Я беременна, бывший! - Рин Скай

Приседаю в его комфортабельное сидение. Просто стоять больше не могу, а с табуреточки потом с животом не поднимусь. Низенькая она очень.

Ох, как же хорошо! Снимаю обувь. Как я и предполагала, ноги мои к обеду, да еще и от постоянного хождения отекли, припухли и вылезли из удобных туфелек, как дрожжевое тесто из кастрюль – да, еще один не очень прятный побочный эффект от беременности.

Откидываю голову назад, на удобную подушечку, пристегнутую к креслу. Гудит все: ноги, голова, а руки подрагивают мелким тремором. Прикрываю глаза. Начинает тянуть ко сну. Я вздрагиваю, пытаясь взбодриться, но все тщетно: я засыпаю, прямо сидя в чужом кресле. Меня оправдывает одно: сейчас законный обеденный перерыв, и я могу использовать его как хочу.

– Хорошо ж ты тут работаешь! – раздается сверху неприязненный голос Игоря Михайловича. – Весь отчет сделала? Покажи, я проверю.

Ох, как неудобно вышло… Ну что же я такая невезучая?!

– Простите. Но я же в перерыв свой закемарила. Не специально. Сморило меня…

– Сморило! – передразнивает меня надменно Игорь, одновременно лазая в своем телефоне. – А теперь смотри сюда! – мужчина протягивает мне трубку, где открыта галерея фотографий.

Вот гад, а! Заснял меня спящей на рабочем месте. А еще на экране пасьянс развернул. Типа я заигралась, да и заснула.

– Поняла? Один твой косяк, и я перешлю эти фотографии Руслану Александровичу!

Не успеваю ответить на эту провокацию, Его телефон оживает в руке:

– Да, Лоечка, да, сейчас иду, девочки, ждите меня! – воркует противный мужик в трубку. А потом обращается ко мне: – выспалась? Давай отчет мне делай, про который я с утра говорил! Надеюсь, помнишь?

– Помню! – подавленно сиплю я, косясь на свой блокнот. Ну что же я так по-глупому попадаю каждый раз?!

Глава 26

Хоть и прикемарила немного, но проблему раскалывающейся головы и голода, я так и не решила. А это не лучшее состоянии для подготовки отчета такому противному начальнику, как Игорь.

Беру кружку и решаю идти в комнату отдыха для персонала, чтобы раздобыть чая и пирожок из холодильника, что прихватила из дома.

Блин, в комнате отдыха аншлаг. Та самая Лоя, секретарша Руслана, вобла-эйчар менеджер, парочка манерных девиц из соседних отделов, и Игорь Михайлович собственной персоной! Все пауки в одной банке, так сказать. Но делать нечего. Не оставаться же мне из-за них голодной и без чая!

– Здравствуйте. – киваю я неопределенно.

Все молчат, сверля меня неприязненными взглядами.

Ай, ну их! Вообще-то уже третий час и они давно были должны разойтись по своим рабочим местам, ан нет, кофе распивают все вместе.

Подхожу к электрическому чайнику.

– Выспалась? – подтрунивает надо мной Игорь Михайлович. – Теперь пришла перекусить?

Мне неприятно просто до ужаса. Я краснею, и молча отыскиваю свой пакет в холодильнике.

– Выспалась? В смысле? Игорек, она что у тебя спит еще? – удивляется Лоя.

– Представьте себе! – лезет в карман Игорь за телефоном. – Вот, поглядите, я что, врать вам буду?

– Ах!

– Ох!

– Нифига себе!!! – восклицает сушенная вобла.

– А че, так можно было? – ухмыляется Лоя.

– Она у нас тут на особом положении, – охотно сплетничает Игорь в бабском коллективе, как самая заправская бабушка на скамейке у дома, – так что осторожнее с ней.

– Да какое там положение? – вобла ведет тонким длинным носом вверх.

– Перестаньте! – возражает тихая до этого полноватая девушка, сидящая в углу стола. – Вы видите, она беременна! Зачем вы травите ее? Игорь Михайлович, это некрасиво! И фотки сотрите, это неэтично!

– Некрасиво, Машенька, – перебивает девушку сушенная вобла номер два, – премию в размере оклада получать за полдня работы!

– Какую премию, Элеонора Сергеевна? – делает стойку Лоя. – Ну-ка поподробнее, нам интересно!

– Самую наивысшую! – хмыкает Элеонора, скорее всего являясь тут бухгалтером, раз знает все про цифры. – Я офигела, честно говоря! Сижу в тот день, никого не трогаю, считаю зарплаты, а тут звонок от вшиу-вшиу – свистит она и показывает пальцем наверх. – от самого! И приказ от него же зачислить новенькой премию на ее карту. Это как, нормально?! Тут годами работаешь, нихрена не заработаешь копейки лишней, а тут без году полдня, и премия, пожалуйста.

– Значит так работаете, Элеонора Сергеевна! – тихо возражает полненькая Маша. – Уж нам-то не знать, сколько вас зам Руслана Александровича на играх во время рабочего дня ловил…

– Мария!!! – жестко обрывает ее пошедшая пятнами Элеонора, – Замолчи немедленно! Иначе ко мне в бухгалтерию на порог не зайдешь!

Глава 27

– Я вообще не понимаю, как ее сюда взяли! – распаляется Игорь все больше. – Тупая, глупая, неповоротливая, беременная, лентяйка!

– Ну хватит!!! – не выдерживаю я. – Это уже перебор! Не позволю себя оскорблять! Я все утро работала, не приседая!

– Ага, мы видели! – хмыкает на это Лоя, – Благо Игорь все на камеру заснял. Предлагаю немедленно передать фотодоказательства Руслану Александровичу с рапортом об этом инциденте! Пусть начальник знает, какую наглую змею пригревает на груди!

– Лоя, ты сама станешь беременной когда-нибудь, не зарывайся! – одергивает ее Маша. – Мы посмотрим, как ты будешь валиться от усталости в этом интересном положении!

– Вот уж не буду, это точно! – выкрикивает секретарша Быстрицкого. – Зачем мне фигуру портить? Чтобы на этого колобка походить? – в меня упирается палец с километровым маникюром наращенного хищного когтя.

– Вот правда, вам больше идет быть похожей на пересушенную воблу! – не могу стерпеть я.

– Ах ты ж наглая какая!

– Нахалка!

– Офигевшая морда! – кудахчат женщины, словно куры в курятнике.

– Слушай, ты! Мы тут все работаем годами, а пришла какая-то пузатая хабалка и обзываешь нас всех! Девочки, и Игорь, вы же не видели, что она в первый день устроила? А я вам сейчас расскажу! – входит в раж обиженная Лоя. – она пошла к боссу в туалет, разбила ему пузом стеклянную дверь, вся порезалась от своей тупости, и кровищей залила весь этаж!!! Бедная баба Жека потом полдня эту кровавую баню отмывала. Да о чем с ней вообще можно говорить?!

Мне становится плохо. Воротник блузки, словно сдавливает мне шею. Расстегиваю первую пуговицу. В комнате физически ощущается яд, исходящий от этих змей. И лишь одни сочувствующие Машины глаза глядят на меня с тревогой. Но на ее сочувствии далеко не уедешь.

Мне нужно на свежий воздух, точно! Иначе придется обниматься с фаянсовым другом. Под ворчания и упреки выбегаю из серпентария, позабыв пирожок и чай. Бегу к окну, распахиваю его. Вдох. Выдох. Еще и еще. Пока в голове немного не проясняется и не щелкает: в этом коллективе я не приживусь никогда. Они меня