Меч двух драконов - Евгений Нечаев

– Харесеархи и рыцари? – спросил я, оглядываясь в поисках оружия и Вампира. Меч я нашел быстро, а вот оборотень был далеко.

– Я этих кое-как у Вельзевула увел, – пожал плечами Лаг, шипастые наплечники слабо сверкнули. – Да им лучше в подреальности.

В тыл тварям ударили отряды Лага. Свистели боевые бичи, пожинали свою траву косы, дико верещали черти и завывали адские псы. Застигнутые врасплох твари падали десятками под умелыми ударами демонов. Тем более суккубы не жалели сил.

– Иллиал, – повернулся я к Магу. Как всегда и везде, спокойный. Что удивительного? На помощь сыну Люцифера пришли отряды Ада. – Предупреди наших, а то еще схлестнуться. Лаг сколько с тобой здесь?

Предупреждение было не лишним, а то уже стоящие рядом опасливо держали руки поближе к оружию.

– В бой пошли все, кого я привел, а привел я немало, – оскалился демон, вернее дьявол, поправился я.

– Все прежняя тварь, – нарочно устало вздохнул я. – Как с тобой трудно. Тащил тебя по всем девяти кругам, оправдывал, спасал. А ты мне даже спасибо не сказал.

– Зато две плети о тебя сломал, – улыбнулся дьявол. – Знаешь сколько объяснительных пришлось писать?

– Ладно, замяли, – с сожалением я оставил помятый шлем. – Пошли.

Тирл запрыгнул в седло на цербере, все три головы пса огласили плато глухим воем-кличем. Вслед за ним двинулись и мы, с Лагом и его телохранителями. Забавно, став Смертным, дьявол принялся заботиться о своей красной шкуре. Вот и идут рядом с ним двое, скашивая тварей своими косами.

Жарче всего было у эльфов. Лесные воины на равнине чувствовали себя неуютно, но сражались ожесточенно, не жалея себя.

– Подвинься магистр, – встал я рядом с паладином. – Лаг слева!

Найен и Элар оглянулись, глядя, как трое демонов рубят в капусту месиво из щупалец.

– Э-э-э…

– Это, – подсказал я Найену.

– Д-д-д

– Дьяволы, – продолжил я. – А что?

Опешившего Найена прикрыл один из дьяволов. Я улыбнулся под своим новым шлемом, паладин иногда вел себя, как полагается магистру, а иногда, как ребенок. Лаг размахивал косой, очень, очень часто неудачно, для тварей.

– Как тебе удалось… – пригнулся я от замаха хитиновой клешни.

– Убедить? На собственном примере, – Лаг махнул косой, туша гигантской сороконожки соскользнула с отрезанных ног. Я зябко поежился, грудь еще помнила остроту дьявольских кос, когда на восьмом круге один едва не рассек мне доспехи.

Суккубы все чаще приземлялись позади наступающих Смертных, поддерживая их своими заклинаниями. Красивые шаровые молнии разных цветов рвали плоть, ломали кости, испаряли кровь. Да только солдаты все чаще и чаще оглядывались на явившихся помощниц.

– Хоть оделись бы, – буркнул я. Рукоятью меча я вышиб половину зубов очередной сороконожки, добил ее Лаг.

Позади нас опустилась еще она демонша. Золотая коса спускалась на пышную грудь. Суккуб была одета, если это можно назвать одеждой. Просто две полосы плотной ткани на груди и на бедрах, да еще высокие сапоги и наручи, шелковые тонкие, но прочнее булата.

– А что Вельзевул?

– Готовиться к войне за трон Ада. В подреальность вернулся Магот, подходит Балшазар. Михаил круто потрепал Аксила в одном из миров.

– А у нас здесь разборки с Валиалом.

– Знаю. Только поэтому Вельзевул нас отпустил.

Бой продолжался, вернее кончался, я уже видел подходящих с тыла демонов и чертей. Попавшие в клещи дети существа пытались прорваться и дрались с упорством обреченных, но им это уже не помогало. Слишком много привел с собой Лаг.

– Все, – облегченно вздохнул. Смертные и демоны добивали оставшихся. Больше всех добычи пожинали суккубы. – Вроде как победили.

XIII.

Что приходит после боя? Усталость? А после Боя в котором ты выжил? Из всей армии, что я привел, погибло двое из трех. Где-то больше, где-то меньше. Но костров к вечеру развели втрое меньше.

Армия Лага встала чуть в стороне. Сотворенный ветер дул на север, выветривая жуткий запах с поля боя.

– Кресс.

– Да Иллиал.

– Все собрались. Пора.

Вдруг мне стало холодно, словно в душе промчался снежный ураган. Да как я осмелился? Я, бросивший в небытие тысячи душ. Кто я после этого? Как смогу взглянуть в глаза уцелевшим? Может, легче было отправиться к существу одному? Я, и только я был нужен мертвым.

– Кресс!

– Иду.

Тяжкий груз придавливал меня к земле, словно вся боль и все смерти сели на мои и так неширокие плечи. Медленно я вышел из палатки.

Демоны Лага собрали тела погибших на плато, и теперь огромный ряд лежал пред строем уцелевших. Благодаря магии суккубов Иллиал перенес достаточно дерева для огромного погребального костра. И на нем лежали все, люди, эльфы, гномы, тролли, ангелы. Все рядом в Небытие.

Я встал пред будущим костром. Рядом стояли вожди пришедших на плато. Элар, Сельтейра, Найен, Лаг и другие. Неподалеку стоял Аладаил, последний из Серых Ангелов. Они ждали, что скажу я, приведший их сюда. Генерал этой армии, которой еще не было равных в этом мире.

Я повернулся к мертвым и встал на колени.

– Вы сделали невозможное, – тихо сказал я, но благодаря Иллиалу эти слова слышал каждый. – Честь вам и вечная память.

Сверкающая молния ударила с безоблачного неба, возжигая костер. Радостное пламя вспыхнуло, жадно пожирая приготовленные дрова и лежащие тела. Возле каждого воина лежало его оружие, а в ногах клык или коготь убитой твари. Они уходят победителями, поправ ногами поверженного противника.

Найен отшатнулся от пылающего костра. Как только Кресс может стоять возле него? Но он стоял похожий на порождение этого огня, столь же яростный, даже в скорбной позе.

Лаг стоял рядом с Серым Ангелом, однажды он видел подобную картину, на восьмом круге. Тогда из пылающих ворот крепости вышел сын Люцифера, увлекая уцелевших в атаку. Аладаил видел свое, он видел Душу, пылающую ярче погребального костра. Ангелу стало жутко, когда он взглянул в нее. Валиалу и Рафаилу угрожало нечто большее, чем Небытие, и Кресс мог это сделать.

Костер гудел, пожирая холодный воздух и смолистые деревья. Я поднялся с колен и развернулся к живым. Пришло время собирать камни.

– Честь и вечная слава вам, – начал я окрепшим голосом, – выжившим на плато Вьюг. Вы победили, а теперь пришел черед моего боя. Я поведу свои войска против тех, кто выпустил этих тварей тех, кто собирается ударить нам в спину. И на могилу погибших здесь героев я возложу голову Валиала!

Погребальное пламя вспыхивало ярче, сквозь него проглядывало другое пламя. Пламя, горевшее тридцать лет назад. Пламя, в котором я видел тело матери. И теперь пришло время мести. Сколь угодно можно говорить о другом, это будет Месть. Взгляд падает на Найена. Нет не им, они не виноваты. Они пришли на плато. Это месть другим, тем, кто предпочитает сжигать беззащитных женщин.