Афёры с фальшивыми деньгами. Из истории подделки денежных знаков - Гюнтер Вермуш

Тот же, кто хотел вскрыть реальное положение вещей, должен был оставаться анонимным. Мы не будем упоминать о многочисленных анонимных письмах-листовках. Вместо них назовём труд «Экспургацио, или В защиту честного имени фальшивомонетчиков, составленный Книпхардумом Виппериумом. Фрагфурт, 1622 г.» (псевдоним автора этого памфлета созвучен старонемецкому обозначению занятия фальшивомонетным промыслом – kippen und wippen). В нем говорится следующее: «Мне ни разу не доводилось увидеть ни одного пфеннига, не говоря уж о более грубых монетах, на которых значилось бы имя фальшивомонетчика, его герб или другой отличительный знак… Обычно на этих монетах мы видим знакомую символику, а их автор не подумал хотя бы о двух буковках, чтобы увековечить своё имя… Вполне возможно, что какой-нибудь старый котёл, в котором выстаивалась брага, или старый ковш, из которого сделан не один добрый глоток пива, были переплавлены и обращены в звонкую монету. И сделали это не обязательно какие-то забывшие бога фальшивомонетчики, но люди, пользующиеся уважением в обществе. Есть люди, не имеющие права чеканки монет, но как ищейки или охотничьи собаки выслеживающие тех, у кого это право есть. Но даже если они добиваются своего, занимаются искомым промыслом с чьего-то согласия или по прямому приказу, они заслуживают меньшего презрения, чем те, кто злоупотребил своим полученным от империи правом во вред немецкой земле, на которой живут.

Никто уже не хочет вешать на кошку колокольчик или по примеру древних говорить власть имущим правду о них самих. На бедных мошенников-фальшивомонетчиков ополчились все, хотя они сами не могли бы развернуться без ведома, поддержки и одобрения свыше».

Совершенно точные слова. Действительными фальшивомонетчиками были «благородные господа», которые пользовались услугами фальшивомонетчиков для грабежа народа.

Но не будем впадать в крайности. Фальшивомонетничество действовало как лавина, подминающая под себя все монетные мастерские. Михаэль Мартене, как мы видели, представлял это вполне отчётливо. Далеко не каждый «монетный господин» выигрывал от ухудшения качества монет, потому что плохие деньги текли и в его казну. Так, в бухгалтерских книгах курфюрстских касс в Дрездене в 1622 году зафиксированы потери в 159 740 талеров, а в 1523 году – в 835 731 талер.

В выигрыше в эти годы «великой» фальшивомонетной лихорадки оставались только самые могущественные из князей империи, вплоть до самого императора Фердинанда II (правившего в 1619-1637 гг.). В 1622 году он сдал в аренду все монетные дворы в Богемии, Моравии и Нижней Австрии своеобразному консорциуму, в который входили и герцог Лихтенштейн, и полковник Валленштейн. Арендный договор был заключён на год (с 16 февраля 1622 г. по 16 февраля 1623 г.). За этот год только полковник Валленштейн приобрёл за фальшивые деньги свыше 50 земельных угодий в Северной Богемии. Остальные члены консорциума не отставали от него.

После того, как сначала в Австрии, а потом и во всей «Священной Римской империи германской нации» дело дошло до открытых бунтов, да и сами князья не могли уже плохими деньгами оплачивать ни расходы своих дворов, ни наёмные армии (шла Тридцатилетняя война), в 1623 году повсеместно произошёл возврат к старым монетам.

Почётные монетных дел мастера

На период между 1670 и 1690 годами приходится так называемое время малого фальшивомонетничества. 27 августа 1667 г. в местечке Цинна бранденбургский и саксонский курфюрсты договорились о том, что введут в обращение новый масштаб весов для монет. Серебро стало слишком дорого для того, чтобы по старым образцам придерживаться нормы в 9 талеров из кёльнской марки серебра. Новый масштаб составлял 10,5 талера из одной марки. Но так как никакого общего имперского решения на этот счёт не было, никто не отважился чеканить монеты по этому новому масштабу; монеты чеканились исходя из того, что 60 кройцеров приравнивались к 2/3 нового талера, или к одному расчётному гульдену. Чеканились монеты в 1/3 и 'Д талера.

Но этим дилемма не была устранена. Прежде всего там, где князья не прибегали к использованию собственных запасов серебра и тем самым сдерживали рост цены на добываемое серебро и чеканка новых монет не приносила крупных доходов. И вновь началось фальшивомонетничество. Мелкие князьки, владельцы саксонского Кобурга, Ангальта, Лауэнбурга, Штольберга, Сольмса и т. д. стали чеканить монеты исходя из 16 талеров из кёльнской марки, что, в свою очередь, вело к удорожанию серебра. Но не только они делали свою «коммерцию». И высокопоставленные монетчики тоже не упускали своего.

Из того времени до нас дошёл любопытный документ под названием «Разоблачённая монета. Или о том, как занимаются встречающимся на каждом шагу фальшивомонетничеством чеканщики монет, их клиенты и поставщики. Открыл Филаргириус MDCXC1 ( 1691 г.)».

Это анонимное сочинение человека, которого сегодня мы с полным основанием назвали бы автором сенсационного репортажа. За 70 лет до этого появилось также анонимное и уже известное читателям сочинение Книпхардума Виппериума, где в выходных данных названо мифически-саркастическое место издания «Фрагфурт»*. Филаргириус вообще пренебрегает какими бы то ни было географическими уточнениями. Почему – вопрос риторический. И все же он подверг себя меньшему риску разоблачения по сравнению со своим предшественником Книпхардумом*.

Филаргириус просит своего друга как бы посвятить его в дела монетной мастерской. В общем и целом он знаком с тем, какими должны чеканиться монеты. Но его интересует, как же мастеру удаётся получать навар, если серебро дорого, а вес монет определён.

Монетчик уже не в первый раз выпивает из стакана и становится словоохотливым: «Да-да, мой господин, не без того… Серебро, оно действительно дорого, очень дорого. Скажем, талер равняется 30 грошам. Но хозяевам нужен доход. Что же делать бедному монетчику? Господа не хотят, чтобы я видел, откуда берутся их деньги. Но слепой монетчик не нужен никому. Вот-вот, мой господин. Да… Если я из каждой марки буду чеканить на четыре гроша больше, то за неделю это даст больше 8 талеров, я могу ещё уменьшить вес денег на полграна (тогда это разрешалось), это принесёт ещё до 10 талеров в неделю. Если кто-нибудь повторит все это за мной, то это будет его честный заработок, просто он будет чуть поразворотливее остальных. К тому же невредно знать, для чего предназначаются монеты. Если я знаю, что деньги отправятся, скажем, в Польшу, то я смело облегчу их ещё. Всего на чуть-чуть…»

В общем, все друг друга обманывают. Менялы, те, что доставляют серебро на монетные дворы, везут их в мокрых мешках, да и не брезгуют подсыпать в них песку. Мастер-монетчик умело манипулирует весами, а иногда и просто подкладывает на чашу весов тонкую свинцовую пластинку. Подмастерья обкрадывают мастера, подмешивая медные опилки в угольную пыль, служащую восстановительным материалом. Мастер обкрадывает плавильщика, так что тот выплавляет слишком мало серебра, за что должен выплачивать штраф.

Затуманенный винными парами монетчик посвящает Филаргириуса во все тайны ремесла фальшивомонетничества и манипуляций с монетами.

Хроники, похоже, подтверждают, что времена, когда подобные обманные деяния монетчиков и их подмастерьев карались огнём и мечом, миновали. «Богатый монетчик» Нюрнберга ещё в 1467 году был обезглавлен на овощном рынке за то, что его монеты при проверке «оказались белыми», то есть за преступление, за которое теперь полагался только денежный штраф.

Так было, конечно, не во всей Германии. И, тем не менее, нравы стали заметно мягче и снисходительнее. С середины XVI века повсеместное распространение облегчённых монет достигло такого размаха, что в каком-нибудь «отдельно взятом случае» судьи не могли не слышать аргументов обвиняемого, хотя далеко не всегда учитывали их. Мастер-монетчик вынужден присоединиться к всеобщей практике! Тот, кто продолжал чеканить монеты по всем правилам, скоро оставался без материала для своего производства. Так, вероятно, и обстояли дела у монетчика из Арнштадта Пауля Пфайля, который 28 июня 1564 г. был приговорён к сожжению на костре. Мастер до последнего момента отстаивал свою невиновность. Может быть, поэтому у курфюрста проснулась совесть, и он помиловал своего монетчика, велев заклеймить его и выслать из страны. Но когда Пауль Пфайль не согласился и с этим приговором, «кляузнику» просто отрубили голову.

Это произошло, однако, за 127 лет до репортажа Филаргириуса о положении дел на германских монетных дворах. Оставим в стороне тот факт, что хозяева монетных дворов сами по уши погрязли в фальшивомонетничестве. Это мы уже знаем.

Международные фальшивомонетчики

Средневековый замок в городе Корреджо на севере Италии в своё время был родовым гнездом княжеской семьи Корреджини, которая владела этими местами с XI века.