Колесо страха (сборник) - Абрахам Меррит

Мадам Мэндилип очень расстроилась из-за случившегося – по крайней мере мне так показалось. Интересно, почему она не провела меня до двери, как обычно? Она осталась в комнате. Белолицая девушка, Лашна, стояла у двери, когда я выходила из магазина. Она посмотрела на повязку у меня на ноге, и я рассказала ей о пролитом чае и о том, как мадам Мэндилип дала мне мазь. Лашна ни слова не проронила, даже не пожалела меня. Тогда я посмотрела на нее и немного раздраженно бросила:

– До свиданья!

Ее глаза наполнились слезами, и она очень странно посмотрела на меня, а потом покачала головой и сказала:

– Прощайте.

Закрыв за собой дверь, я заглянула в витрину магазина и увидела, что по щекам Лашны все еще катятся слезы. И я не понимаю почему? Ну зачем я только пошла к мадам Мэндилип!!!

Нога полностью зажила. У меня нет ни малейшего желания возвращаться к мадам Мэндилип. Никогда больше туда не пойду. Мне даже хочется выбросить куклу, которую она дала мне для Днейры. Но этим я разбила бы малышке сердце.

Все еще никакого желания видеться с ней. Мне кажется, я уже начала забывать обо всем этом. Я вспоминаю о мадам Мэндилип, только когда вижу куклу Днейры. Я так рада! Мне хочется петь и танцевать. Я больше никогда не увижу мадам Мэндилип! И я до сих пор не понимаю, почему это приводит меня в такой восторг.

Это была последняя запись о мадам Мэндилип в дневнике Уолтерс. Она умерла двадцать пятого ноября.

Глава 9

Судьба кукольного Петерса

Брейль внимательно наблюдал за мной. Заметив напряжение в его взгляде, я решил не поддаваться эмоциям, вызванным этими записями.

– Я и не знал, что Уолтерс отличалась такой бурной фантазией.

– Вы думаете, она все это выдумала? – вспыхнув, раздраженно спросил мой ассистент.

– Не совсем выдумала. Она пропускала совершенно будничные события сквозь призму воображения – я, наверное, выразился бы так.

– Неужели вы не понимаете, что она, сама того не сознавая, описала действия невероятно талантливого гипнотизера? – возмутился он.

– Ну конечно, я сразу же подумал о гипнозе, – саркастично хмыкнул я. – Вот только я не обнаружил никаких тому доказательств. Из этого дневника я понял, что Уолтерс была не столь уравновешенной особой, как я полагал. Напротив, я вижу в нем признаки ее чрезмерной эмоциональности. По меньшей мере во время одного из ее визитов к мадам Мэндилип с ней случился нервный срыв, что свидетельствует о ее психологической нестабильности. Я имею в виду прямое нарушение профессиональной этики, когда она рассказала о случае Петерса. А ведь я просил ее, как вы помните, никому и ничего об этом не говорить.

– Безусловно, я об этом помню. Более того, именно поэтому, прочитав описание ее разговора с мадам Мэндилип, я больше не сомневался в применении к ней гипноза. Как бы то ни было, прошу вас, продолжайте.

– Рассматривая две возможные причины какого-либо события, следует отдавать предпочтение более рациональной, – сухо заявил я. – Рассмотрите факты, Брейль. Уолтерс растревожена странным поведением и зловещими предупреждениями девушки. Сама Уолтерс признает, что сочла продавщицу в кукольной лавке сумасшедшей. Что ж, судя по описанию, эта продавщица проявляет именно то поведение, которого мы ожидали бы от безумной. Уолтерс очарована куклами и заходит в магазин, чтобы выяснить их стоимость. На ее месте так поступил бы каждый. Она не следует чьей-то чуждой воле. Там она встречает женщину, чья необычная внешность дает толчок бурной фантазии Уолтерс и тем самым влияет на ее эмоциональную сферу. Уолтерс делится с ней своими переживаниями. Похоже, мадам Мэндилип также отличается высокой эмоциональностью. Поддавшись порыву, она дарит понравившейся ей девушке куклу. Эта женщина – человек искусства, она видит в Уолтерс подходящую модель для своего очередного творения. Мадам Мэндилип просит Уолтерс позировать для нее – такая просьба вполне естественна. Уолтерс соглашается. Тут все еще нет никаких признаков навязывания чуждой воли. У этой женщины, как и у любого творческого человека, своя манера работы. В частности, она встраивает в свои куклы пружинный механизм, выполненный в виде скелета. Изящное и вполне понятное решение. Вид скелета напоминает Уолтерс о смерти, в том числе смерти Петерса. Ведь именно этот медицинский случай произвел на нее такое гнетущее впечатление. Уолтерс впадает в истерику, что опять-таки свидетельствует о ее болезненном эмоциональном состоянии. Она пьет чай с мадам Мэндилип и обжигает ногу. Безусловно, хозяйка дома хочет помочь своей гостье и дает ей мазь от ожогов, уверяя Уолтерс в том, что эта мазь творит чудеса. Вот и все. Где во всей этой череде повседневных, ничем не примечательных событий вы усмотрели доказательства того, что Уолтерс действовала под гипнозом? И, наконец, если мы предположим, что Уолтерс действительно загипнотизировали, то с какой целью? Что свидетельствует о наличии какого-либо мотива?

– Мотив озвучила сама Мэндилип. «Я хочу превратить вас в куклу, дорогая».

Мои собственные аргументы помогли мне избавиться от сомнений, потому ремарка ассистента вывела меня из себя.

– Вы хотите убедить меня в том, что Уолтерс заманили в кукольную лавку, каким-то оккультным способом наложили на нее заклятье и так принудили возвращаться туда вновь и вновь, пока дьявольский замысел мадам Мэндилип не был воплощен в жизнь? Что добросердечная девчушка-продавщица пыталась спасти Уолтерс от «судьбы, что страшнее смерти», как говорят в мелодрамах? Хотя я и не уверен, что именно такая судьба имеется в виду в этих произведениях… Вы хотите убедить меня в том, что мадам Мэндилип подарила ей куклу для племянницы и эта кукла стала наживкой, чтобы поймать бедняжку на крючок темного колдовства? Что она намеренно обожгла Уолтерс горячим чаем, чтобы нанести на рану ведовское зелье? И именно от этого зелья Уолтерс и погибла? А когда ловушка с куклой захлопнулась, мазь стала завершением коварного плана ведьмы? И теперь душа Уолтерс заключена в ведьмином зеркале, как в ее кошмаре? Мой дорогой Брейль, вы пали жертвой возмутительнейших суеверий!

– То есть такие мысли приходили и вам в голову, верно? – уклончиво ответил мой ассистент. – Значит, ваше сознание не так закостенело, как мне показалось минуту назад.

Эти слова разозлили меня еще больше.

– Ваша теория состоит в том, что все события, описанные Уолтерс после ее визита в кукольную лавку, были частью зловещего плана мадам Мэндилип, цель которого – похищение души? И этот план сработал, когда Уолтерс погибла?

– Если вкратце, то да, – поколебавшись, ответил он.

– Души? – саркастично переспросил я. – Но я вот никогда не видел душу. Я не знаю ни одного подтвержденного случая, когда кто бы то ни был видел душу. Что такое душа – если она существует? Можно ли ее исследовать? Это материальная сущность? Если ваша теория верна, то душа должна быть материальна. Ведь как можно заполучить что-то нематериальное, не поддающееся наблюдению? Как выяснить, что тебе удалось заполучить чью-то душу, если невозможно проверить факт ее наличия, измерить ее, взвесить, увидеть или услышать? Если душа нематериальна, как можно похитить ее, удержать, присвоить? А ведь вы утверждаете, что мадам Мэндилип похитила душу Уолтерс. Если же душа материальна, то где именно она находится? В мозге? Я провел сотни операций на головном мозге и ни разу не заприметил загадочного вместилища, где могла бы укрыться человеческая душа. Клетки головного мозга со сложнейшим механизмом работы, сложнее, чем что-либо созданное человеком; клетки, изменяющие характер, настроение, способности, эмоции их носителя, изменяющие саму личность человека в зависимости от того, функционируют ли они должным образом. Вот что я обнаруживал в ходе таких операций, Брейль. Но не душу. Медики тщательно исследовали все особенности человеческого организма. И ни одному хирургу не удалось обнаружить в человеческом теле какое-нибудь подобие «храма души». Докажите мне существование души, Брейль, и я поверю в злодеяние мадам Мэндилип.

Молча смерив меня взглядом, мой ассистент кивнул.

– Теперь я понимаю. Вас это тоже задело, правда? Вы и сами сейчас бьетесь о стекло, пытаясь вырваться из зазеркалья, не так ли? Что ж, мне тоже было нелегко отбросить устоявшиеся представления о мире и признать, что в нем может быть что-то непознанное, но от того не менее реальное. Это не медицинский случай, доктор Лоуэлл. Он находится за пределами доступного нам научного знания. И пока мы не признаем это, мы ничего не добьемся. Но все же я хотел бы предложить вам два аргумента. Петерс и Дарнли умерли по одной и той же причине. Рикори выяснил, что и Петерс, и Дарнли имели дело с мадам Мэндилип. Он отправился в кукольную лавку – и сам чуть не погиб. Гарриет тоже была в этой лавке – и умерла. Разве это не указывает на связь магазина мадам Мэндилип и таинственной болезни, сразившей всех четверых?