ДюймВовочка - Лариса Есина

– И правда, – согласился юноша. – Домой мне все равно возвращаться не хочется. Да и нет у меня дома, я у матери даже не прописан. Так что я на самом деле ничего не теряю.

– Вот именно! – одобрил его Кеша, – Что тут думать еще, не понимаю?!

– А что ты так за меня переживаешь? – к Вовке вернулась способность логически мыслить, – Ты же сам с ней давно это…

– Было, да прошло. Не я первый, не я последний. Да и ты тоже, парниша. Наиграется и сменит игрушку. – Ответ бывшего фаворита Жоржеты Вовку несколько успокоил и в то же время насторожил. Игрушкой ему быть не хотелось. Его лицо исказило смятение. Заметив это, Иннокентий продолжил, – Да не парься ты! Все лучше, чем могло бы быть. Сам вскоре убедишься.

Жоржета, как обещала, ждала его у своей машины, вызывающе ярко-красного «Опеля» последней модели.

– Садись вперед, – пригласила она Вовку в салон автомобиля.

Тот последовал ее приказу. Сколько же неожиданных сюрпризов приготовил ему сегодняшний день! Для себя он раз и навсегда решил, что в дом матери больше не вернется. Он понял, что ей дороже любых отношений, даже родственных связей деньги. Осознавать это было горше всего.

«Ну, вот и кончилось детство, началась взрослая жизнь…» – думал Вовка, глядя на улицы ночного города, освеженные грозой и освещенные неоновыми вывесками и фонарями, из окна машины, уносящей его в другую, пока неведомую ему жизнь.

Часть 2 Три попытки счастья

Глава 1 На «Прудах»

Минут через двадцать Вовка с начальницей подъезжал к воротам шикарного особняка на окраине города. Это был самый престижный район, новый коттеджный поселок «Пруды». Название свое он получил за несколько расположенных на его территории естественных маленьких и очень живописных водоемов с кувшинками на воде, на берегу которых располагались особняки, в том числе Жоржеты. Машина въехала на территорию владения Жабы. Здесь было довольно красиво. Из всех особняков только границы ее домовладения заканчивались на береговой линии небольшого пруда. Таким образом, что прямо из дома можно было выйти к озерцу. Оно стало частью ландшафтного дизайна – причем, доминирующей частью, определившей стиль оформления сада. Камыши и кувшинки росли в строгом соответствии с замыслом дизайнера, образуя причудливые цветочные композиции в сочетании с другими влаголюбивыми растениями: аиром, папоротником. С наступлением тепла это зеленое однообразие разбавляли петуния разных оттенков и форм, ромашки, тюльпаны, лилейники… Но и сейчас сад производил впечатление. На берегу располагалась обычная деревянная беседка, крытая камышом, с круглым столом посередине и встроенными лавочками по периметру. Ее резные боковины четко выделялись на фоне поблескивающей в лунных лучах воды. А в глубине сада на небольшом возвышении Вовка заметил круглую ротонду с подсветкой, сложенную из белого камня, контрастирующую с царившей вокруг темнотой ночи. Этот же белый камень – только необработанный, разной формы с неровными краями, обрамлял дорожки в саду, засыпанные гравием. По такой дорожке, немного скользкой после недавнего дождя, он вместе с Жабой проследовал в ее покои. После ночной прохлады и свежести показалось, что в доме жарко и душно. А, может быть, Вовку просто одолело волнение. Его уши и щеки пылали, сердце отбивало неровную дробь, ноги стали ватными, а руки нервно подрагивали. Хозяйка коттеджа заметила смятение гостя и поспешила его успокоить.

– Чувствуй себя как дома. Если хочешь, можешь сейчас принять ванну. Пижаму и полотенце я принесу. – Гостеприимно проворковала Жоржета и жестом указала, куда ему следует пройти.

Вовка последовал совету и с большим удовольствием окунулся в теплую ванну с пышной пеной, которую ему через несколько минут приготовила хозяйка. Это было как раз то, что нужно, чтобы успокоиться, прийти в себя, поразмышлять о том, что с ним происходит и что ему делать. Но уставшая от переживаний голова отказывалась выдавать какое-либо определенное решение, и Вовка решил пока не предпринимать никаких действий, доверившись течению жизни. А там будет видно. Казалось, смыв грязь и насытив воздух озоном, сама гроза очистила его жизнь от прежних ошибок, обид, разочарований. Вовка натирал себя намыленной мочалкой до появления красноты на коже и легкого покалывания и долго-долго стоял под душем, смывая вместе с пеной частички старой кожи. С этого дня он начал новую жизнь и, словно змей, менял чешую.

Ощущение новизны закрепила шелковая пижама и махровый халат. Их Вовка нашел на вешалке в ванной комнате. Он никогда не носил таких красивых, дорогих вещей, сшитых из натуральных, мягких, приятных телу материй.

– С легким паром! – приветствовала его Жаба, которая, оказывается, тоже успела принять душ – в своей ванной комнате.

В таком виде Вовка лицезрел начальницу впервые. Закинув нога на ногу, она сидела на софе в гостиной. На ней был только полупрозрачный пеньюар светло-салатового цвета, вышитый узорами из темно-зеленого шелка. Сквозь легкую ткань просвечивало крепко сложенное тело, что окончательно вскружило голову юноше, еще не знавшему женщины.

– Вина? – поинтересовалась Жоржета, и, не дожидаясь ответа, наполнила напитком хрустальный фужер и протянула его гостю.

Вовке стало жарко в халате, под которым была к тому же еще пижама. И он его скинул. Хозяйка дома рассмеялась, заметив это.

– Ты словно рыцарь, облачился в доспехи, – шутила она, – Достаточно было надеть либо халат, либо пижаму.

Вовка залился густой краской смущения. Жаба поспешила сгладить неловкость.

– Ничего страшного. Зато как эротично ты скинул халат! – похвалила она его. – А ты наверняка горячий мужчина! Предлагаю за это выпить! На брудершафт!

Они чокнулись фужерами и, образовав из рук кольцо, осушили их до дна. Затем Жаба жадно прильнула к нему, словно ей не хватило напитка, и она пыталась слизнуть капли с его губ. Сознание покинуло Вовку. К жизни его вернуло ощущение полета и необычной, неизведанной ранее легкости. Он не помнил, как оказался здесь, на широкой двуспальной кровати, без одежды… Опытная женщина ласкала его тело, покрывая неистовыми поцелуями, наполняя негой, легкостью, истомой, неведомыми до этого ощущениями, невероятно приятными. Партнерша умело руководила его действиями, подсказывая, что делать, чтобы и она стонала и плакала от наслаждения и восторга.

Рассвет застал любовников в постели, усталых от ласк, но довольных и счастливых. Вовка оценивая произошедшее, подумал, что жизнь налаживается. Жоржета рассматривала дремлющего любовника и находила его невероятно привлекательным. Он не блистал красотой, не отличался крепким телосложением, был по-юношески худ и нескладен. Но было в нем нечто, что завораживало. Чистота, наивность, неопытность и в то же время невероятная страстность и открытость понравились ей больше, чем уверенность в своей неотразимости более опытных его предшественников. Те знали, что ей было нужно, и не стеснялись торговаться, выставляя свои требования за допуск к телу. Кому-то были нужны дорогие машины, кто-то добивался более высокооплачиваемой должности. Получив свое, такие обычно бросали ее, либо она сама теряла к ним всякий интерес. Этот был другим. Как ей показалось, настоящим. Она не раз наблюдала, как он работает – словно танцует: красивые, отточенные движения, что бы он ни делал: рубил дрова или нарезал мясо на порционные куски, он был невероятно грациозен. Опытным взглядом зрелой женщины она угадала в нем невероятно страстную натуру. И не ошиблась, в чем ее убедила сегодняшняя ночь. Может быть – вот оно, ее выстраданное счастье. Лови, пока в руки само плывет, лепи из этого неотесанного юнца тот образ мужчины, о котором всю жизнь мечтала.

Она встала первой. Все вещи любовника выкинула в мусорное ведро: ничего не должно напоминать ему о прежней жизни, чтобы не было соблазна к ней вернуться. В шкафах было немало одежды, купленной ею для других фаворитов. И это не годится: новый возлюбленный не должен напоминать прежних пассий. Жоржета вспомнила, что с год назад покупала джинсы и водолазку одному из своих возлюбленных, но не угадала с размером, тому вещи оказались малы. Зато Вовке они должны быть впору.

Она не ошиблась. Обновки сидели на нем, словно были специально на него сшиты, а Жаба поймала себя на мысли, что это само предвидение, что этот юноша предназначен ей судьбой.

– Спасибо большое, Жоржета… – Вовка запнулся, не зная, как теперь называть свою начальницу – по имени отчеству или просто по имени.

– Для тебя Жоржета, Жеточка, – уточнила она.

– Жет… же… Жеточка, может, не стоило тратиться? Вещи-то дорогие… – подарок его явно смущал, хотя было заметно, что они ему невероятно понравились, и ему не хотелось их снимать.

– Что ты! – засмеялась она, – Я не специально для тебя их покупала. А тот, кому они предназначались, уже давно тут не живет. К тому же, и джинсы, и свитерок оказались ему малы. Словно тебя ждали. Так что даже не сомневайся – вещи твои. Однозначно!