Боги, пиво и дурак. Том 2 - Ник Гернар

Ян тем временем ловко выпрыгнул из толпы, сбивая с ног подвернувшегося противника и вскинул вверх меч.

В воздухе над его головой тусклым ржавым цветом засветилась странная конструкция: огромный куб с вписанным в него символом, смысл которого был понятен без перевода и каллиграфических академий.

Он представлял собой четыре маленьких прямоугольника, и в середине — один узкий, похожий на демонстративно торчащий вверх третий палец.

— Один из любимых конструктов Яна, — восторженным шепотом пояснила мне Майя. — Магистр его долго сочинял. Он по сути бесполезен, но выглядит впечатляюще!..

— Пошли все нахрен!!! — проревел Янус, и меч в его руках засверкал.

— А лучше еще дальше! — крикнула Майя, и с пронзительным криком дикой кошки рванулась вперед, к Яну, рассекая перед собой тьму яростно вспыхивающим зеленоватым клинком.

— Не надо!!! — заорал сквозь возгласы и стоны противников Ян.

Но поздно.

Майя со всей силы швырнула вперед свою волну, разметав врагов по берегу.

И не только врагов. Ян тоже пропал с моих радаров.

Но только визуально.

— Майя, мать твою, на губу отправлю, как вернемся! — проревел он, подхватываясь из травы.

А вдоль берега, матерясь на чем свет стоит, прямо ко мне бежал Азра, за которым, полыхая новогодними фейерверками, неслась целая армия вооруженных до зубов мужиков.

Сердце забилось у меня в висках. Я ни черта не понимал, что происходит, и что мне теперь делать.

— Даня, пригнись! — крикнул Азра, и я послушно отскочил в сторону и припал к земле.

В шаге от меня с хрустом мимо пронеслась огромная оранжевая клякса и ударила в железный гроб. Железный ящик дернулся, сползая к кромке воды. По его крышке и одной боковине пробежали огненные языки, и железо вдруг начало съеживаться и таять на глазах.

— Нет... Нет, нет, погоди! — охнул я, бросившись к гробу. Его крышку разъело насквозь, одна из стенок просто растаяла, и из образовавшейся дыры прямо в озеро медленно уплывали некромантские кости.

— Не уплывай! — я неловко выхватывая какую-то вывалившуюся часть из воды. — Сто-ой!

И тут костяшка , которую я держал в ладони, вдруг шевельнулась, взглянула на меня засветившимися красными огоньками глаз и клацнула челюстью...

Это был череп.

Я заорал, но доставшийся мне кусок Алекса все равно не выкинул.

— Пальцы вынь из глазницы, сукин ты сын! — рявкнул череп, норовя укусить меня.

— Слышь ты, сейчас утоплю к черту, если не перестанешь! — разозлился я, теряя ощущение реальности.

Мне было насрать, что я ору на мертвую черепушку.

Потому что в этот момент я увидел, что прямо на меня несутся два мужика с мечами наголо.

Глава 6. Здравствуй, Йорик!

Я перехватил череп поудобней, отскочил в сторону от брошенного мне в голову огненного копья и приготовился драться.

В какой-то момент вся моя боякалка разом отбоялась и отключилась за ненадобностью.

Все глубокие метафизические проблемы жизни и смерти потеряли значение. Существовал только я, оружие в руке и три врага, желавших сделать из меня сервировочную нарезку. И удивительное спокойствие.

Движения моих противников словно замедлились. Я легко увернулся от еще одного копья, возникшего в воздухе, подскочил к ближайшему воину в черном и взмахнул мечом, всем сердцем желая хотя бы разок достать эту сволочь.

Горячая волна из центра груди плеснула в плечо, покалывающим теплом растеклась по руке и обожгла ладонь. Мой меч вдруг засветился, и это свечение вытянулось далеко вперед — метра на два, не меньше. Оно пронзило плечо моему врагу, и тот заорал, схватившись за рану.

От осознания собственной крутости я даже охнул.

А потом на меня набросились двое других мужиков в черном.

Матерясь и рыча, я бешеным ужом завертелся вокруг них, уворачиваясь от ударов.

Череп у меня под мышкой медленно набирал свет, как энергосберегающая лампочка. И тут остатки железного гроба, лежавшие на берегу, шевельнулись и поднялись над землей метра на два.

— Не скачи ты как козел — глазомер сбиваешь! — рявкнул мой череп.

— Будет тебе сейчас... зачетная позиция...

Я отпрыгнул как можно дальше назад. И выставил черепушку перед собой, развернув его лицом к противнику.

Обломки гроба рванули прямо на мужиков.

Один из них с коротким вскриком упал в траву. Напротив второго возник полупрозрачный гигантский щит из множества крошечных желтых ромбов. Одна небольшая железка, стукнувшись об его поверхность, отскочила прямо в меня. Глухо вскрикнув, я на секунду задержал дыхание, стараясь проглотить боль. Вот уж попало так попало... Ближе к левому боку и чуть выше пупка.

Хорошо хоть, что не ниже.

— Твою ж... — проговорил я сквозь зубы.

Азра был от меня уже шагах в тридцати. А за ним по пятам неслись еще человек двадцать.

— Не волнуйся, Даниил, сейчас все у нас наладится! — крикнул он мне.

Я охнул. Ага, не волнуйся. Наладится, блин!

Я попятился.

— Алекс... — тихо проговорил я, глядя на то, как Азра пытается Жнецом разогнать свору вокруг себя. — Я все хотел тебя спросить... Ты Саня или Лёха?

— Лёха, — буркнул череп.

— Ну что, Лёха. Зажигай. А то я хоть и молодой, да поздний — мне одному наши кости не сберечь, — честно признался я.

Глаза черепа изменили цвет. Они стали синими, как цветок Газпрома. Тонкий, едва слышимый свист раздался над ночным озером. Озеро вновь засветилось — на этот раз под цвет глаз моего Йорика. Водная гладь задрожала, и на поверхность одна за другой начали подниматься призрачные фигуры. Они медленно потянулись вереницей к берегу. По одеждам и волосам стекала вода, склоненные головы покачивались из стороны в сторону, руки тянулись вперед в поисках жертвы... И все, как один, негромко и монотонно пели. Женщины, мужчины, совсем еще юные девицы, огромная щука...

— Щука-то зачем?.. — чертыхнулся я.

— А у тебя самого никогда не бывало осечек? — огрызнулся Лёха.

Между тем пение стало громче. Призраки столпились вокруг противников Азры, цепляясь за одежду, хватая полупрозрачными руками за оружие, одежду, за волосы. Наши враги отмахивались от них, невольно подставляя себя под яркие вспышки атак Азры. Я увидел, как один из противников после столкновения с таким летающим огоньком враз усох и, превратившись в скелет, сначала рухнул, а потом снова поднялся — но уже как привидение.

— А ведь я им говорил — нечего сегодня соваться, — донесся из-за плеча знакомый голос. — Чуйкой своей