Очень простые мы - Delicate Wind

Захожу в туалет, битый кафель, советские обои в клетку: «Черт, опять эта кошка пару жидких куч разложила!» Вздыхаю и начинаю отскребать ЭТО с кафеля. Не нравится, а что делать? Если не будешь в ЭТОМ  возиться, ничего не получишь. Замечаю, что стараюсь сделать это слишком быстро. Конечно, написать про это все просто, а вот следовать в жизни! А то у меня часто так получается. Написал, скажем, что всех надо любить, а сам - позволяю выпускать в пространство не совсем хорошие мысли. Нет. Я все вижу. Ум меня обманывает, и - я заставляю себя оттереть коричневую кашицу помедленнее и как можно тщательней. Никаких пятен! Отбеливателя сюда! Живо! Муштрую себя. Нет, ум, не внушай мне, что осознанно делать все  трудно. Да, он собака, хитрый и все время оттесняет от настоящего момента, где творчество, наслаждение, Мы. Мир. Все//@@#%*”*...

О, как он напрягся. Хренова-то стало, как то неуютно. Черт! А сколько я делаю пустых движений, закрыл сейчас окно автоматично, даже не заметив этого. Вышел, покурил, посмотрел, как муха бьется об пыльное стекло подъезда. Зачем? Что она там ищет? Выдохнул дым на нее и стал смотреть, как она заметалась от этого. Возвышенный равнодушный садизм  человека, размышляющего о чем-то там. За окном поднимает тяжести кран, там что-то строят, опять пошел дождь. В этом городе осенью всегда дождь и в моем уме появляется что-то тяжелое. Это от отсутствия осознавания? Или это последствия моей космической радости? Последствия вылившегося света? Интересно бы узнать точно почему. Но все-таки надо побриться! Иду в ванную, бреюсь, и приступаю к окраске. Мое сознание, мой ум подобен сейчас сильно обработанному ремиксу на какую-то очень хорошую песню..

Краска кладется мной неровными слоями, я спешу и измазываюсь ею, все, и раковина, и одежда в краске. Мое ремиксовое сознание хочет «быстроты». Его не интересует больше космическая радость, его интересует возбуждение перед предстоящей «вечеринкой». С намазанными краской волосами я сажусь за комп и смотрю на колонки матрицы, сотни колонок зеленых цифр. Рассеиваюсь и замечаю, что некоторые колонки чуть отступают в глубину, создавая трехмерный эффект. Клево! Действует! И Мышка, которой я просто так вожу по экрану, видится мной одновременно в нескольких местах. Отвлекшись от этого, я думаю, как вернуть утреннюю радость. Да создать ее в других! Например, подарить цветы Оле. Ведь я никогда не делал этого. Она говорила, что любит желтые цветы, только какие именно я не могу вспомнить.

Я смываю краску, и неожиданно  тишину квартиры разрывает телефонный звонок, окрашенный каким-то тревожным тоном, точно соответствующим настоящему состоянию моего ума. Она обиженно спрашивает, почему я не позвонил. Ну, я же говорил, я больше пишу об этакой любви и помощи ближнему в книгах, чем делаю это на самом деле. После звонка состояние нервности, постепенно нарастающее с утра, увеличивается. За окном уже вечер, город зажигает огни, а меня уже трясет от странного возбуждения. Я часто замечаю, как меняется ощущение себя по вечерам, вечер он всегда вечер, не утро. Когда сознание просыпается…

30$ in my carman/ МЕЙБИ! Я выхожу на улицу, иду по ней, город продолжает зажигать свои огни, а во мне эти огни стираются возбуждением. Может сейчас, встретив ее, я снова стану утренним? Посмотрим...Иду...Думаю, а огни продолжают затухать, все тускнеет перед моими глазами и вот я уже опять ничего не вижу. Ничего. Мало того, и не чувствую, ум полностью заполняется до отказа какой-то мутной колеблющейся кашей. Я слеп и глух, я нем и туп - я никто, безликая кукла, марионетка в руках ума, в очередной раз посмеявшегося над глупцом, вообразившим, что справился  с ним. А возбуждение продолжает расти. Оно накатывает и убыстряет мой шаг и...

Я подхожу к памятнику Петру 1 и сажусь на лавочку. Маленькая освещенная площадка вокруг памятника полна народа, здесь собрались все обычные завсегдатаи «фонтана», среди которых я сейчас вижу немало знакомых лиц. Ко мне подходит Макс: «Блин, вот как всегда она опаздывает. А у меня в другом месте «стрела» с девчонкой», говорит он, крепко пожимая мою руку. «А разве ты тоже идешь на концерт»? Удивляюсь я. «Да ты что, совсем память потерял, разве тебе  Ольга не говорила, что я тоже иду»? Протянул он, нервно оглядываясь по сторонам. Подходит  Катька, знакомая моей бывшей «девушки» Ани. Мимо проплывает в обнимку со своей лучшей подругой Светкой, Дед. Он подходит ко мне и восклицает, растягивая слова и как всегда придав лицу лживо-восторженное выражение: «Баа, Лакс. Слушай, займи трицок. Как жизнь»? «Да так. Ничего. Ты тоже идешь на концерт»? «Ну, я попозже». Рисуется Дед, вертя в руках пачку плакатов.

Светка как всегда орет, (по-другому она разговаривать не умеет) «Лакс... Ну как насчет трицка. Бля. И не вынесешь нам в половину первого билеты с Вагона, у нас денег нет»? «Хорошо. Да», бросаю я, равнодушно улыбаясь ей. «Давай Лаксуша. И че, трицка нет», жалобно тянет Дед, заискивающе смотря на меня. «Нету. Денег пиздец». «Кстати, давно обещал со мной выпить...а ..ну да, у тебя же девушка ВРОДЕ КАК», добавляет он, многозначительно улыбнувшись. «А, а она скоро придет», растянулась в улыбке Светка и, прижавшись ко мне, облизала щеку. «Кстати клева выглядишь». «Блин. Тебе не нужны плакаты»? Вставляет Дед, обращаясь к Максу. «Зачем»? Удивляется тот. «Ну, просто. На стену повесишь». «Да не надо». «Да. Катька, ты давно Аню видела»? Обращаюсь я к Кате, болтающей с  подругой неподалеку. «Да нет, вчера видела, она со своей сестрой квартиру делают, которую сняли». «А», понимающе кивнул я. «А как там насчет нашего проекта литературного сайта? Собрала хоть что»? «Нет, у меня щас времени в обрез». «А я уже написал кучу всего. Но не создавать же лит-сайт, где будут только мои произведения». «Ну да! Ладно, я сейчас поболтаю». И Катька отходит в сторону, продолжив, улыбаясь, что-то обсуждать с подругой, странно поглядывая на меня изредка.

«Ты учти. Мы придем вдрызг пьяные», говорит Дед. «Ну, это в твоей манере», усмехнулся я, впрочем, тоже любитель бухнуть. Макс, прекратив болтать по мобиле, повернулся ко мне и нервно процедил: «Черт, наверняка опоздаю на стрелу». Посмотрев на Катьку неподалеку, он воскликнул, «Девчонкк-и, короткие юбчонки, а как насчет чпок-чпок. А-а-А». И засмеялся. Катька на миг повернулась к нему, но тут же отвернулась. «Девчонки..Ну как же так», изобразив жалобный тон, простонал Макс. «А ну, черт с ними. Эй», орет он уже другим девушкам, проходящим мимо. «Красавицы, пива не купите. А». Девушки смеются и выразительно крутят пальцем у виска.

«Э, черт с вами. Люблю я вас всех, девчонки». «Ха, Макс, их у тебя сколько. Меняются каждый день. Только что при мне звонил одной, потом другой». Спрашиваю я, заставив себя улыбнуться, хотя мне совершенно не весело и вообще в принципе не интересен его ответ. «Да жить надо, пока молодой», хлопает меня по плечу Макс, изображая бывалого мачо. «Ты дорогой  кстати их не любишь, презираешь, вообще боишься по чесноку, потому-то, у тебя и проблемы с ними», добавляет он рассеянно.  «Вот прикол, представляешь, вчера я одну в Светлогорске трахал, а сегодня ее Вадим пялить будет». «Ну, ты маньяк! Дела! Прикольно. И как ты только их залечиваешь». «Да вот, секреты знать надо», усмехается Макс. «Представь. Я тут одной реферат скачал из инета и еще теперь я ей буду уроки делать, а за это. Ты понимаешь! Рачком. В ЖОПУ. О, смотри», указывает он пальцем на надменную блондинку неподалеку, отшивающую всех парней подряд, что к ней сейчас пытались подкатывать.

«Представляешь. Я с ней познакомился, и в первый же вечер она мне минет делала. Потом говорит, я не хочу, чтоб ты в рот кончал, а я говорю: Давай крошка, работай. Заставил все выпить, лицо измазал. Смотрелось, зашибись. И, самое главное, она это вообще в первый раз делала». Я недоверчиво хмыкнул, с трудом сдерживая отвращение, и закурил. «Ой, дайте сигарету», подскочил к нам Дед. «И мне можно», протянула руку Светка и взяла из моей с готовностью раскрытой пачки сразу две.

Мы общаемся. Перебрасываемся разными фразами, а я думаю о том, как мне равнодушно и скучно сейчас. Ничего не хочу. Все так примитивно! Какой контраст с утром! Я мысленно поднимаюсь над этими людьми и  смотрю на освещенную площадку как бы с высоты нескольких метров...Вот я..Устало выдыхающий дым в холодный воздух. Вот Дед. Макс. Светка..Катька..Все остальные. Мы говорим о чем-то, я не слышу отсюда, наверное, этого и не нужно слышать. Вот Макс опять звонит кому-то, Дед снова приближается ко мне. Катька продолжает оживленный разговор. Мне приходит мысль, что не только я, все мы марионетки, двигающиеся по одному уму известному направлению. По шоссе в никуда. Он дергает нас за ниточки, веревочки, он играется с нами. А мы воображаем, что свободны! Дураки. Ч-т-о мы говорим? Что делаем. Для чего? Мы знаем о том, что нам на самом деле нужно? Нет. Это уму нужно. А не нам. Становится ужасно тоскливо и страшно. Спускаюсь вниз. И вхожу в свое тело.