Бог из машины - Людмила Астахова

– Что?.. – успел булькнуть бывший тив, но тотчас заткнулся, оглушенный неожиданно громким выстрелом.

Пуля свистнула поверх травы и кочек как раз там, где только что были их головы, и со смачным чавканьем вошла в ляжку Усача.

– Засада!!! – рявкнула Грэйн, еще сильнее вжимая голову Удаза в кочку. – Лежать!!!

Усатый выл от боли, бородатый с громкой руганью разрядил винтовку в сторону островка и теперь, укрывшись за чахлой сосенкой, лихорадочно орудовал шомполом, перезаряжая. Сторожка молчала. Дым от выстрелов сливался с туманом.

– Лежи тихо, – повторила ролфийка, откатываясь чуть в сторону и вытаскивая пистолет. – Надо понять, сколько их там… Десять, одиннадцать… – считала она вслух, навинчивая капсюль на трубку. – Двадцать…

Громыхнуло. Над островком снова взвился дымок. И тотчас Борода, выглянув из-за деревца, выпалил снова.

– Один, – выдохнула Грэйн. – Один мушкет… кремневый… Апэйн! Слышишь меня?

Удаз согласно замычал, не поднимая головы.

– На, держи! – ролфи подпихнула ему под руку пистолет и потрясла за плечо. – Прикроешь меня!

– Ты что?! Здесь же трясина! Убьют!

– Ма-алчать! – беззлобно гавкнула она и весело подмигнула. – Знаю, что трясина. Но это, – ролфийка дернула головой на очередной выстрел, – может длиться до бесконечности. У меня нет желания вечно елозить тут брюхом по жиже… Отвлечешь того, кто там засел, когда я доберусь до этой халупы и махну тебе. Все! Пошла.

– Погоди! А эти?

– Потом, – отмахнулась Грэйн и вывернулась из лямок заплечного мешка. Скейн она зажала в зубах и быстро поползла вперед, таясь за кочками и радуясь, что перед самым островком безопасную тропу, по крайней мере, уже видно.

Усатый господин, обозванный Никаком, быстро истекал кровью, видимо, пуля попала в кровеносный сосуд. Его голос слабел с каждой минутой, а потом, когда стон затих окончательно, не было нужды проверять.

Довольно легкая смерть, почти милосердная. Бороде не так повезло: пуля разворотила ему живот. Контрабандист с воплем схватился за черную дырку в брюхе. Между сведенными судорогой пальцами лезло что-то черное и горячее. А кричал он страшно, на все бескрайнее болото, по-звериному не желая расставаться с жизнью. Но помочь ему ни Удаз, ни Грэйн не смогли, да и никто в целом свете, в том числе тив Херевард и Вилдайр Эмрис вместе взятые. Разве только богини…

Удаз сосредоточился, чтобы не пропустить знак от Грэйн. Пистолет в его руке не дрогнул.

Локка – беспощадная богиня и в битве нечасто дарует кому-то преимущество. Самое большее, на что можно уповать, воззвав к ней, – так это на то, что Огненная соизволит отчасти уравнять шансы. К примеру, не позволит подстрелить свою посвященную, будто зайца, даст ей все-таки добраться до горла врага, а уж там…

Но, надеясь, что Локка подарит улыбку удачи воина, и самой зевать не следует. И если подставишь сдуру голову под выстрел, кого тут винить? Уж точно не богиню!

Вот Грэйн и не зевала. Островок был совсем рядом, близехонько. Десяток-другой эдмэ – рукой подать, а поди их еще проползи! Хоронясь за кочками, ролфи дожидалась выстрела, а затем пробегала несколько шагов, вслух считая мгновения, потребные для перезарядки, и вновь падала и ползла, извиваясь, будто в ней взялась откуда-то шурианская змеиная кровь. В искусстве подползти и ужалить детям Глэнны первенство принадлежит воистину справедливо, ролфийке никогда такому не научиться. Как Джэйфф Элир ни старался обучить… м-м… подругу?.. премудростям «ползучей» войны, но все равно – Грэйн хитрая наука так просто не давалась. Наверное. Впрочем, с кем было сравнивать успехи? С самим бывшим рилиндаром – бессмысленно, а что до остальных…

Этому, который засел в сторожке и палил теперь по эрне Кэдвен… Локка, да когда ж у него пули-то кончатся?! И неплохо палит, к слову – три выстрела в минуту делает, не меньше! Так вот, этому неизвестному оказалось довольно и скромных ролфийских способностей, все-таки слегка улучшенных с помощью шурианского воителя. До островка Грэйн все-таки добралась.

Едва ощутив под собой относительно надежную твердь, ролфийка метнулась в сторону и ушла с линии огня. Прижавшись к дощатой стенке, она пару раз глубоко вздохнула и тихонько пробралась к двери. И махнула рукой затаившемуся в болоте Удазу: мол, давай! Не подведи!

И бывший тив не подвел.

А так иногда бывает – неисправимый мазила палит в белый свет, а попадает куда надо. Прячущийся стрелок заорал во все горло.

«Как резаный», – подумал Удаз и не ошибся. Ролфийка воплотила его мысли в жизнь своим страшным ножом. С раненым, истекающим кровью, она справилась быстро.

– Глянь-ка, кто у нас тут, – поманила напарника Грэйн.

Труп как труп. По тряпью если судить – тот самый беглый каторжник, которого безуспешно ловила вся полиция Свободной Республики Эббо, «смертовбивец» Луикс по прозвищу то ли Штык, то ли Нож.

– Нет, но каковы негодяи?! – возмутился Удаз, рассмотрев мертвеца получше. – Обыскивали каждую карету, документы проверяли раз пятнадцать. И зачем, спрашивается, если такую погань видно издалека без подзорной трубы? Уродец какой-то.

– Да уж… такого не спутаешь ни с кем…

Опасный преступник росточку оказался небольшого, плотненький такой, коренастый, как новенький грибок-подберезовик, что, собственно, не редкость среди синтафцев, если не обращать внимания на общую волосатость тела. Бородку клинышком и усы щеточкой носят многие, но далеко не у всех руки, грудь и плечи покрыты густой порослью, но самое удивительное, при этом знаменитый убийца сверкал обширной лысиной на голове.

– Больной какой-то, – фыркнул Удаз. – Может, ожог?

Он предположил, что волосы не растут из-за рубца, но ролфийка не согласилась:

– Нет, не ожог. Тут другое.

– Что?

– Это северянин.

Бывший тив непроизвольно отшатнулся, будто от зачумленного. Слухи, потихоньку сочившиеся в уши синтафских обывателей, с каждым годом становились все страшнее – северянами уже пугали не только детей, но и многих взрослых.

– Вроде человек как человек, – прошептал Удаз и про себя добавил: «К тому же первый человек, которого я убил своей рукой. Почти…»

Странное чувство, ни на что не похожее, когда ты здесь нажимаешь на крючок, а там в человека попадает кусочек свинца, он кричит и падает замертво.

– Так только кажется, – угрюмо покачала головой ролфийка. – Посмотри на него внимательней. Разве это человек?

И, заметив упрямое недоверие Удаза, постаралась разъяснить подробней:

– Мне рассказывали про таких. Говорят, они живут не более сотни лет, а потом портятся, стареют, словно животные, и оттого умирают. А еще рассказывали, что они настолько чужды нам, что даже и общих детей у нас с ними быть не может, – нахмурившись, она припомнила, кроме ночных россказней в казармах форта Логан, и еще кое-что, не столь фантастичное, зато достоверное: – Но то слухи, а правда такова – когда они нападают на ролфийские корабли, то не оставляют никого живого, и сами в плен не сдаются. – Грэйн сплюнула и, прищурившись, задумчиво добавила: – Хотела бы я знать, откуда он тут взялся…