Святой вор (Хроники брата Кадфаэля - 19) - Эллис Питерс

- К примеру, возчиков из Лонгнера, которые привезли лес, но отрывались от перегрузки бревен, дабы помочь нам, - предложил брат Ричард. - Надо бы спросить и их. Хоть и было темно, но как знать, может, они что-нибудь заметили.

- Мы ничего не должны упустить, - согласился аббат. - Герлуин и Тутило, насколько я знаю, еще вернутся сюда, дабы возвратить наших лошадей, но это будет только через несколько дней. А нам ждать нельзя. Сейчас они, наверное, в Вустере. Не съездишь ли ты туда, Роберт? Расспроси их, что они видели в тот день.

- Охотно съезжу, - согласился приор Роберт. - Но, святой отец! Раз уж дело так похоже на воровство, не должны ли мы известить шерифа? Быть может, он сочтет необходимым послать со мною кого-нибудь из своих людей? Не исключено, что в конце концов этим придется заняться не только нам, но и мирским властям, тем более вы говорите, что время дорого.

- Ты прав, - согласился аббат Радульфус. - Я поговорю с Хью Берингаром. А с людьми из Лонгнера надо, конечно, повидаться и послушать, что они скажут.

- Если позволите, я бы взялся за это поручение, - сказал Кадфаэль.

Ему очень не хотелось, чтобы какой-нибудь человек, вроде приора Роберта, заявился в честное семейство Эвдо Блаунта и строил там сомнительные предположения относительно их двуличия и соучастия в воровстве.

- Займись этим, Кадфаэль, - сказал аббат, нахмурившись. - Ты знаешь этих людей лучше, чем кто-либо из нас. От тебя они не станут ничего скрывать. Наш долг отыскать святую Уинифред. Завтра Хью Берингар узнает о случившемся и поступит по своему усмотрению.

Примерно через полчаса после заутрени Хью Берингар вышел из покоев аббата.

- Ну вот, насколько я понимаю, на этот раз дела у вас совсем плохи, сказал он, садясь на скамью, что стояла у бревенчатой стены сарайчика Кадфаэля. - Как это вы умудрились проворонить свою мнимую святую? А ты, дружище, что будешь делать, если кому-нибудь взбредет в голову открыть крышку вашего замечательного ковчега?

- С чего бы это? - не очень уверенно спросил Кадфаэль.

- Да просто из любопытства, о котором тебе известно лучше моего, усмехнулся Хью. - Почему бы и нет? Скажем, ковчег окажется там, где никто его и в глаза не видел. Надо же как-то узнать, что там у него внутри? Да ты первый сорвал бы печати!

- Я и был первый, - согласился Кадфаэль, даже не пытаясь защищаться, ибо защищаться тут было бесполезно. Ведь Хью точно знал, что именно находится в ковчеге святой Уинифред. - Но, Хью, я надеюсь, ты отдаешь себе отчет во всей тяжести моего положения.

- Что и говорить, положение тяжелое, - согласился Хью. - Но ты не беспокойся, я изо всех сил буду хранить твою тайну. Но все это становится занятным. От моих забот я могу отдохнуть до самой весны, и это дает мне возможность проехаться до Вустера. Поездка развлечет меня, даже в компании Роберта. И насколько сумею, я постараюсь блюсти твои интересы. Ну хорошо, а что сам-то ты думаешь насчет этой пропажи? Кто-нибудь и впрямь решил ограбить вас? Или во время наводнения вы просто что-то перепутали?

- Ничего мы не перепутали, - возразил Кадфаэль и поднял голову от работы: он лепил лепешечки от поноса, запас которых следовало пополнить в лазарете. - Какой-то умник украл ковчежец с алтаря и подменил его запеленутым бревном, что взял из крипты. Причем подготовил подмену заранее, чтобы осуществить в подходящий момент и чтобы никто ничего не заметил, по крайней мере сразу. Хью, мы должны отыскать пропажу!

Хью глядел на Кадфаэля через стоявшую между ними жаровню. Шериф сидел, поджав губы и сдвинув брови, - таким Кадфаэль видел его не раз с тех пор, как они познакомились впервые, когда ни один из них не знал, друг перед ним или враг, но уже тогда их тянуло друг к другу в той полусерьезной, полуозорной борьбе умов.

- Видишь ли, ты все время говоришь так, словно в этом ковчеге и впрямь лежит святая Уинифред, - сказал Хью. - Ты говоришь "она", "ее", вместо того чтобы говорить "он" и "его". Ведь тебе лучше, чем кому-либо другому, известно, что она покоится в земле Гвитерина. Разве может она находиться в двух местах одновременно?

- Ее сущность на это способна, - уверенно промолвил Кадфаэль. - Ибо и у нас она творила чудеса. Святая Уинифред пролежала в этом ковчежце целых три дня, и на него вполне могла частично перейти ее благостная сила. Разве можно ограничить эту силу местом и временем? Сказать по правде, Хью, меня беспокоит вопрос о том, что, собственно, обнаружат внутри ковчега, если кому-нибудь и впрямь взбредет в голову открыть его. Но я денно и нощно буду молиться о том, чтобы этого никогда не случилось.

- Дай бы бог, - сказал Хью. - Представляю, какой крик поднимется, если кто-нибудь все-таки сорвет с таким тщанием наложенные тобой печати, поднимет крышку и вместо останков святой девственницы обнаружит останки двадцатичетырехлетнего мужчины. Да еще в чем мать родила! Боюсь, тебе тогда не поздоровится! - Хью встал, смеясь, правда, не очень-то весело, ибо такой поворот событий не исключался, и дело могло кончиться весьма печально. - Мне пора идти и готовиться к отъезду. Приор Роберт намерен выехать сразу после трапезы. - На прощание шериф ободряюще обнял Кадфаэля за плечи. - Не бойся, ты ведь у нее любимчик, да и сама Уинифред способна постоять за себя.

- Странное дело, Хью, - неожиданно сказал Кадфаэль, когда шериф был уже в дверях. - Что-то я забеспокоился о бедняге Колумбанусе.

- О бедняге Колумбанусе? - с удивлением промолвил Хью, оборотившись к монаху. - Кадфаэль, ты не перестаешь удивлять меня. Хорош бедняга! Украл и убил! Причем для своей личной выгоды, а не ради Шрусбери и святой Уинифред.

- Это верно. Но в итоге он все потерял. И он мертв! А теперь еще лишился последнего - покоя, который обрел у нас в храме на алтаре, и оказался в незнакомом месте, где никого не знает, где у него нет ни друзей, ни врагов. А может, от него ждут теперь чудес, творить которые он не в состоянии. Так что стоит ли быть таким жестокосердным и хоть отчасти не пожалеть беднягу?

Сразу после дневной трапезы Кадфаэль отправился в Лонгнер. Молодого хозяина манора он застал дома, тот находился в кузнице и лично наблюдал за тем, как куют новый лемех для плуга. Эвдо Блаунт был прирожденным земледельцем - крупный, простоватый и честный малый. По своим внешним данным он куда более своего младшего брата подходил для службы в крепостном гарнизоне, но таких понятий, как земля, урожай и хорошо налаженное хозяйство, было для него вполне достаточно. Рано или поздно у него вырастут сыновья, которые после него станут жить и работать на этой земле. Правда, младшим сыновьям предстоит самим искать свое счастье.

- Пропала святая Уинифред? - изумился Эвдо, уразумев, из-за чего к ним приехал Кадфаэль. - Как же так вышло? Это же, черт возьми, не такая штука, чтобы сунуть ее в карман, пока никто не видит! Хочешь поговорить с Грегори и Ламбертом? Не думаешь же ты, что она им понадобилась? Ну, грузили они у вас бревна, но мои люди тут ни при чем! Ты согласен?