо с дивана и наверное его постигла печальная участь. Хозяин никакой ценности для них не представляет, а убрать ненужного свидетеля - никогда не вредно. Куда они увезли Вику мы пока не знаем и теперь нашей первостепенной задачей будет её поиск. МакЮ если они и её угробят, то нам с тобой лучше не жить.

- Ты прав. - Хмуро согласился Макс и вдруг замер прислушиваясь.

Невольно я сделал то же самое и только теперь услышал у себя под ногами какоето сдавленное мычание, а Макс тем временем откинул в сторону колченогое кресло и рванул на себя крышку подполья.

Не прошло и минуты как мы выволокли наверх связанного по рукам и ногам, трясущегося от холода старика. Его рот был плотно запечатан скотчем, а на лбу красовался роговой нарост ультра - сизого цвета. Вся его одежонка состояла из пижамы и рваной бабской кофты. Разрезав веревки мы положили его на диван и влили в глотку двести граммов водки. Остальное ушло на растирание и массаж, который Макс проделал на совесть, так, что стариковские кости, жилы и суставы только жалобно скрипели, да потрескивали. Через полчаса он стал у нас розовый как порося и мог довольно прилично ворочать языком. Как только это произошло мы накинулись на него с целым ворохом вопросов.

- Вы Николай Александрович? - Первое, что спросил я.

- Он самый. Николой Александрович Муравьев. - Привстал старик, отыскал на полу стекляную баночку и сплюнул туда мокроту. - Спасибо вам, товарищи, век не забуду. Еще бы несколько часов и я бы отдал Богу душу. Кто вы такие и как меня нашли?

- Нас сюда прислала ваша знакомая, товарищ. - Усмехнулся Ухов от такого обращеня. - Инна Николаевна, кажется она ваша двоюродная пллемяница, товарищ? Она сейчас в больнице и сильно переживает за свою дочку. Где она сейчас находится и что тут у вас произошло?

- Какая знакомая! Какая племяница! - Негодующе возмутился старик. Она моя родная дочка. Боже мой, Инночка в больнице? Что с ней, что с моей девочкой? - Вместо ответа, глядя на нас с вопросительной мольбой залепетал он. - Да говорите же, наконец, что там случилось?

- Успокойтесь. - Прижал его к дивану Ухов. - С ней все в порядке. Она ранена, но не опасно. Совсем скоро вы сможете её увидеть. Отвечайте на наш вопрос, где сейчас находится Виктория Бурова?

- Откуда ж мне знать? - Едва слышно ответил старик и по его морщинистым щекам потекли слезы. - Инночка доверила мне внучку сегодня ранним утром, а я её не уберег и нет мне за это никакого прощения, лучше бы я в самом деле сдох!

- Ты, старый пень, лирику - то свою кончай! - Встряхнул его Ухов за плечи. - Говори русским яэыком, что у вас тут произошло после отъезда Соколовских?

- Беда у нас произошла. - Ответил Николай Александрович и устало прикрыл веки.После того как Инночка вместе с мужем уехали, я напоил Вику чайком с вареньем и велев ей никуда не отлучаться без моего разрешения, сам прилег ещё немного вздемнуть, потому, что почти всю ночь не спал. Я - то, старый дурень, и не думал, что все так серьезно, да и на Барона понадеялся. Злющий у меня овчар. Зря только понадеялся, он даже не разу не гавкнул.

А я - то заснул, да крепко так, ничего не слышал. Проснулся только тогда, когда Вика кричать стала. Выпрыгнул я из под одеяла и прямо в пижаме к ней в комнату, сперва-то думал, что приснися ей сон страшный, потому и кричит. Выскочил я, знаит, тут совсем даже не сон.

Два мужика с черными колпаками на головах заламывают руки моей Вике. Я на них с кулаками, а они меня как шваркнут, ну я и отлетел обратно к себе в комнату. Еще копчиком о печку сильно шарахнулся. Лежу на полу, а как встать не знаю.

Тогда, думаю, кричать надо, может кто из соседей услышат, да придут ко мне на помощь, ну и заорал. Шибко-то не мог, а так, пропищал больше. А лиходеи, значит, видят такое дело и зашлепали мне кричалку пластырем. А потом говорят промеж себя, что дескать, мочить деда надо. А другой-то, спасибо ему, не соглашается, возражает. Говорит, - все бы тебе мочить, да мочить, скоро рвать меня начнет от твоего мочила. Если все сложится нормально, тебе ещё предстоит троих пришить. Отведешь душу. А лишнюю кровь проливать не надо. Старик, наши личности не видел, а значит и узнать не сможет. Говорит, значит, чтобы у нас с ним хлопот не было, мы лучше его свяжем и в подпол закинем. Пускай, мол, спокойно отдыхает, а если у нас сегодня вечером получится какой - то прокол, то через этого деда, меня, значит, предупредим Соколовских, чтобы не дергались, иначе мы их маленькой сучонке, внучке, значит, отрежем голову. Пусть она у нас в заложницах будет.

На том они и порешили, связали меня моими же веревками и столкнули в подпол. А я когда падал, то лоб сильно пришиб. Аккурат я им об кадку с огурцами пришелся. Вот от этого удара я сознанье-то и потерял. Гляди ка какой рог вырос! Не то, что смотреть - щупать страшно, изверги проклятые.

Ну вот, а когда я в себя - то пришел, здесь, наверху, надо мною, уже никого не было. Тихо стало. Я часа два покрутился и понял, что от веревок этих, проклятущих, мне самолично нипочем не освободиться. Хреново мне стало, холодно. Понял я, что к вечеру или самое позднее к ночи околею. Так бы оно и случилось, да на мое счастье, Бог мне вас послал.

- Не Бог, а ваша дочь, Инна Николаевна. - Задумчиво возразил я. - Но почему она не сказала нам, что вы её отец?

- То долгая история. - Вздохнул старик. - Я от Лиды и Инночки ушел лет тридцать назад, когда она только в первый класс пошла. Правильно будет сказать, не сам я ушел, Лидка меня выгнала, годючка семихвостая. Нашла себе одного богатого спекулянта, а меня прогнала. Инночка-ь то тогда маленькая была, ничего не понимала, а как только соображать начала, лет в четырнадцать, хотела ко мне ко мне насовсем перейти жить. Мне к тому времени завод, в другой раз, однокомнатную квартиру выделил, что ты! Сталинской планировки, хоть в футбол играй. Так, что нам с Инночкой места бы за глаза хватило. Я ведь так и прожил потом одиночкой. Все для неё место берег, а она так и не пришла. Лидка не пустила.

Ага, сказала она об этом Лидке, а та ей говорит, - Пожалуйста, я тебя не держу, но только перед тем как уходить к своему нищему папаше, ты оставишь дома все свои вещи, все, что купила я и отчим.

А там было, что оставлять. В семьдесят седьмом году не каждая четырнадцатилетняя девчонка такое имела, там тебе и магнитофон, и проигрыватель, и дорогой фотоаппарат со спортивным велосипедом. А про шмотки я вообще молчу. Шуба, дубленка, кожаный плащ, такие вещи были не у каждой бабы. И ещё она Инночку предупредила, что если та уйдет ко мне, то она умывает руки и на её обучение в институте не даст ни гроша. Почему Лидка на меня так озлобилась я до сих пор точно не знаю. Наверное потому, что сама работала в горкоме секретарем - машинисткой, а я ишачил на заводе простым работягой. Она этого стеснялась, поэтому в кино или к подругам всегда ходила одна. В конце концов она и Инночку научила меня стесняться.

Но я не в обиде, все равно дочка ко мне хорошо относилась. Хоть она ко мне так и не переехала, но попроведать забегала частенько, а когда ругалась с Лидкой, то всегда ночевала у меня. Ну и потом, когда в институте училась, на день по несколько раз прибегала, то перекусить, то просто так. Институт-то рядом со мной. Зря только училась, четыре года потратила, а работает продавщицей.

- Действительно странно. - Согласился я. - А что так?

- Так ведь отчим её настоял. Говорит, что учителкой всю жизнь в нищете проживешь, а будешь работать продавцом, так человеком станешь. Вот она его и послушалась. Тут, вскоре замуж вышла за Витьку Бурова, шалопая. Покуда им Лидка квартиру купила они у меня проживали, так я ей сразу сказал, что ничего у тебя путного с этим Витькой не получится. Так оно и вышло...