Добрая Фея - Вадим Проскурин

Костя прошел в кабинет, включил компьютер и просмотрел медицинские карты подопытных зверьков. Диагнозы, результаты анализов, рентгеновские снимки… Десять мышей, среднего возраста и пожилых, у всех рак в последней стадии, ожидаемое время жизни — от недели до двух. И вот они, в соседнем помещении, скачут довольные по клеткам и еще не знают, что их ждет. Простите, мышки, мне вас жалко, но придется послужить науке в последний раз.

Костя взял видеокамеру, прошел в виварий и немного поснимал каждую мышь. Он делал это каждое утро, это составная часть эксперимента и важное приложение к отчету. И еще это последнее событие в жизни нескольких несчастных животных.

Ну что ж, начнем. Клички подопытным мышам обычно не дают, у них есть только номера, но этого примечательного матерого самца Костя прозвал Пиратом. Не только из–за темного пятна вокруг глаза, но и из–за особенностей характера, мыши онкологической линии редко бывают столь агрессивными и самоуверенными. Вот и сейчас, когда Костя сунул в клетку руку в перчатке, Пират не стал прятаться, а попытался тяпнуть человека за палец. Ничего страшного, его можно понять, имеет право.

Костя перехватил Пирата поудобнее, зафиксировал двумя пальцами голову, чтобы животное не кусалось, и уложил в гильотинку. Мышь оглушительно заверещал, Костя быстро взвел пружину и нажал кнопку. Он не любил такие моменты, понятно, что лабораторные мыши для того и предназначены, чтобы ученые ковырялись в их внутренностях, но он все равно чувствовал себя убийцей. Утешает лишь то, что ребятам, работающим со СПИДом, еще тяжелее, им приходится обезьян убивать.

Ну ладно, начнем вскрытие. У Пирата был рак легких, предположительно, с метастазами в печени. Предположительно — потому что у мышей метастазы видны только на вскрытии, у них и главная опухоль становится заметна лишь за пару–тройку недель до смерти, очень маленький организм, не хватает разрешающей способности ни рентгена, ни ультразвука. Но ничего, сейчас все увидим.

Начнем с печени. Печень как печень, ничего особенного. Чуть–чуть увеличена, но в пределах нормы, никаких уплотнений не видно, сфотографируем и пойдем дальше. Теперь легкие… Ого!

В левом легком, почти у центрального бронха, хорошо заметен большой и явно патологический очаг. Слизистая утолщена и изменена, на это стоит взглянуть через микроскоп.

И не только взглянуть, но и сфотографировать. Очень хорошо видно, что эти клетки раньше были раковыми, а теперь начали превращаться в обычный эпителий. Превращение еще не завершено, характерные лепестки на поверхности клеток еще заметны, но лишь чуть–чуть, надо приглядываться, чтобы их разглядеть. Сосуды, питавшие бывшую опухоль, резко сужены, это нельзя объяснить посмертными изменениями. Все правильно: когда опухоль утратила злокачественность, клетки отказались от усиленного питания. А кстати…

А вот это по–настоящему сильно. Костя сразу и не понял, что опухоль проросла гораздо глубже, чем казалось на первый взгляд. Потому что теперь там почти Нормальная легочная ткань, некоторые изменения есть, альвеолы необычной формы, слишком мало пыли на их поверхности, да еще капиллярная сеть необычно густая. Но это мелочи, если к ним не придираться, можно считать, что под микроскопом лежит Нормальная легочная ткань, вполне функциональная, даже, пожалуй, чуть более функциональная, чем в норме.

Ладно, с Пиратом все понятно. Сфотографировать образцы тканей, тушку упаковать в контейнер, приклеить этикетку и убрать в холодильник. Следующий.

Этой самке Костя не дал имени. Мышь как мышь, ничего особенного, маленькая хвостатая старушонка, уже прабабушка, если верить личному делу. Прости, старушка, ничего личного…

Рак толстой кишки был у бабушки. Да, точно был, пораженный участок сразу бросается в глаза. Но теперь там нет рака, опухолевые клетки утратили злокачественность и начали дифференцироваться, кто обратно в эпителий, а кто в соединительную ткань. А кое–кто… да, точно, в мышечные волокна. Все в точном соответствии с программой эмбрионального развития.

Прекрасно. Пожалуй, остальные мыши могут пожить еще немного. Денис захочет на них посмотреть, да и не только Денис. Жаль, что сегодня пятница, Дениса целый день не будет. Хотя нет, не жаль, сегодня же Андрей приедет… Ладно, подождем с историческим докладом до понедельника.

7

В первое мгновение Андрей подумал, что ошибся квартирой. То есть квартира была на месте, ключ подошел, мебель в прихожей была та же самая, но встретил его не папа, а незнакомая девушка, довольно молодая, на вид лет двадцати, если не моложе. А потом Андрей все понял и засмеялся. В его смехе проскальзывали истерические нотки.

— Привет, — сказала девушка. — Ты Андрей? Костя! Андрей пришел!

Из туалета донесся шум спускаемой воды. Андрей снова засмеялся. Девушка тоже хихикнула.

— Меня зовут Инна, — представилась она и протянула руку.

Если бы такой жест сделала его одноклассница, Андрей знал бы, что надо делать в ответ — согнуться в шутливом поклоне, перевернуть руку девочки ладонью вниз и галантно поцеловать, как это делают мушкетеры в соответствующих фильмах. Выждать секунду, чтобы девица расплылась в идиотской улыбке, и сильно всосать кожу на ее руке. Засос вряд ли получится, но все равно весело, они так забавно возмущаются. Главное, потом вовремя отскочить, чтобы подзатыльник не получить.

Но Инна была девушкой отца, и Андрей постеснялся поступать как обычно. Он просто пожал ее руку.

— Тебе сколько лет? — спросил Андрей.

Казалось, этот вопрос застал ее врасплох. Она дернула глазами туда–сюда, состроила непонятную гримаску и ничего не ответила. А она довольно симпатичная, когда такие гримаски строит, не красивая, но симпатичная. Ну, папа дает! Седина в бороду — бес в ребро, Гумберт, блин!

— Привет! — сказал папа, входя в прихожую. — Ты в школе пообедал?

— Привет, — отозвался Андрей. — Пообедал. А вы с Инной, наверное, только одними пельменями питаетесь?

— Не только, — улыбнулся папа. — Еще у нас бывает яичница и макароны с сосисками. Хочешь, сварганю что–нибудь перекусить?

— Не надо, — помотал головой Андрей. — Я же пообедал.

— Ну, как знаешь, — произнес папа с заметным облегчением. — Куда–нибудь поедем или в лес прогуляемся? — Он смущенно улыбнулся и добавил: — Никогда не был воскресным папой, вообще не знаю, что в таком случае положено делать.